После короткого совещания было решено двигаться дальше. Нужно было осмотреть все получше, а заодно подыскать надежное и безопасное пристанище на ночь. Что же касается сбора здешних сокровищ, то его пока решили отложить. Все равно золото никуда не денется… И отряд уже через несколько минут продолжил путь.

Золотой город и впрямь оказался довольно большим, с широкими прямыми улицами, которые, по всей видимости, вели к центру. Нигде не было видно ни одной лачуги, коими полны все города на большой земле, и на этом основании пришельцы могли смело предполагать, что бедность была в этом городе просто неизвестна.

Все встречавшиеся на пути дома были большими, просторными, в два или три этажа. Конечно, беспощадное время затронуло большинство из них, однако былого великолепия они ничуть не утратили.

Ближе к центру стали попадаться уже не просто дома, а величественные дворцы и храмы давно забытых богов.

Их украшали белоснежные мраморные колонны, барельефы и множество золотых статуй, иные из которых в несколько раз превышали человеческий рост. Одни из них изображали людей в разных видах и позах, другие — всевозможных диковинных животных, вроде двух исполинских ящеров, стоявших у входа в один из здешних храмов.

Не только простые солдаты, но и их командиры вместе с жрецами Сатха ошалело взирали на это великолепие, разом позабыв обо всем на свете. Даже во сне никто из них не мог бы вообразить ничего хоть отдаленно напоминающее то, что теперь находилось у них перед глазами. Ни один из ныне живущих правителей не мог бы себе позволить и тысячной доли той роскоши, в которой жили здесь люди много веков назад. Да и были ли они обычными людьми? Пожалуй, в этом можно было усомниться глядя на непередаваемое совершенство Золотого города. Вряд ли кто-либо из современных строителей мог бы похвастать таким искусством.

В самом центре города находился огромный комплекс дворцов и храмов, обнесенный высокой крепостной стеной с многочисленными башнями. Видимо, в древности там жили здешние властители: короли, императоры, князья, или как там еще они себя именовали.

— Вот там, наверняка, и находятся подлинные сокровища, способные затмить все богатства мира, — сразу предположил Чикаро. — Невозможно даже вообразить, сколько всего ценного там хранится.

— Это мы скоро узнаем, — заверил его Тутарх. — Ворота в крепость, как я посмотрю, открыты. Значит, мы проникнем туда беспрепятственно.

— Не мешало бы выслать вперед разведчиков, — напомнил ему Тунгар.

На что жрец Сатха ответил:

— Пожалуй, в этом нет необходимости. До сих пор мы не встретили в городе ни одной живой души.

За время их совместного путешествия по острову Тунгар не раз демонстрировал свое превосходство, и в отряде за ним закрепилось негласное лидерство, что, естественно, не могло не раздражать жреца, считавшего себя главным в этом походе, поэтому Тутарх дал себе зарок воспользоваться первым же удобным случаем, чтобы показать заносчивому пришельцу, кто здесь, в действительности, командует.

— Мы не будем посылать никаких разведчиков, — повторил он, — а сразу войдем в крепость. На мой взгляд, мы достаточно потеряли времени, чтобы осторожничать там, где это не обязательно.

— Что ж, как знаешь, — фыркнул Тунгар, после чего, презрительно улыбнувшись, добавил. — Только смотри, не ошибись.

— Не волнуйся за меня, — бросил Тутарх, возвращая презрительную усмешку и желая оставить последнее слово за собой. — Я всегда знаю, что делаю.

После этого он отдал команду двигаться вперед. Отряд преспокойно вошел в раскрытые ворота крепости, не ожидая там нарваться ни на какой особый сюрприз.

Ошибка сия частенько выходила боком куда более многочисленным дружинам, в менее опасных местах, и доказательство сего не замедлило тут же явиться…

Миновав вход, отряд кхешийцев оказался в центре небольшой площади.

Прямо перед ними возвышался величественный дворец, крышу которого покрывала золотая черепица.

