Однажды в Дюрнштайн забрел бродячий точильщик, который ходил по дворам и точил крестьянские пилы. Дело было вечером, и он искал, где бы заночевать. Но ни в одной гостинице не нашлось для него свободного места, а поскольку одет он был, как обыкновенно бывают одеты все люди его ремесла, в убогое, потрепанное платье, то никто из жителей города не захотел дать ему пристанище. Наконец один почтенный горожанин посоветовал ему подняться в покинутый замок, уж там-то, мол, найдется свободная спальня и, может быть, даже кровать с шелковой периной. Напоследок дюрнштайнец честно предупредил путника, что в замке водятся привидения.

— Ну, это не беда! — ответил точильщик. — На такие пустяки я не обращаю внимания!

Он закинул за плечо железные тиски и не спеша побрел в гору. По дороге к замку ему повстречался старичок, который спускался с горы. Старик спросил путника:

— Куда, друг, собрался на ночь глядя?

— Да вот хочу переночевать в замке, потому что в городе не нашлось свободного места, — ответил точильщик.

— Там наверху ты всю ночь не сможешь глаз сомкнуть, — сказал ему старичок, — потому что в замке хозяйничают черти.

Но точильщик не испугался:

— Авось, меня они не тронут! — ответил он старику и спокойно продолжал путь.

В замке он и впрямь нашел хорошую кровать, растянулся на ней и, усталый с дороги, тотчас же уснул. В полночь точильщика разбудил громкий собачий лай. Он недовольно перевернулся на другой бок и только заткнул уши пальцами, собираясь снова уснуть. Но тут началась такая свистопляска, такой поднялся шум и гам, что как ни старался точильщик, а заснуть ему больше не удалось. Он поднялся, сел на кровати, достал из кармана горсть орехов и принялся от скуки грызть. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ним появился черный как сажа черт, сверкнул на него глазами и закричал:

— Эй ты, бездельник! Что это ты тут затеял!

— Грызу орешки, — невозмутимо ответил точильщик.

— А ну-ка, дай и мне попробовать! — потребовал черт и подставил горсть.

Тут парень, не будь дурак, зачерпнул из другого кармана горстку камешков, которые подобрал по дороге, и как ни в чем не бывало протянул черту. Тот их схватил, да не разобравшись, сунул себе в пасть. Но едва он куснул, зубы-то и обломал, они так хрустнули, что даже искры посыпались из пасти.

— Чтоб тебя! — выругался черт со злости. — Никогда со мной еще такого не бывало, чтобы я не мог раскусить орех! Как это ты их так ловко щелкаешь?

— Подумаешь, чудеса! — усмехнулся парень, а сам щелк да щелк орех за орехом. — Недаром же я точильщик и умею точить железные зубья пил, вот я и себе так наточил зубы, что мне теперь любой орех нипочем. Если хочешь, я и твои наточу как следует. А то даже жалко смотреть, как ты с простым орехом не можешь управиться.

Черт сразу растяпил свою поганую пасть и подставил парню.

— Нет, так не пойдет! — отмахнулся от него точильщик. — Дело тут не простое. Дай-ка я вначале прикручу твою голову тисками, чтобы она не качалась туда-сюда, когда я буду точить.

Глупый черт послушно запрокинул башку, как ему было сказано, и сам засунул ее в тиски, а точильщик быстренько их завинтил и прикрутил так крепко, что у черта хрустнули кости и он жалобно завопил:

— Ой-ой! Перестань! Что за дьявольские штучки! Мне же больно!

Но точильщик точно и не слышал его, а только еще сильнее заворачивал винты, так что черт весь скривился и заверещал:

— Ой, отпусти! Ой, отпусти, бездельник! Так больно, что мочи нет терпеть!

Тут точильщик заговорил с ним другим голосом и сам прикрикнул на черта:

— Ага! Попался, наконец, адово отродье! Теперь ты у меня никуда не денешься! Сейчас я тебя проучу. Что ты это за моду взял добрых людей пугать? Попался, так уж сиди! Никуда я тебя не выпущу, пока не дашь обещания, что больше никогда не будешь безобразничать по ночам в замке Дюрнштайн!

Видит черт, что дело плохо и, хочешь не хочешь, надо давать обещание, а не то, чего доброго, совсем башка треснет.

