Они были знакомы уже три недели, и от ежедневных встреч становились все ближе и роднее друг другу. Все нравилось Камодину в Людочке: и мягкие пальчики с гладенькой, как у ребенка, кожицей, и зеленовато-серые глаза, и фигурка, чуть полноватая, но ровненькая, в пределах 46–48 размеров. И голосок у Людочки, хоть и с легким, как у плохо смазанной двери, скрипом, но всегда ласковый и умиротворяющий, благотворно действовал на Камодина. Да и характер, похоже, был недурен.
«Нет, надо жениться, — в который уже раз утвердительно решал Камодин, слушая и не слушая Людочкин рассказ про одну ее знакомую. — Надо делать предложение — и баста! И она, похоже, меня любит»…
А с площадки аттракционов неслась веселая современная песенка, и Людочка уже тянула Камоднка за рукав именно туда.
«Нет, все-таки ома — прелесть!» — мысленно восторгался Камодин, глядя на изящно изгибающуюся Людочкину фигурку и одновременно все выше и выше взлетая на качелях под названием «Березка».
«И не из трусих!» — переходя от «Сюрприза» к «Колесу обозрения», горделиво отмечал про себя Камодин.
«И вообще — пора!» — летя в бездну на «Крутых виражах», окончательно решил Камодин. И когда Людочка, счастливая и раскрасневшаяся, повернула к нему свое прекрасное, смеющееся личико, Камодин решился.
— Людочка! — прошептал он ей в маленькое смешное ушко. — Людочка, давай с тобой…
Но Людочка возбужденно перебила его, чмокнув в щеку:
— Давай! Конечно, давай! Сейчас мы с тобой идем в комнату смеха! Мне так хорошо с тобой!.. — И Людочка в страстном порыве прижалась к Камодину.
— Ой, не могу!.. Ой, ты только посмотри! — веселилась Людочка, рассматривая себя в двояковыпуклое зеркало — Ой, какая каракатица!..
«Действительно, — отметил про себя Камодин. — Очень похожа. Это ж надо, как простое стекло может изуродовать человека. А она-то чего так радуется?_ И, недоуменно пожав плечами, Камодин стал сравнивать Людочку настоящую с Людочкой в зеркале. — А ведь если она поправится, что вполне может случиться, — продолжал он свою логическую мысль, — так ведь часто бывает после родов…» — Хотя Камодин, конечно, с большим трудом представлял себе, как это может случиться на самом деле. Он даже попробовал вообразить себе Людочку с огромным, как воздушный шар, животом, а себя — везущим коляску с неким младенцем в обязательных белоснежных кружевах, но картинка получилась безликой и недоказательной.
Зато тут, прямо перед собой, Камодин видел до безобразия толстую и отвратительную Людочку с расплющенной физиономией, которая еще умудрялась строить ужасающие рожи, и все это лезло на Камодина из дурацкого кривого зеркала.
— Да прекрати ты! — собрав остатки любви к Людочке, сердито дернул ее за рукав Камодин и силой оттащил ее от проклятого кривого зеркала. — Нашла над чем смеяться, — стараясь хоть как-то успокоиться и отогнав от себя неприятные видения, буркнул Камодин.
— Ты что? — уставила на него свои зеленые удивленные глаза Людочка. — Ты почему так?! — никогда еще не видела она Камодина таким сердитым. — Что-нибудь случилось?
— Да нет, все нормально, — мужественно отмахнулся Камодин, — смотри дальше в свои зеркала…
Следующее зеркало почти не изменило Людочкину внешность, и это даже слегка успокоило Камодина. Потом он увидел Людочку тощей, как палка от швабры, и опять переполошился.
Мысль, что Людочка вдруг заболеет и высохнет прямо на глазах (а о таких случаях Камодин не раз читал и слышал), повергла его в неописуемый ужас: «И это вот с такой жердиной мне придется коротать всю свою жизнь?! Это ж даже на люди стыдно будет показаться!»
Камодин похолодел, а ничего не подозревавшая Людочка уже звала его к следующему зеркалу. На ватных ногах подошел Камодин к Людочке и поднял глаза. Из зеркала на него смотрела мясистая расплывшаяся физиономия незнакомой женщины, глаза ее были где-то далеко в глубине, зато нос, огромный, как футбольное поле, занимал почти все лицо, все зеркало, весь мир…
— Ведьма! — диким голосом вдруг заорал Камодин. — Нет! Н-е-е-е-т! Не хочу-у-у-у!.. — И выскочил на улицу.
