За полторы тысячи лет до рождения основоположника кибернетики Норберта Винера человечество впервые познакомилось с устройствами, передающими информацию, логическими автоматами, первыми алгоритмами и алгоритмическим языком.

Ученые Византии продолжали изыскания языческих жрецов [6]: «Подъем естественных наук можно проследить в Византии с середины IX века. Влияние христианства на византийские естественные науки выразилось в попытках создать целостное описание космоса, в котором живые наблюдения переплетались с благочестивой морализацией и раскрытием аллегорического смысла, будто бы заключающегося в природных явлениях. При этом астрономы полагали, что учение о шарообразности Земли не противоречит Библии, предложили реформу календаря, предсказывали солнечные затмения, а астрологию (прямое связывание движения небесных светил с человеческой судьбой) осуждали.

Византийцы обладали большими традиционными (идущими из Египта), практическими навыками в химии, необходимыми для производства красителей, цветной поливы, стекла. Алхимия, тесно переплетавшаяся с магией, была распространена в ранневизантийский период, и, может быть, в какой-то мере с ней связано крупнейшее химическое открытие того времени — изобретение в конце VII века „греческого огня“ (самовозгорающейся смеси нефти и селитры), использовавшегося для обстрела вражеских кораблей и укреплений).

Зоология, ботаника, агрономия носили чисто описательный характер: существовала императорская коллекция редких животных в Константинополе, были созданы руководства по агрономии, коневодству, книга о соколах и даже о носорогах.

Минералогия занималась описанием камней и типов почвы.

Византийская медицина основывалась на античной традиции. Несмотря на христианское отношение византийцев к болезни как к ниспосланному богом испытанию и даже как к своеобразному соприкосновению со сверхъестественным (особенно эпилепсия и помешательство), в Константинополе существовали больницы со специальными отделениями (хирургическое, женское) и медицинскими училищами при них. Были написаны книги о свойствах пищи и лекарственных препаратах, которыми Западная Европа пользовалась еще в XVII веке».

Выдержав, в отличие от Западной Европы, натиск варваров, Византия сохранила античные города, их архитектуру, их самобытность. А с IX века начинается подъем византийских городов (Коринфа, Фив, Афин, Эфеса, Никеи) уже как средневековых центров ремесла, где ремесленное производство под контролем государства управляется корпорациями и ассоциациями ремесленников, и перевалочных пунктов транзитной торговли между Востоком и Западом. Таким образом, очевидно, что Константинополь оказался во всех отношениях достойным тех надежд, которые возлагали на него египетские жрецы, осуществляющие Великую Мистерию Исиды.

Продолжение Византией традиций Римской империи наиболее ощущалось в сохранившихся традициях благоустройства жизни [6]: «Высочайшего подъема зодчество Византии достигает в VI веке. По границам страны возводятся укрепления. В городах сооружаются дворцы и храмы, отличающиеся подлинно имперским великолепием. Завершаются поиски синтетического культового здания, объединяющего базилику с купольной конструкцией, возводятся большие купольные, крестообразные в плане храмы. Шедевром среди купольных базилик является храм святой Софии в Константинополе, построенный в 532–537 годах.

Античные мотивы сохраняются в изделиях художеств, ремесла — в изделиях из камня, кости, металла, в церковных мозаиках, отражающих красочность реального мира, в книжной миниатюре, во всех видах живописи, включая первые иконы.

В IX–X веках росписи храмов приводятся в стройную систему. Стены и своды церквей сплошь покрываются мозаиками и фресками, расположенными в строго определенном иерархическом порядке и подчиненными композиции крестово-купольной постройки. В интерьере создается проникнутая единым содержанием архитектурно-художественная среда, в которую включаются также и иконы, размещаемые на иконостасе.

Расцвет переживает в Византии декоративно-прикладное искусство: художественно оформленные ткани, многоцветная перегородчатая эмаль, изделия из слоновой кости и металла.

В XIII — начале XIV века пика расцвета достигает живопись, в которой развивается внимание к конкретно-жизненному содержанию, к реальным взаимоотношениям людей, пространств, повествовательно-жанровым мотивам».

Истинным наследником Византийского музыкального искусства (а значит, музыкального наследия древних цивилизаций Африки, Азии и Европы) является Православная Русь. Именно в этом корни нашего авторитета в области музыки (искусства музыкантов-исполнителей, композиторского искусства, хореографии).

Взаимоотношения Византии и Киевской Руси стали играть большую роль во внешней политике Византии начиная с IX века [6]: «После осады Константинополя войсками киевского князя Олега (907 год) византийцы были вынуждены заключить в 911 году выгодный для русских торговый договор, способствовавший развитию торговых связей Руси и Византии — пути „из варяг в греки“.

Между Византией и Киевской Русью при киевском князе Владимире Святославиче был заключен союз, русские помогли императору Василию II подавить в 987–989 годах внутригосударственный мятеж, а византийская династия согласилась на брачный союз византийской принцессы Анны с киевским князем Владимиром, что способствовало сближению Византии с Русью».

В 988–989 годах Киевская Русь приняла православие. В течение пяти столетий (!) славянская Русь и рождающаяся Россия учились у Византии, взяв из чистейшего источника духовности целый мир.

Западная Европа испытывала влияние Византии, но во многом как анти (по отношению к католической) культуры. Константинополь был взят штурмом турецкой армией 29 мая 1453 года. Византийская империя прекратила свое существование, ее территория вошла в состав Османской империи. Именно поэтому с большинством из античных авторов, как и с трудами византийцев (например, Михаила Пселла), Западная Европа познакомилась после 1490 года (неизвестно, что легче было для европейцев: поверить, что существует открытая в 1492 году Америка, или осознать глубинные корни своей собственной истории).

Центром их изучения стал кружок гуманистов во Флоренции — так называемая Платоновская Академия, открыто действовавшая с 1459 года. Рим отвергал все, что проистекало от Константинополя.

Почему разногласия между двумя ветвями христианства за более чем тысячелетие так и не были урегулированы? Протоирей Александр Мень в работе [68] высказывает интересную мысль. Он говорит, что, «казалось бы, никто из Двенадцати (Апостолов — учеников Иисуса Христа) не был в состоянии понять Христа, как понял бы его образованный и талантливый человек, а таких учеников Иисус без труда нашел бы в Иерусалиме, и это придало бы Его общине больший авторитет… Но… случись по-иному, судьбе Евангелия грозило бы то, что произошло, например, с учением Сократа. Платон, пропустивший его через призму своего гения, так переосмыслил идеи Учителя, что от них осталась лишь тень, а в конце концов исчезла и она. Двенадцать же, мало способные к творческой переработке Евангелия, ограничатся тем, что дословно запомнят слова Учителя…».

И Александр Мень делает вывод [68]: «Именно благодаря им дух и в значительной мере буква Благой Вести будут донесены до нас чистым, незамутненным источником». 3 точки зрения теории передачи информации все верно. Но в то же время в течение как минимум 1440 лет в Западной Европе только и занимались тем, что «дословно запоминали слова Учителя», «не в состоянии понять Христа», ибо боялись, что, «пропустив их через призму гения, от них осталась бы лишь тень, а в конце концов исчезла и она».

При этом с помощью инквизиции от людей отсекали какую бы то ни было другую, кроме «буквы Благой Вести», информацию, а гениев, способных думать, уничтожали.

Ф. М. Достоевский в «Сне смешного человека» гениально, в нескольких строчках, очень страшных, если в них вдуматься, иносказательно рассказывает историю западно-европейской христианской цивилизации: «Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что истина достигается лишь мучениями.