Внутри крепости более или менее сохранилось совсем немного зданий. Их решили обследовать в первую очередь. Однако здесь пришельцев поджидало несколько весьма малоприятных сюрпризов, коих, по логике вещей, вполне следовало ожидать.

Начало положило внезапное нападение каких-то человекообразных существ, которые при более близком рассмотрении оказались целым выводком оборотней. И прежде чем удалось отбить это нападение, несколько кхешийских солдат, шедших в авангарде, погибли. Их тела были буквально разорваны в клочья. Против когтей и зубов этих порождений тьмы не спасли даже металлические доспехи.

Ошеломленные столь стремительной атакой кхешийцы едва не бросились бежать назад к кораблю, и их не стоило бы за это обвинять в трусости или малодушии. Просто они привыкли иметь дело с обычными людьми, которые сражаются обыкновенным оружием. Неизвестно, чем закончилась бы эта вылазка, если бы не молниеносное вмешательство воинов Тунгара. Вооруженные не простыми, а заговоренными мечами, на клинках, которых были выбиты таинственные руны, они мигом расправились с оборотнями, изрубив их на куски. Позже их останки были свалены в кучу и преданы огню.

Но на этом их злоключения в древней крепости давно исчезнувшего народа не закончились. Внезапно кхешийских солдат атаковали какие-то полупризрачные фигуры, вооруженные широкими кривыми мечами с односторонней заточкой. Они появились, словно бы материализовавшись из воздуха, после чего сразу набросились на пришельцев.

Схватка разгорелась моментально, словно лесной пожар в сухую жаркую погоду. Кхешийские солдаты гибли один за другим под ударами вражеских мечей.

Конечно, убивали и они тоже, кроша призрачные, полупрозрачные тела врагов. Вместо крови у тех из ран сочилась самая обыкновенная морская вода, из которой, как оказалось позже, они и были кем-то сотворены. Тела водяных призраков иод ударами кхешийских сабель распадались тысячами брызг, смешиваясь с пролитой кровью людей. Однако простое оружие смертных если и убивало их, то ненадолго. На месте каждого исчезнувшего призрака вскоре появлялся новый и, подобрав оброненное оружие своего предшественника, опять устремлялся в бой.

— Клянусь отцом Сатхом! — крикнул Тутарх, обращаясь к Тунгару. — Нам здесь долго не продержаться. Нельзя победить врагов, которых, несмотря на все старания и потери, меньше не становится. Нужно поскорей что-нибудь придумать, или нам всем придет конец.

На что тот ответил:

— Призраков вызывает к жизни древнее защитное заклятие, наложенное на крепость. Удивительно, но оно все еще действует безотказно, несмотря на минувшие тысячелетия.

— Будем удивляться потом, если останемся живы, — молвил ему Чикаро. — Лучше скажи, что нам делать?

— Снять или погасить наложенные на крепость чары, — ответил Тунгар. — Иначе мы все покойники.

— Ты сможешь это сделать? — спросил Тутарх.

— Постараюсь, если ваши жреиы мне помогут, — ответил Тунгар. — Боюсь, что у меня одного сил на такое дело может не хватить.

— Сделаем все, что скажешь, — пообещал Тутарх. — Только начинай скорей, пока нас тут всех не перебили.

В нескольких словах посланец императора Тамульгара объяснил, что и как следовало делать. За спинами своих отчаянно отбивавшихся солдат маги образовали круг.

Тунгар вынул из сумки небольшую запаянную колбу с каким-то веществом, после чего бросил ее в самый центр круга. В тот же миг там расцвел огромный цветок холодного, необжигающего колдовского пламени. Его языки устремились вверх.

Между тем Тунгар принялся нараспев произносить слова и формулы никому не известного в этом мире заклинания, щедро черпая силу тех, кто взялся ему помогать.

Столб магического огня начал стремительно расти, словно возжелав дотянуться до неба. Всего несколько мгновений — и вот он уже стал выше самых высоких башен древней крепости. Еще мгновение — и из его вершины во все стороны брызнули фонтаны искр багряного цвета, образуя нечто вроде полусферы.

Эта полусфера тотчас накрыла собой всю крепость, гася и уничтожая древние чары, пробужденные к жизни внезапным вторжением чужаков.