С левой стороны стоял какой-то храм, а справа находилось большое здание, о назначении которого, по одному только внешнему виду, трудно было сказать что-то конкретное. Оно с равным успехом могло быть чем угодно: казармой дворцовой стражи, например, конюшней, или каким-то складом… да мало ли чем еще.

— Ну, что я тебе говорил? — бросил Тутарх Тунгару. — Как видишь, вокруг все чисто. Так что беспокоиться особо…

Договорить он не успел. Боковые ворота, прежде бывшие закрытыми, неожиданно распахнулись, и оттуда вывалила целая толпа вооруженных до зубов воинов.

Надетые на них нагрудники, наручи, поножи, кольчуги и конические шлемы были сделаны из золота и ярко блестели на солнце. Оружие у большинства из них также было золотым или из бронзы, и лишь немногие держали в руках мечи и топоры из железа.

Одновременно с этим, из-за того непонятного здания, что находилось справа, появилась другая, еще более многочисленная толпа «золотых» бойцов. Они одним броском отрезали кхешийцам путь к отступлению, заняв ворота наружной стены крепости. На самой стене и на башнях появилось не менее двух сотен лучников, готовых в любую секунду обрушить на пришельцев град стрел.

— Отступаем все к храму! — взревел не своим голосом Тунгар. — Живей! Если вам жизнь дорога!

На этот раз никто не стал разбираться, кому следует отдавать, а кому выполнять приказания. Солдаты и жрецы дружно повиновались, бросившись в указанном направлении.

Храм, как и предвидел Тунгар, оказался пустым и в нем вполне можно было закрепиться. Конечно, это могло оказаться ловушкой, из которой нет выхода, однако об этом можно будет подумать и потом, а пока главное — вывести людей из-под удара, в более или менее надежное укрытие, где будет намного легче обороняться, чем на открытом месте.

— Ну, что будем делать?! — с таким вопросом бросился Тутарх к Тунгару, едва они вместе со своими людьми оказались в стенах храма. — Как выбраться из этой передряги? Не скрывая своего презрения, тот бросил ему в ответ:

— Уверен, что про это тебе должно быть известно больше моего. Ведь именно по твоей милости мы в нее и попали.

— Как это, по моей? — изумился жрец.

На что Тунгар ему сказал:

— А разве не ты решил войти в эту проклятую крепость, не выслав вперед разведчиков? Вот тебе и результат твоей глупости. Мы угодили в самую настоящую мышеловку, из которой, еще не известно, удастся ли кому из нас выбраться живым, или нет. Ты хотел показать мне, что ты здесь главный? Что ж, я не против. Командуй, сколько влезет. Ну, а я посмотрю, что у тебя получится. В конце концов, действительно, мое дело сторона. Ведь я со своими людьми в любой момент могу вернуться обратно, откуда пришел, а на то, что будет с вами, мне, честно говоря, наплевать.

Нечего и говорить, что подобная отповедь не слишком понравилось жрецу, однако сейчас было не то время, чтобы давать волю собственной гордости и строить из себя оскорбленного. Нужно было поскорее решать, как в этом положении спасти свою шкуру, и причем, желательно, с минимальными потерями и издержками, — а свести счеты можно будет и потом.

Поэтому Тутарх заговорил с Тунгаром почти дружеским тоном:

— Давай лучше оставим старые обиды? — как можно более искренне предложил он. — Ведь в конце концов мы с тобой — союзники, а это означает, что наши разногласия будут на руку только общим врагам. Конечно, ты можешь возвратиться домой, когда только пожелаешь, однако твое задание так и останется не исполненным, и я, признаться, очень сомневаюсь, что твой император за это тебя похвалит.

— С моим императором я как-нибудь сам разберусь, — бросил ему Тунгар.

Однако Тутарх, не обратив никакого внимание на это его замечание, продолжал:

— А между тем, действуя сообща, мы, наверняка, сумеем не только благополучно выбраться из этого проклятого Сатхом города, но и уничтожить твою девчонку вместе с ее дружком-атлантом.

— Ладно уж, — смягчился наконец Тунгар. — Только не строй больше из себя командира, если не в состоянии отдать дельный приказ. Я этого терпеть не могу.