У меня возникло ощущение, что настало время собирать свои сумки.

Перед ужином по дороге на встречу к мисс Нейлор я неслась по Гвендолин Холл, старому учебному зданию, которое закрыли десять лет назад из-за проблем с его “структурной целостностью”. Я была удивлена, когда из-за задней стены вышли трое парней и поспешили во двор, но продолжила идти. Пока не услышала его голос.

— Эй.

У меня екнуло сердце. Это был Томас. Он стоял, прислонившись к каменной стене, согнув одно колено и прижав стопу к камню позади себя. Он протягивал мне руку.

— Иди сюда.

Меня охватил прилив тепла. Я оглянулась через плечо на Хейл Холл, который учащиеся называли “Хелл[4] Холл”, поскольку именно там находились кабинеты наставников и учителей. Если я буду мешкать слишком долго, то опоздаю. Но даже страх перед мисс Нейлор не мог удержать меня от озорного желания в глазах Томаса.

Я взяла его за руку.

— Куда мы идем? — спросила я.

Он ничего не сказал, лишь потянул меня за угол и вверх по разрушенным ступеням, через открытый каменный дверной проем. С другой стороны располагалась комната почти как пещера, стены ее были мокрыми от росы. Где-то поблизости раздавался постоянный стук капель. Томас сел на скамью, встроенную в одну из боковых стен, и притянул меня к себе на колени. Прежде, чем я смогла перевести дыхание, он скользнул рукой в мои волосы и потянул к себе, задушив своим поцелуем.

— Томас, — отстраняясь, выдохнула я. — Мне надо…

Он быстро покачал головой и снова притянул к себе. Мое сердце колотилось. Пальцы касались его лица, шеи, хватали за плечи. Его руки скользнули вниз по моей спине, вверх по животу, задели грудь и снова вернулись к лицу. Меня переполняли жар и желание. Я прижималась к нему все ближе и ближе, все это время осознавая, что нас могли застукать в любой момент, что я постепенно опаздываю на свою встречу, и что все это очень, очень неправильно.

— Я думаю только об этом, — запыхавшись, проговорил Томас, прервавшись на долю секунды.

— Я — тоже, — сказала я.

— Когда я увидел тебя, выходящую из-за угла, то подумал, что мне померещилось, — сказал он, ища мои глаза. — Но ты действительно была там.

Я захихикала.

— Да. Действительно была, — сказала я. — Но мне нужно идти.

Томас снова меня поцеловал, и я ощутила его отчаяние удержать меня рядом. Но все же я каким-то образом высвободилась и на сыром каменном полу нащупала свою сумку.

— Мы должны снова это повторить, — сказал Томас, глядя на меня, его грудь тяжело вздымалась.

— Да, — ответила я. — Определенно, должны.

— Мисс Бреннан, когда мы впервые познакомились, и я сказала вам, что не буду спускать с вас глаз, это прозвучало как шутка?

Я пыталась перестать улыбаться. Правда пыталась. Но после встречи с Томасом это было невозможно.

— Нет.

— Ну что ж, я полагаю, вы не знали, что я получаю еженедельные отчеты от каждого вашего учителя, — сказала она, ее отвисшие щеки затряслись. Они терлись о высокий воротник ее шелковой фиолетовой блузки, оставляя после себя противные пятна от макияжа.

— Да. — Я моргнула и поерзала на стуле, сжав губы. Серьезно. Это было серьезно. — То есть, я этого не знала. Нет.

Мисс Нейлор прищурила глаза. Она щелкнула языком, взяв со стола лист бумаги и поднеся его к тусклому свету.

— Неудовлетворительно, — прочитала она. Потом она взяла другой листок, точно также держа его. — Приложено минимальное количество усилий. — Следующий. — Практически не готовится к урокам и контрольным.

С каждым комментарием, что она читала, я краснела все сильнее, и, наконец, моя несерьезность ушла. Я пыталась определить, какой учитель что сказал, а следовательно, кого я ненавидела больше всего. К сожалению, когда я думала об этом, то поняла, что любой из них мог сказать одну из этих вещей. Они были правы. Я оказалась отвратительной ученицей.