Еще минута, и все было кончено. Водяные призраки исчезли, излившись потоками морской влаги, а их оружие разом обратилось в прах.

— Сатх всемогущий! — едва прейдя в себя, простонал Тутарх. — Никогда еще не видел ничего подобного.

— А я готов поклясться чем угодно, — добавил от себя Чикаро, — что ты, Тунгар, наверняка, не уступаешь могуществом самому Тулса Дууму.

На что тот, пыхтя и отдуваясь, словно только что поднял груз, равный по тяжести окружавшей их крепости, ответил:

— Скорее всего, я превосхожу его.

Это замечание не ускользнуло от внимания Тутарха, как впрочем и остальных жрецов Сатха, однако те сделали вид, что ничего подобного не слышали. Им сейчас было не до выяснений подобных вопросов. Главное, что все они остались живы. Что же касается остального, то на это еще придет время в будущем.

Спустя некоторое время Тутарх обратился к Тунгару с вопросом:

— Что будем делать дальше?

— А как по-твоему? — задал встречный вопрос тот.

— Я бы хотел сначала услышать твое мнение, — возразил кхешиец. — Ты ведь здесь, судя по твоим словам, самый могущественный чародей.

Смерив его взглядом, далеким от дружеского, Тунгар все же сказал:

— Осмотрим до конца крепость, а потом отправимся в Золотой город. Отсюда до него, как я заметил, проложена дорога.

— Ладно, — согласился Тутарх, — так и сделаем. Только сначала я вызову с кораблей еще сотню солдат. Из тех, что мы взяли, погибло не менее двух третий.

На что Тунгар решил ограничится согласным кивком.

Едва пир подошел к завершению, Укум, не откладывая исполнение данных обещаний, повел своих новых друзей в сокровищницу племени. До сего дня ни один чужак не л удостаивался подобной чести и высокого доверия. И Кулл с Аринандо и Ароной по достоинству это оценили.

Сокровищница находилась в самом дальнем углу деревни.

Она представляла собой небольшую, огороженную отдельным частоколом площадку, в центре которой располагался очень древний, но прекрасно сохранившийся дом.

Его окружало несколько хижин, в которых, по словам Укума, жили местные колдуны, в чьи обязанности, помимо всего прочего, входили присмотр и охрана волшебных предметов, что хранились в доме.

Сам дом заметно возвышался над хижинами дикарей, будучи и больше, и значительно выше, чем любая из них. Его стены были сложены из тесаных каменных блоков, а островерхую крышу до сих пор покрывала черепица. Узкие окна наглухо' закрывали деревянные ставни. Нигде не было видно ни одной трещины, ни одной дыры, и вообще, складывалось впечатление, что этот дом простоял здесь не дольше нескольких десятилетий.

— Я чувствую великую магию, — тихо произнес Аринандо. — Именно она защитила эту постройку от воздействия времени.

— Интересно, — произнес Кулл, — кому сей дом принадлежал?

Аринандо перевел его вопрос Укуму. Тот, не задумываясь, ответил:

— Как гласят самые древние легенды, дошедшие до нас от далеких предков, в этой хижине когда-то жил один из богов, которому поклоняется наше племя. Его имя в памяти людей не сохранилось: забыто много поколений назад. Поэтому с тех пор мы называем его просто богом-покровителем.

— Возможно, — добавил уже от себя Аринандо, — этот дом принадлежал одному из древних магов. О, если бы это было так…

— Почему ты этого так хочешь? — поинтересовался Кулл.

— Ну, как ты не понимаешь? — удивился зарфхаанец. — Ведь в доме мага мы можем найти много чего такого, что сможет существенно упростить наши поиски.

— И чего же «такого» ты рассчитываешь там найти? — спросил Кулл.

На что Аринандо ответил:

— Пока не знаю. Как только найду, то сразу тебе об этом скажу.

— Буду с нетерпением ждать, — фыркнул Кулл.

Между тем Укум предложил гостям войти в дом. У самого входа им неожиданно преградили путь пятеро мужчин, покрытых татуировками, размалеванных разноцветными красками и увешанных амулетами из костей. Самый старший из них (не только по положению, но и по возрасту) выступил вперед, после чего, обратившись к вождю, разразился бурной речью. При этом он то и дело подпрыгивал на месте, размахивая руками, словно был не в силах сдержать в узде свой не в меру бурный темперамент.