— Никогда больше я сюда не вернусь! — сказал черт. — Пропади пропадом этот замок Дюрнштайн! Меня сюда больше нипочем не заманишь!

Тут точильщик развинтил тиски, черт с воем выскочил и пустился наутек так, что только пятки засверкали. В развалинах замка Дюрнштайн он с тех пор больше никогда не показывался, но против точильщика затаил злобу и решил, что тот еще поплатится у него за свою проделку.

А точильщику понравилось в Дюрнштайне. Он поселился в этом городе и спустя несколько лет обзавелся своим домиком и взял в жены красивую славную девушку. Однажды в воскресенье молодые весело гуляли в лесу, и тут вдруг из кустов перед ними выскочил черт, да как закричит:

— Ну, держись, негодяй! Сейчас ты у меня за все поплатишься! Но точильщик только засмеялся и говорит:

— Иди сюда, голубчик! Тиски-то вот они, при мне. Хочешь их снова отведать?

При слове «тиски» черт так перетрусил, что поджавши хвост пустился наутек с такой скоростью, что только искры взвились из-под его копыт! И уж с того дня он больше никогда не тревожил точильщика.

Закончилась тридцатилетняя война, и толпы бывших наемников разбрелись, возвращаясь в родные места. Только многим некуда было возвращаться. У них не было ни семьи, ни родни, и они так и мыкались по дорогам, не зная, где остановиться.

Один такой неприкаянный служака очутился во время своих странствий в окрестности замка Шауенштайн. Поздно вечером он набрел на придорожный трактир. Там редко бывали посетители, поэтому хозяин сразу подсел к новому гостю и затеял с ним разговор. Выслушав горестную историю служивого, который стал бродягой и не знал, где ему завтра доведется поесть и преклонить голову, хозяин посоветовал ему попытать счастья в замке Шауенштайн. Он рассказал, что вот уже сто лет на замке лежит заклятие: там спрятан богатый клад, давно дожидающийся счастливчика, который сумеет ею добыть.

— Надо, правда, сказать, — заключил хозяин свой рассказ, — что до сих пор это еще никому не удавалось. Много людей входило в замок, но обратно еще никто не вышел. Все сгинули без вести.

Старый вояка не раз уже глядел в глаза смерти и подумал, что его такая угроза не напугает. Он узнал у хозяина дорогу к замку, попросил у нею кусочек освященного мела и освященную свечку и на следующий день отправился на юру, где стоял замок. Из окон замка лился яркий свет, ворота стояли открытые; солдат вошел, на ощупь пробрался по темным переходам и очутился в просторном зале, озаренном сотнями свечей. Там он не встретил ни одной живой души. Солдат поставил освященную свечку на стол, очертил освященным мелком круг на полу, сам сел посередине и, вынув из ножен меч, принялся ждать, когда наступит полночь. Долю ли, коротко ли он прождал, но вдруг на него накатила такая жуть, что хоть вставай да беги без оглядки. И в тот же миг часы пробили полночь.

После двенадцатого удара двери распахнулись, и в зал торжественно вступили четыре черных карлика, неся на плечах гроб. Они поставили гроб на краю мелового круга, крышка сама открылась, и из гроба вышел карлик в золотой короне. А гроб вдруг до краев наполнился сверкающими золотыми монетами. Царь гномов подошел к солдату и сказал:

— Раздели это богатство на две равные доли. Коли сумеешь — половина твоя, а с меня тогда будет снято проклятие. А коли не сумеешь, тут тебе и конец, а мне еще долю придется ждать избавления.

Солдатик помешкал одно мгновение, а затем принялся хладнокровно пересчитывать монеты и раскладывать их на две кучки. Под конец у него осталась в руках одна лишняя монета. Тут-то солдатику и пригодился его меч: не долго думая, он разрубил последнюю монету пополам.

В тот же миг раздался удар грома, от которого сотряслось пустынное здание. Двери отворились, и в них толпою вошли служанки и вооруженные слуги, а сам гномик превратился в статного рыцаря. Он подошел к находчивому солдатику и сказал:

— Я был последним владельцем Шауениггайна, перед тем как на замок было наложено проклятие. Все эти долгие годы я ждал твоею прихода. Хотя ты и не знал этою, но ты тоже принадлежишь к нашему роду. И вот теперь можешь вступить в свои наследные права.