С тех пор ни Людочка, ни Камодин в комнату смеха — ни ногой. Хотя и вместе их больше никто никогда не видел.
Виктор КОКЛЮШКИН
Сильная рука
Иду по улице, навстречу какой-то странный человек с крыльями за спиной, говорит: «Виктор Михайлович, России нужна сильная рука».
Я говорю: «А я-то при чем?» Он говорит: «А у вас как раз рука сильная, даже когда жена хотела вырвать стакан — не смогла».
Взмахнул крыльями и улетел. А я оказался в Кремле. Заходит ко мне этот, который… и говорит: «Вызывали?»
Я думаю: «Сон это». И, чтоб проверить, спрашиваю: «Какое сегодня число?» Он говорит: «А какое надо?» Я решил пошутить и говорю: «Первое января». Он говорит: «С Новым годом, Виктор Михайлович!» А за окном — лето!
Нет, думаю, не сплю. И как кулаком по столу грохну. От того на паркете только пустое место осталось. Я испугался, а потом смотрю в окно — он невредимый в «мерседес» садится. А в кабинет входит другой, как его… Центробанк! Я думаю: «Точно сплю!» И чтоб проверить, спрашиваю: «Дважды два?» Он говорит: «Три. Но мы работаем и к концу года доведем до 3 и 8!» Я хотел его отпустить, а сзади кто-то невидимый шепчет, напоминает: «Сильная рука…»
Я ногой как топну и говорю: «До конца года ждать не буду, чтоб через месяц было 3 и 9!»
Его как ветром сдуло, а в кабинет входит этот, как его… и говорит: «Давайте введем новый налог». Я говорю: «На бензин?» Он говорит: «Лучше — на оправление естественных надобностей!» Я говорю: «А если платить не будут?» Он говорит: «Тогда пусть терпят — мы не виноваты!»
Я от его предложения сам чуть не обалдел. А его, гляжу, уж нет, вместо него прокурор — глаза в разные стороны смотрят, в руках две бумажки: одна с просьбой уволить, другая с просьбой оставить. Я говорю: «Скажите честно: что будете делать, если окажетесь с двумя голыми девицами?» Он говорит: «Сначала проверю документы». Я говорю: «А потом?»- Он говорит: «А потом надену трусы, чтоб меня никто в лицо не узнал!»
Тут мое терпение лопнуло, и я написал указ: «В администрацию брать только слепых и глухих, а в прокуроры — импотентов!»
Потом как топну ногой! И — сквозь пол провалился. А там, в подземелье, сидят люди и записывают все, что я наверху говорю. Я спрашиваю: «Зачем?» Они говорят: «Для вашей же пользы, а то вы вдруг забудете, что вы тут городили!»-
Ну махнул я на все своей сильной рукой и поехал в спортзал. Приезжаю, а там уже артисты, журналисты, банкиры, бандиты… Я взял теннисную ракетку — все взяли, я взял мяч — все взяли мячи. Стою я с мячом, как джигит с арбузом, а с небес шепчут: «Сильная рука…» Я как заору: «Прихлебатели! Всех разгоню!» А они заулыбались и как заорут: «Прихлебатели, он вас всех разгонит!»
Тут в голове у меня помутилось; шатаясь, вышел я на улицу и говорю в небо: «Господи, верни меня на прежнее место!»
Плюнули на меня с небес дождем, и очутился я на углу Сретенки и Садового кольца. Прохожие толкаются, гго мостовой несется полчище машин, а сзади шепчут: «Россия…»
Переворот
Сосед прибегает с улицы, говорит: «В стране — переворот! К власти пришли военные!»
Я говорю Военные — это хорошо! Военные порядок наведут!»
Сосед говорит: «Переловят всех, кто в перестройке участвовал!..»
Я говорю: «А разве кто-нибудь участвовал?»
Сосед говорит: «И всех, кто по национальности…»
Я говорю: «А я русский!»
Сосед говорит: «И всех, кто по национальности русский!»
А я говорю: «А… я русский только по паспорту… У меня бабушка татарка была!»
Сосед говорит: «Этих в первую очередь!»
Я говорю: «Бабушка татарка исключительно в кулинарном отношении — она не любила, когда ей говорили: свинья! А так-то она из поволжских…»
«Немцев?» — спрашивает сосед.
Я говорю: «Кто сказал?»
Он говорит: «Ты!»
Я говорю: «При чем здесь немцы?! У нас дома вообще всегда на идиш говорили!..»
