Спросонья мысли текли вяло, но воспоминания о предшествующих перед пробуждением событиях пришли в голову почти без задержки, заставив задуматься, где же он сейчас находится: «В госпитале, куда их всех забрал медицинский вертолет странных имперцев? «Имперцев!» Потом выясним, что это за империя. Белоэммигранты что ли здесь что-то основали? — Неопределенно и скептически фыркнул про себя Ростовцев, тем не менее, решив воспользоваться гостеприимно предложенным набором гигиены.
После бритья и душа, если выполняющее его роль приспособление можно было назвать душем, напоминающим скорее пылевидную водяную смесь в обнаруженной в узле кабинке, Ростовцев в бодром состоянии духа вернулся в комнатушку. Теперь его первая мысль была об одежде и снова, как бы потворствуя его желаниям, в стене открылся шкафчик, где висела его собственная одежда, только неимоверно чистая и выглаженная. Здесь же на полочке лежал его пистолет «Макарова», причем с полной обоймой, планшетка с картой и компасом и другие немногочисленный документы, которые находились при нем в момент погрузки в санитарный вертолет. Даже автомат стоял в уголке, правда, без боеза-паса, но так и должно было быть, к концу боя у него тогда уже не оставалось ни единого патрона.
Поставив себе установку принимать все странности с максимальным стоицизмом, Вячеслав Ростовцев решил, что он все же в плену не находится, иначе оружия, тем более с боезапасом ему бы не оставили. Тем более что его несколько подлечили, хотя бы и продолжительным сном. Если еще и к остальным ребятам было такое же отношение, то будь неизвестные благодетели хоть трижды белоэмигрантами и имперцами, Ростовцев с ними пока, да и в обозримом будущем, воевать не собирался.
Причесав короткие волосы, он почувствовал, что готов к выходу, вот только дверей наружу он пока не обнаружил. Автомат, тем более без патронов, он решил не брать, а вот пистолет поместил на привычное место в кобуру.
Ростовцев еще раз осмотрелся. Другой мебели, кроме экзотического спального места, в комнате не было, но Ростовцев и так прекрасно отдохнул и теперь жаждал деятельности. Как раз в этот момент в одной из стен распахнулся проем, словно открылись, до того незаметные раздвижные двери, и на пороге появился человек в незнакомой, но, несомненно, военной форме василькового цвета. С уже знакомым трехцветным шевроном на левом рукаве, а на правом с изображением черепа на скрещенных мечах и капитанскими погонами без звездочек.
— Извините, что без стука! Мне известно, что вы уже встали! — Начал не-званый гость, и Ростовцев с некоторым удивлением узнал в нем того капитана кагэбэшника, которого когда-то встретил в окрестностях Ястребовска, когда тот вел колонну «проснувшихся». — Кажется, несколько месяцев назад мы уже встречались! — Добавил кагэбист.
— Только тогда на вас не было этакой формы! Не могли бы вы теперь предста-виться настоящим именем? Интересно, вы уже и тогда были с НИМИ? — Спросил Ростовцев.
Его собеседник искренне рассмеялся.
— Понимаю ваше замешательство! И отвечу по порядку! Разрешите еще раз представиться, Воронин, теперь ротмистр! Так что, настоящее имя у меня то же, каким я назвался при первой встрече. Теперь мне придется разъяснять вам некоторые реалии, почти как вы мне, во время нашей прошлой встречи. Нет, с «ухарями» как вы их тогда назвали, я в то время знаком не был. Тогда я действительно был «проснувшимся», хотя этот термин не вполне отражает настоящее положение вещей. Но об этом вы узнаете позже. Просто мне, как и всем «проснувшимся», имеющим более или менее высокий военный и управленческий статус, при самом благоприятном развитии событий грозила изоляция в пределах известного вам города Ястребовска! А уж о какой-либо дальнейшей карьере следовало забыть навсегда. Генерал Букограй это прекрасно сознавал, и он организовал мой перевод сюда. Так что здесь я оказался по рекомендации генерала Букограя. Спросите, откуда он так хорошо знает «ухарей»? Его дочь, вольно или невольно оказалась вовлечена во всю ту «подкупольную» историю, познакомившись с обоими лидерами-инициаторами сопротивления ино-планетянам еще на стадии ее начала. И хотя в боях участия не принимала, оказалась связующим звеном этих ребят со своим отцом. А генерал, в отличие от его вышестоящих руководителей, достаточно мудр, для того, чтобы не заниматься поиском несуществующих «ведьм», а наладить сотрудничество с нормальными, я бы сказал, ребятами!
