А рука уже сжимала ребристую поверхность ручной гранаты: перезаряжать подствольник времени уже не оставалось. Чуть приоткрыв глаза, чтобы зафиксировать цель, Николай метнул Ф-1 в том же направлении, вновь укрывшись за спасительным углом здания. Едва дождавшись окончания града осколков, он выскочил из-за угла и, перепрыгивая через невысокий штакетник палисадника, за которым произрастал аккуратно подстриженный декоративный кустарник можжевельника, сейчас безжалостно посеченный осколками, он занял положение «с колена». После чего открыл огонь из автомата, целясь в клубы еще не развеявшегося дыма, отцвеченного в приборе ночного видения в зеленоватый оттенок. Наугад выискивая в этом дыме силуэты лежащих на земле тел пришельцев, он, стреляя по ним короткими очередями, опустошил один магазин из связки и, перевернув ее, вставил второй.
Передернув затвор автомата и, изготовившись к стрельбе, Николай короткими прыжками, петляя вправо-влево, как когда-то учили в армии, начал сближение с «противником». Его лихорадило, не терпелось увидеть результаты своего первого в жизни настоящего боя, боя в котором он принимал непосредственное активное участие и стрелял в реального врага. Возможно, он поступил безрассудно, но это был не только его первый бой, но и первый бой с самими «зелеными человечками», где Николай не был сторонним наблюдателем. Оттого, что, наконец, добрался до пришельцев, причем не до механизмов, а непосредственно до них самих, он испытывал удовольствие, сходное с той эйфорией, что охватывает после первого поцелуя с первой и любимой девушкой.
Дым медленно рассеивался и, стало видно, что «вездеход» внешне почти не пострадал, чего нельзя было сказать о его «внутренностях». Пару кресел снесло с креплений, и изломанное тело пришельца лежало среди крошева приборов. Весь двор был усеян осколками стекол, взрывной волной выбитых из окон здания. Ос-тальные двое гуманоидов лежали чуть поодаль от аппарата. Один из них внешне выглядел целым и лежал навзничь. Целым казался и прозрачный шлем на нем. Второму повезло меньше. Его оторванная рука, все еще сжимавшая «жезл», лежала шагах в трех от изуродованного взрывом гранаты тела, с разбитым шлемом, все еще как-то держащимся на шейных креплениях скафандра. Все вокруг было залито и забрызгано липкой жидкостью, такая же жидкость еще сочилась из остатков тела — кровь, как понимал Николай. Вот только цвет ее в существующем освещении, вернее отсутствии освещения, ибо прибор ночного видения не мог передавать цветовую гамму, рассмотреть возможности не было. На области запястья оторванную руку охватывал светящийся изумрудным светом, очень ярким в приборе ночного видения, массивный браслет причудливых очертаний. Возможно, он был совсем другого цвета, но узнать это сейчас, Николаю было не дано.
Сознание отметило, что не слышно истерических посвистов «крабов» внутри здания. Видимо они управлялись из «вездехода» и теперь, после уничтожения аппаратуры в нем, они оказались без источников сигналов дистанционного управления, прекратив свою деятельность, что еще не говорило о том, что они перестали представлять опасность. «Крабы» теперь, по всей видимости, стояли где-то в недрах жилого дома без движения. Проверять это предположения было сейчас просто некогда. Перед Николаем лежало тело еще одного гуманоида, выглядевшего практически не поврежденным. Осторожно, держа его на прицеле автомата, Мордовцев приблизился к этому телу. Очень хотелось поближе взглянуть на существо — продукт инопланетной эволюции. Человеком его Николаем по-прежнему называть не хотелось. Инопланетный индивидуум обтягивал скафандр-комбинезон, из чуть поблескивающей, как зеркало, или выразиться почти научным слогом, с высоким коэффициентом отражения, ткани. Полупрозрачный шлем все также закрывал его голову. «Жезл» он выронил, и тот находился метрах в полутора от хозяина. Оба запястья его также охватывали браслеты. Николай не сразу смог заставить себя взглянуть на голову пришельца, его лицо. Если судить по тому, что они проделали с городом, то по теории Ломброзо, они должны были бы выглядеть по истине чудовищными монстрами, пострашнее «крабов».
