На сайте нововеров также публикуются их интернет-заповеди:

Чти отца и материнскую плату свою.

Не запускай поиск Яндекса всуе.

Содержи принтер свой в строгости, а клаву в святости. Если мышка искушает тебя — отсеки мышку свою!

Почитай святую троицу: контрал-альт-делит.

Не возжелай железа ближнего своего!

Главная заповедь геймера: если ударили тебя по левой щеке, отпрыгни и врежь из плазменной пушки!

По версии нововеров, Моисей сорок лет бродил в Интернете, а Апокалипсис начинается так: из облаков выскакивает окошко с сообщением: «Срок действия триал-версии Вселенной истек. Зайдите на сайт разработчика!»

Сотворение мира, по версии нововеров в Интернет-библии, которая состоит из нового модема и старого модема:

В первый день создал Господь калькулятор и сказал: «Это хорошо! Но Тетрис не тянет». Во второй день создал он радиорынок, купил там память, материику, видеокарту, собрал компьютер, загрузил «Варкрафт-3» и игрался шесть дней. На шестой день вечером сказал Господь: «Епрст, я же еще работу не сделал!» И в ночь с шестого на седьмой день сотворил Господь свет, тьму, Солнце, Луну, звезды, твердь, моря, животных, растения, и двух юнитов: мужчину и женщину. Юзера и лузера.

Посмотрел Он на это и сказал: «К черту Варкрафт, буду в эту стратегию играться!» И завещал Он офисным работникам: пять дней работать, а шестой день отдать пасьянсу «Косынка». И добавил: «Если у цивилов все дороги ведут в Рим, то в Интернете все ссылки ведут на порносайты. Страшись этого! Ведь праведники попадают в рай, а грешники — на сайт «Дома-2»!»

Однако нет модератора в своем отечестве! Кликнул однажды Диавол слуг своих — хакеров. И наслали они на землю троянов. И зависли машины, и синие экраны поглотили их. И взмолилися юзеры: «Защити нас, святой Касперский-зас-тупник!» И явился тут доктор Вебер — юродивый и отбил атаки хакерские, а всех троянов заманил в папку «Карантин» и пролечил.

И наконец…

Если вы услышите в храме такие слова, как «превед», «медвед», «Ацццкий сотона», «жеСть» и «аффтар, выпей йаду!», не удивляйтесь — служба в храме ведется на новославянском языке.

Во имя харда, винды и святого модератора, Админ!

Что-то подобное, наверное, мог бы рассказать каждый. И тем не менее…

Как-то я приболел. Поскольку человек я молодой, то дело оказалось для меня новое, и когда высокая температура продержалась у меня неделю, я немного растерялся. 1 о ли из-за отсутствия опыта, то ли из-за высокой температуры, но для того чтобы справиться с недугом, я решил обратиться к врачу. Для начала я пошел в свою университетскую поликлинику. Дело было летом, и поликлиника была пуста. Я мгновенно попал к врачу. Мое появление вызвало у изнывающей от скуки и жары женщины только положительные эмоции, и она с интересом выслушала мой сбивчивый рассказ о своих проблемах. Мало того, она даже пощупала мой пульс, измерила температуру и заглянула в рот. Немного поразмыслив, врач, видимо решив прервать порочную цепь традиционных и порядком надоевших ей диагнозов, твердым голосом заявила: «Ну что ж — все ясно, у вас очень опасное заболевание — МАЛЯРИЯ. Возможен и летальный исход». Сказать, что я был поражен, — это не сказать ничего. Поскольку ни малярия, ни летальный исход не ассоциировались у меня ни с чем хорошим, я начал робко возражать. Но женщина, явно ке желавшая упускать так внезапно свалившееся на нее развлечение, довольно резко пресекла все мои поползновения, заявив, что у нее достаточная квалификация и большой опыт работы, поэтому никаких сомнений быть не может. Правда, несмотря на квалификацию и опыт, лечить она меня отказалась, сославшись на слабость лабораторной базы. Посоветовав мне обратиться в районную поликлинику, врач исписала латинскими каракулями десяток каких-то направлений. На прощание, глядя на меня увлажнившимися глазами, она заметно потеплевшим тоном произнесла: «Ну, если им все-таки удастся тебе помочь, ты уж зайди потом ко мне, расскажи…» Меня несколько насторожило отсутствие в ее голосе уверенности в положительном исходе моего лечения, но делать было нечего — и я отправился в путь, на другой конец Москвы.

