В силу своего природного происхождения, человек, как его не облагоражи-вать, все равно остается хищником, причем в худшем его воплощении, хотя давно и не ест сырого мяса. Ибо хищник никогда не поедает себе подобных, хотя и может загрызть в пылу схватки, а вот человек… делает это с превеликим удовольствием и не только в переносном, но и в прямом смысле. Да и смог бы, к примеру, кролик, будь он разумным, и величиной с мамонта, выиграть гонку на выживание? Мне думается, нет! Тот же травоядный мамонт с громадными бивнями никак не смог справиться с такой мелкотой, как первобытные люди-хищники, и был благополучно съеден. То же самое было бы и с кроликом. В природе может выжить только хищник. Так для чего пытаться прививать человеку-хищнику характер кролика. Это лишь приведет к его вымиранию. А вот воспитать человека, чтобы он относился к другому человеку не как к пищевой цепочке, вот для этого и существует разум, и это потруднее.
Поэтому человечеству для объединения в подобие всемирного братства необходимы: либо внешний враг, способный заставить людей отбросить в сторону свои мелкие по своей сути дрязги и встать плечом к плечу для его отражения, либо великая цель, вроде освоения вселенной. Последняя цель хотя и несколько утопическая, но даже более реальна, чем абстрактные категории: коммунизм и демократия. Ибо для достижения такой цели человечеству требуется монолитная сплоченность, действительное, а не мнимое братство.
Такое братство на нижнем уровне может обеспечить весьма банальная с одной стороны, но с другой стороны подтвержденная многовековой историей истина — военная служба. Именно в монолитном строю, в котором каждый воин совместно с другими обязан выполнять поставленную перед ним задачу, имеет при этом право на взаимопомощь со стороны своих товарищей. Это в первую очередь помогает осознать чувство общности, ощутить силу единения и сплоченности для блага всего общества. Именно такое товарищество можно считать зародышем братства. Именно такие армии, в которых сильно воинское братство способны побеждать. И именно такой институт воспитания братства может явиться залогом сплоченного гражданского общества.
И потому, как я считаю, гражданином своей страны может и должен стать только тот, кто отдал Родине свой воинский долг, распространяя его в дальнейшем и на всю оставшуюся после воинской службы жизнедеятельность. Исходя из этого гражданство, со всеми правами и обязанностями, вытекающими из этого, должен иметь только тот человек, который прошел школу воинской службы. Лишь тогда гражданин имеет право участвовать в выборах власти, в том числе занимать какие-либо должности в управлении государства, вплоть до уровня местных организаций. И напротив, люди, не прошедшие воинской службы не имеют никаких прав управлять кем-либо, даже на уровне жилищных контор. Этим будет достигаться сплоченность гражданского общества, объединенном заботами о процветании своего государства в целом, в котором люди не винтики системы, а его целостный организм.
Но чтобы армия была настоящей школой государственной жизни, необходимо соответствующее воспитание в первую очередь ее командного состава. В высшие военно-командные училища для обучения могут направляться только граждане, то есть прошедшие армейскую школу. В процессе обучения наряду с воинскими специальностями в будущем офицеру прививаются необходимые качества, такие как офицерская честь, с применением некоторых положений самурайского кодекса Буси-до, а также непременно верность стране, всему обществу. Выпуск из военных училищ должен производиться в званиях не выше прапорщика и только в процессе дальнейшей службы, в зависимости от воинского таланта и умения осуществлять командные функции, выпускники могут становиться офицерами, с присвоением очередных воинских званий. В дальнейшем офицер может выйти в отставку до истечения стандартного двадцатипятилетнего периода, но перед этим он должен подготовить своего преемника. Офицер должен быть физически развит, выглядеть подтянутым и служить образцом военной выправки. Поэтому, пренебрегающие физической подготовкой офицеры, стремящиеся походить на тушу бегемота, немедленно изгоняются из вооруженных сил. Исключением могут быть только талантливые аналитики, обладающие передовым тактическим и стратегическим мышлением, да и только те, которые предрасположены к полноте из-за строения своего организма, обусловленного генетическими особенностями. Но таким личностям военную форму носить запрещено, чтобы не позорить армию государства. Остальное население обязано пройти военную подготовку вне зависимости от пола.