Теперь я помощник командующего жандармским корпусом, в чине ротмистра. Звание почти то же, что и было, но нового я еще и не заслужил. Что до атрибутики, то в какой-то мере она в романтическом смысле как-то мобилизует.
Я понимаю, что вы в некоторой растерянности, но думаю, что скоро придете в себя и, мы с вами поладим. Таких личностей, как я, также как и вы, здесь немало. Моя задача ознакомить вас с обстановкой, а потом с вами встретится мой непосредственный руководитель, один из тех «ухарей», как вы их, майор, называли! Он один из триумвирата, который организовал здесь эту империю в миниатюре.
— Вы это серьезно? Х-м-м! Империя! К феодализму возвращаемся? — Скептически произнес Ростовцев. — А как же присяга?
— Как вам сказать, чтобы не затронуть идеологических принципов! Мне самому это вначале показалось некой игрой! Присягать новому суверену, а такового у нас пока и нет, нас никто не требовал. Имеется один человек, его Командором прозвали еще в Ястребовске, именно он и захватил ту инопланетную «тарелочку»! Но в императоры он не рвется, а присягу давали в свое время все и своей стране. Так вот, против своей страны пока что никто воевать не собирается. Скорее, наоборот, за нее! Имеется ряд обстоятельств, заставляющих считать всю эту затею с империей вполне серьезным делом.
Во-первых, ты ведь помнишь «проснувшихся»? Я не стал тебе говорить сразу, сам не так давно узнал суть этого феномена. Так вот, никто этих «проснувшихся» не похищал! Все они были уничтожены пришельцами! Да, и я в том числе! Но эти инопланетные технологии…, в общем, при уничтожении личностные характеристики сохранялись в суперкомпьютере «тарелки», а с помощью медицинского отсека нас вновь синтезировали! То есть возродили! Так-то вот! Возродили всех! Кого еще в Ястребовске, кого после! Как ты думаешь, стало бы это возможным, если бы решение об этом принималось на самом «верху»?
— Да, нет, конечно! У нас в таких вопросах принципы как у Беликова в чехов-ском «Человеке в футляре» — «Кабы чего не вышло!» — С некоторой оторопью ответил Ростовцев.
— Вот именно! Поэтому Ястребовск до сих пор город-концлагерь!
Во-вторых, Командор теперь собирает по всему Союзу ветеранов-инвалидов и лечит их до полного, именно полного, выздоровления. Вот эти орлы, похоже, глотку разорвут кому угодно, кто против Командора выступить пожелает, даже генераль-ному секретарю. И я считаю, справедливо! Я сам первое время был в некотором недоумении, пока меня не ознакомили с третьим аргументом, а по значимости — с первым!
Как думаешь, «тарелочка» самостоятельно к нам пожаловала? Как выяснилось, для межзвездных перелетов она не предназначена! Так вот, где-то на орбите Сатурна болтается корабль-матка, с которой она сюда и стартовала! Матка, как стало известно сильно подранена, только поэтому наша планета пока не оккупирована полностью, а население пребывает во здравии. Но и это не все. Где-то совсем недалече находится и остальная эскадра, от которой космический монстр отбился. Такая вот диспозиция. Стоит вопрос — быть земной цивилизации или — исчезнуть!
— Но ведь тогда надо сообщить об этом правительству, правительствам всех стран и совместно готовиться к отражению агрессии! — Эмоционально воскликнул Ростовцев. Он почему-то сразу поверил во все, что ему рассказывал ротмистр.
— Пробовали поставить в известность свое правительство! Букограй с Игнатьевым! Они даже видеопленки с изображением космического монстра в Столицу возили. Ты заметил какое-либо движение со стороны руководителей? Молчишь? Вот и они молчат! Посчитали фальшивкой, а может быть еще из-за каких-то своих, именно своих личных интересов, эту информацию засекретили! Старички в основном, да те, кто помоложе, «стоящие у трона» но той же закваски, считают, наверное, что после них — хоть потоп! Политика страуса! А монстр этот отремонтируется где-то годков эдак, через сорок-пятьдесят. Вот тогда — держись планета!