Но к его, не сказать, чтобы такому уж сильному удивлению, ибо издали Нико-лай уже видел их ранее, физиономия «монстра» оказалась вполне, на его взгляд, обыкновенной, причем своими чертами чем-то неуловимо напоминающей сканди-навский или прибалтийский, типы расы. По характерному, крупному подбородку, Николай определил бы его пол, как мужской, но было ли так на самом деле? Кто его знает!? Голова со светлыми, с металлическим оттенком, коротко остриженными или не совсем отросшими жесткими волосами, словно частым ежиком, покрывающими череп.
Более подробно рассматривать пришельца времени уже не оставалось, и Николай уже хотел повернуться и покинуть место сражения, когда краем глаза уловил медленное движение его левой руки, по направлению к правой. Рука тянулась к правому браслету. Не зная, что может за этим последовать, тем более пришелец, как оказалось, еще дышал, и не зная, что за мыслительные процессы происходят в его неземной голове, и какую очередную гадость она может выдумать, Мордовцев почти на уровне инстинкта, короткой очередью из автомата, продырявил ему лоб, чем прекратил всякие поползновения к шевелению конечностей. Короткая очередь из двух патронов проделала в прозрачном шлеме два маленьких отверстия, от которых стекловидная поверхность шлема моментально покрылась паутинами трещин, скрыв «лицо». Но отверстия в его голове, образовавшиеся от попадания пуль Николай заметить успел. Это убедило, что теперь-то уж его противник наконец-то мертв.
Но своими предсмертными потугами, он вызвал у Николая дополнительный интерес к браслетам. Ведь для чего-то они должны были служить? И если судить, что пришелец тянулся к браслетам на последнем издыхании, то они должны выполнять наверняка какую-то важную функцию. Какую функцию, почему и как можно было разобраться и после, но для этого Николай решил захватить браслеты с собой. Никогда не имел мародерских наклонностей, но цели были, можно сказать, научные. Вот только перед ним образовалась проблема, как эти браслеты снять, ибо никаких замков или защелок на них видно не было.
Рукой в перчатке Мордовцев потрогал браслет. На ощупь он был твердым и казался цельнометаллическим и неотделимым от ткани скафандра. И тут Николай снова поступил как в анекдоте про ограниченного в умственном развитии советского офицера: «Чего думать, трясти надо!» Николай потянул на себя браслет, пытаясь стянуть его с руки. К его удивлению эти действия принесли свои плоды — браслет довольно легко снялся, будто был резиновым, не помешала даже кисть руки. Причем при этом он не изменил своей формы. Только сейчас Николай заметил, на что раньше в горячке боя не обратил внимания, что кисть гуманоида ничем от человеческой руки почти не отличалась — те же пять пальцев, с отставленным одним из них, как у людей, большим. Только длина их была немного большей, а суставы под перчатками скафандра не различались. Сходными были пути эволюции? И называя пришельцев «обезьянами», Дымогарев, возможно, оказался совсем недалек от истины.
С левой руки «братика по разуму» браслет снялся с той же легкостью, и вот теперь Николай, уже наедине с другой трудностью — куда положить эти браслеты, чтобы их не перепутать — на вид они казались идентичными, а карманов на костюме Л-1 не предусмотрено. Единственным местом, куда можно было положить что-либо, была сумка противогаза, но там они неизбежно перепутаются. Может быть, они и взаимозаменяемы но, не зная фактически никаких свойств этих браслетов, не хотелось уже в самом начале знакомства с ними, начинать с неизвестных проблем. Выход для себя он нашел почти на «автопилоте»: правый браслет положил в противогазную сумку, а левый, расстегнув портупею, продел через него ремень, тем самым, повесив браслет почти у самого пояса. Теперь он находился на Николае, и находился вне контакта со своим собратом. Найдя, таким образом, выход из положения, Мордовцев больше не стал задерживаться на месте побоища — не хватало еще, что бы его прихватил другой патруль гуманоидов, с которым он уже точно не был в состоянии справиться. За то, что он еще жив, и вокруг пока больше не шныряют «черепахи» врага, Николай без сомнения должен был быть благодарен команде Дымогарева, оттянувшим на себя большую часть сил противника. И теперь Николай в таком быстром, с каким только мог, темпе, продолжил свое движение.