Попав в районную поликлинику, я сразу, как говорится, почувствовал разницу. У дверей участкового врача собралось штук двадцать старушек, которые явно не видели во мне собрата по несчастью. В течение всех трех часов ожидания мне постоянно приходилось слышать как бы брошенные в никуда фразы, типа, что «некоторые здоровенные бугаи только палец оцарапают и сразу к врачу бегут». Словом, интерфейс был недружественный. Наконец попав в кабинет, я сразу окунулся в классическую ситуацию — «а она все пишет, пишет…». Оторвавшись от писанины, изрядно потрепанная старушками врач вяло поинтересовалась о цели моего визита. Я начал путано рассказывать ей о моей температуре, малярии и слабой лабораторной базе нашей университетской поликлиники. Свои слова я подкреплял размахиванием выданными мне бумажками с латынью. Однако мои прозрачные намеки на возможный летальный исход не произвели на представительницу самой гуманной профессии никакого впечатления. Она брезгливо взяла у меня направления и, отложив их в сторону, уже более настойчивым тоном осведомилась, что мне от нее-то надо. Я опять пустился в пространные рассуждения, общий смысл которых сводился к тому, что меня было бы неплохо осмотреть. Ее ответ «А смысл?» застал меня врасплох и я затих, сильно сомневаясь в конструктивности нашего диалога. «А смысл? — продолжала врач. — Я о тебе ничего не знаю, надо сделать всестороннее обследование. Вот тебе направления на анализы и общую диспансеризацию, но начни со снимка легких — это самое главное для оценки ситуации при малярии. Талон возьмешь в соседнем кабинете».

Постучавшись в соседний кабинет, я услышал в ответ нечленораздельное мычание. Рассудив его как приглашение войти, я это и сделал незамедлительно. Войдя в кабинет, я увидел перед собой неопределенного пола и неопределенной комплекции существо. Оно трапезничало и было раздражено моим появлением. Испросив у существа талон на снимок легких, я услышал буквально следующее: «Опомнился — сегодня же 26 число, талонов на снимок легких уже нет, могу предложить талон на снимок желудка». Поскольку тонкая зависимость между числом месяца и наличием тех или иных талончиков находилась за пределами моего понимания, да и вообще мне все это начинало надоедать, я с металлом в голосе пояснил, что для моего врача очень важно знать состояние моих легких и поэтому мне нужен снимок именно их. Существо удивленно посмотрело на меня и довольно спокойно ответило, что если я не перестану скандалить, то не получу талон и на снимок желудка, и тогда врач будет судить о состоянии моих легких по снимкам более отдаленных органов. Произнося последнюю часть фразы, существо гаденько хихикнуло; приведя в легкое движение бесчисленное множество своих подбородков. Учитывая опасность моего заболевания, я не стал затягивать дискуссию и, чтобы не трепать себе нервы, взял талон на снимок желудка…

Всю последующую неделю я сдавал анализы, делал рентгеновские снимки и посещал одного специалиста за другим. Надо сказать, что где-то между посещением окулиста и невропатолога я почувствовал себя значительно лучше, а концу недели ко мне и вовсе вернулись ощущения здорового человека. Но, пройдя такой сложный путь, я все-таки решил вернуться к участковому терапевту, чтобы получить полную информацию о состоянии моего здоровья.

В отличие от первого посещения участковый врач приняла меня довольно доброжелательно, видимо, у нее вызвали уважение многочисленные бумажки-результаты, которые я ей принес. Она даже измерила мне температуру и давление. Затем врач довольно долго сравнивала показание градусника со снимком моего желудка, но найти ка-кую-то интересную взаимосвязь между ними ей, видимо, так и не удалось. Наконец она отложила бумаги в сторону и сказала: «Ну что ж, ничем не могу тебе помочь». Холодная струйка пота еще не успела сбежать по моей спине, как участковая продолжала: «Я ничем не могу тебе помочь, потому что ты совершенно здоров». И тут же она поставила финальный и почти хрестоматийный аккорд: «Ты здоров, а ко мне за помощью обращаются только больные».