Всё оставшееся население, игнорирующее воинскую службу, гражданства не получают, но могут проживать на территории государства, не имея возможностей каким-либо образом влиять на политику страны. Степень отношения правительства к своему народу определяется не идеологическими «комму», «социо» или «демо» и прочими «измами», а обеспечением условий для благосостояния этого народа. И такая система, основанная на действительное воле народа, вполне может такое благополучие обеспечить.
Букограй на этот раз не стал перебивать словоизлияний Владимира, стараясь выслушать его до конца. Николай в это время, сидя на раскладном парусиновом стуле, неторопливо поглощал шашлык, закусывая его свежими помидорами и временами делая глоток-другой красного вина. Временами он в знак согласия со словами Владимира, чуть кивал головой, выказывая этим свою солидарность с мнением Владимира. Выражение его лица при этом оставалось вполне спокойным. Обычно труд убеждения Букограя и выкладывание стратегических концепций лежал на нем самом, и сейчас он пользовался случаем отдохнуть от такого утомительного занятия. Похоже, было, что тема уже была обсуждена Николаем и Владимиром всесторонне, видимых разногласий не наблюдалось и, оттого Николай отдавал предпочтение мясу пекари.
И хотя все излагаемое Владимиром было прописными истинами, над которыми никто в обычное время не задумывался, и уж конечно же, не находя необходимости не только над ними задумываться, а тем более следовать. А если кто и пытался, то выбирал для себя только то, что ему данный момент казалось выгодным. Не все в словах Владимира казалось бесспорным, многое было слишком безапелляционно, слишком экстремально. И слишком… романтично. Да и что было ожидать от молодых, жаждущих кипучей деятельности людей. Букограй мог бы сейчас поспорить, опровергнуть некоторые постулаты, но решил пока этого не делать, надеясь, что время у него для этого будет и позднее. Он оценил откровенность своих молодых товарищей и, хотя находился в том возрасте, когда романтический иллюзий, под гнетом различных обстоятельств и прожитых лет в жестоком реальном мире, у него уже не оставалось, он вполне понял их устремления. Стремление сделать мир более справедливым, лучшим и безопасным для людей. Он многое узнал в течение этого визита. Узнал о подавляющем технологическом потенциале, находящемся в распоряжении молодежи. И это заставило Букограя взглянуть на истины, которые ему втолковывал Владимир, более внимательно. Обычно эти прописные истины не работают, ибо, сколько людей, столько и мнений, но, используя возможности инопланетной техники, посредством неё определяя лояльность и способности каждого индивидуума, прогнозируя его возможность работать в команде, появляется действенная воз-можность по оптимальному подбору кадров практически на любом поприще дея-тельности. Это очень наглядно просматривается на примеры работы всех «Оазисов», основанных новыми криптократами — тайными правителями планеты, как про себя назвал Букограй Николая и Владимира.
И Букограй дал себе слово обдумать все услышанное, и уже тогда решать, как поступить в конкретной обстановке, основной выбор он для себя уже сделал уже более года назад, еще тогда, в Ястребовске.
И именно теперь, в вагоне метро он этим сейчас занимался. Он уже давно понял, что остановить молодежь у него возможностей нет никаких, да и что греха таить, нет и желания. Вспомнив масштабы вовлеченных в их проекты людей, денежных и технологических ресурсов, Букограй пришел к выводу, что у ребят все может получиться. Это произойдет не сразу, не через год-два, а через десятилетия, и за это время они наберутся опыта и уже не станут такими уж молодыми. А вот сейчас они могут смять любое противодействие, и тогда может пролиться много крови. Даже религию они смогли поставить себе на службу. Букограй вспомнил разговор, который он затеял на темы религии, который после пикника оставшись втроем с Николаем и Владимиром.