— Еще одна порция таких оценок, и вас переведут на испытательный срок. Ваша стипендия будет пересмотрена, а Совет директоров может подумать, что совершил ошибку, приняв вас, — сказала она, властно подняв подбородок. — Поверьте мне, когда я говорю, что Совет директоров не оценит, если ему укажут на то, что он совершил ошибку.

Было странно, что она обращалась к совету как “он”, а не “они”. Грамматически, может, и правильно, но мне это напомнило суперкомпьютер за зеленой занавеской, который выносил решения свыше. Хотя это и эффективно. Я официально испытывала страх.

— Так что мы теперь будем с этим делать, мисс Бреннан? — спросила Нейлор, положив бумаги на место и положив на них сверху свои луковицеобразные пальцы.

Я с трудом сглотнула.

— Учиться усерднее? — предложила я.

Она уставилась на меня так, будто ждала, что я скажу, что это шутка.

— Я предлагаю, чтобы вы перестали столько много времени общаться с девушками из общежития Биллингс и засели в библиотеке, — в конце концов, сказала она. У меня отвисла челюсть. Ее губы дернулись, и я поняла, что она была довольна собой и тем, что поразила меня. Она постучала пальцем по виску возле уголка своего сильно накрашенного глаза. — Я сказала вам, что буду наблюдать. Вы должны начать воспринимать меня и ваше образование более серьезно.

Волнующе. Очень волнующе.

— Если вы не будете учиться в Истоне, то не сможете больше проводить время со своими новыми друзьями и этим Томасом Пирсоном, да?

О, Боже. Она видела нас? Почему она так на меня смотрит?

— Теперь вы будете воспринимать вашу учебу более серьезно? — спросила она, ее глаза победно сверкали.

— Я… да, — сказала я, пытаясь понять, где же в школе были спрятаны тайные камеры наблюдения. Кроме утренних служб я никогда не видела мисс Нейлор за пределами ее подвала. Как она узнала, с кем я общаюсь?

— Что ж, хорошо. Вы свободны.

Я сползла со стула и выбралась из кабинета, чувствуя ее взгляд на своем затылке. Оказавшись на улице, я глубоко вздохнула и обдумала все, что она сказала. Может, она нагоняет страх и любит подглядывать за людьми, но она была права. Если я не подтяну свои оценки, то меня отчислят, и больше не будет ни Девушки из Биллингс, ни Томаса, чтобы меня отвлекать. И я сяду на автобус обратно в Кротон раньше, чем вы сможете сказать: “Полная неудачница”.

На улице стоял теплый солнечный день, и по пути на обед я заметила, как Ноэль, Ариана, Тейлор и Киран вылезли на травку во дворе принимать солнечные ванны. Рубашка Киран была завернута, обнажая живот, а лицо повернуто к небу. Ноэль лежала, опираясь на локти, и о чем-то спорила с Тейлор, которая щипала траву. Ариана с книгой перед лицом лежала на спине, закинув ноги на скамейку. Она перешла от “Анны Карениной” к “Братьям Карамазовым”.

Остальные ученики, плетущиеся в кафетерий за Девушками из Биллингс, бросали косые взгляды в их сторону. В течение учебного дня нам не разрешалось лежать, если только ты не был болен, да и в этом случае нужно было обратиться в лазарет. Проходя мимо них, я вздохнула.

— Какие-то проблемы, лизательница окон? — спросила Ноэль.

В неуверенности я остановилась всего в нескольких шагах, сжимая обеими руками ремешок своей сумки. Прошло много времени прежде, чем кто-то из этих девчонок стал признавать меня за пределами кафетерия.

— Нет, со мной все в порядке, — сказала я.

— Нет, не в порядке. Ты только что из кабинета мисс Нейлор, — сказала Ариана, ни разу не оторвав взгляда от книги. Откуда она узнала? Она лениво перевернула страницу и продолжила читать.

Киран опустила свои дизайнерские солнечные очки и посмотрела на меня поверх них.

— О, да. У нее этот взгляд.

— Какой взгляд? — спросила я.

— Я только что получила свои первые оценки в Истоне и теперь у меня взгляд самоубийцы, — сказала Ноэль, небрежно скрестив ноги в щиколотках.