Ратибор сделал многозначительную паузу.
Всеволод Ярославич спросил напрямик:
- Так ты думаешь, не совладать мне с Олегом и Романом? Не забывай, и мой сын Владимир и сыновья Изяслава за меня встанут.
- А коль Олег опять половецкую орду приведёт, как в прошлом году? - сказал Ратибор. - Ты сам видел у Нежатиной Нивы, княже, каков воитель Святославич. Были бы с ним тогда половцы, разметал бы он все наше войско! Олег не повторит прежней своей ошибки, можешь мне поверить.
- Я соберу ратников со всей киевской земли: из Вышгорода, Турова, Василева, Белгорода, Овруча, - решительно молвил Всеволод. - Торков и берендеев призову. Переяславцы за меня все скопом встанут. Ярополк Изяславич волынян приведёт. Владимир придёт со смоленскими полками. Как-нибудь одолеем Олега и поганых!
- Самое лучшее, княже, это не доводить дело до битвы, - сказал Ратибор. - Удача - птица переменчивая. Коль Олег с Романом проиграют сражение, для них это будет всего лишь неудачное вторжение. А мы в случае поражения потеряем все. Поразмысли над этим, княже.
- Да уж поразмыслил! - Всеволод рассердился. - Миром мне с племянниками никак не разойтись, остаётся война.
- Воевать можно не токмо мечами, но и деньгами, - со значением произнёс Ратибор. - У тебя же тесть - хан половецкий. Отправь к нему гонцов, пущай тайно сошлётся с лукоморскими ханами. Нехристи до золота жадны, на этой жадности и играть надо. Не задаром же пойдут половцы с Олегом в поход. Значит, надо пообещать ханам намного больше за убийство Олега и Романа. А уж ханы постараются, княже, принесут тебе их головы на подносе.
Обдумав сказанное Ратибором, Всеволод Ярославич так и сделал. Посланцы из Киева разыскали в Приднепровских степях орду хана Терютробы и передали ему тайное послание своего князя.
Хан Терютроба гордился своим родством со Всеволодом Ярославичем. Его дочь выходила замуж за Всеволода, когда тот был переяславским князем, а ныне зять Терютробы стал великим князем киевским. Зная, что на Всеволода точат мечи самые воинственные из сыновей покойного Святослава и опасаясь, как бы Святославичи не одолели Всеволода в этой непримиримой распре, Терютроба со всем рвением занялся осуществлением подкупа лукоморских ханов: именно на них опирался Олег в своём прошлогоднем походе на Русь.
* * *
Смерть Бориса повергла Романа в сильнейшую скорбь. До этого неутомимый и деятельный, он словно надломился в душе. Роман немедленно прекратил войну с ромеями и отступился от города Херсонеса, под стенами которого его войско простояло без малого год. Взяв с херсонеситов откупное в виде десяти тысяч монет серебром, Роман ушёл в Тмутаракань, где приступил к набору дружины из ясов и касогов для похода на Русь.
Олег тем временем посетил кочевья донских полонцев, призывая их будущим летом совершить набег на переяславские земли. Ханы внимали Олегу с интересом: одни немедленно соглашались, другие обещали подумать до весны.
Но когда наступила весна, то в настроениях половецких ханов произошла странная перемена: никто из них больше не горел желанием пограбить переяславские земли. Лишь Саит-хан согласился поддержать Олега. Да ещё давние знакомцы хан Осолук с братом Кутушем, зимовавшие на берегах Хазарского моря[87], тоже изъявили готовность совершить очередной набег на Русь.
Был конец мая. Олег вернулся в Тмутаракань полный недобрых предчувствий. Он был замкнут и неразговорчив, в нем постоянно жила какая-то настороженность. С неистовым рвением упражнялся он в стрельбе из лука, в метании дротика, в поединках на мечах. Смерть Бориса породила в нем одно-единственное желание: добраться до Всеволода Ярославича, даже если для этого придётся навалить горы трупов, сжечь дотла Переяславль и другие города на подступах к Киеву, даже если придётся сражаться с Владимиром. Олег был готов убить и Владимира, если тот встанет у него на пути.
- Неспроста ханы вдруг оробели идти походом на Русь, - молвил Роману Олег, в задумчивости меряя шагами мраморный пол просторной светлицы. - Проведали они что-то, либо кто-то постарался отговорить их от союза со мной. Это, случаем, не Всеволода Ярославича ли козни?
Олег вопросительно посмотрел на Романа, сидевшего у окна.
Роман пожал плечами.
- У нас и без половцев сила немалая, - сказал он. - А на Руси к нам ещё черниговцы присоединятся и муромчане с братом Ярославом. Так что не долго Всеволоду Ярославичу красоваться на столе киевском. Даже ежели это он воду мутит, настраивая против нас ханов, толку от этого никакого. Саит-хан может выставить семь тысяч всадников, а Осолук и Кутуш десять тысяч.
- Не забывай, брат, кто тесть у Всеволода Ярославича, - напомнил Олег. - Хан - Терютроба не останется в стороне, коль зятю его будет грозить смерть иль потеря стола киевского.
Роман презрительно скривил губы.
Терютроба? Пусть токмо попробует встать у нас на дороге!
Разговор переключился на закупку оружия. Олег, насмотревшийся, как хорошо вооружённые полки Изяслава и Всеволода разгромили у Нежатиной Нивы его слабую рать, вознамерился снабдить добротным оружием всех, кто встанет под его знамёна, здесь ли в Тмутаракани или на Руси.
Роман сообщил, что генуэзцы и пизанцы привезли в Тмутаракань много отличного оружия.
- Выгрузили шельмецы с кораблей на берег, а нам продавать не спешат - цену набивают, - добавил он. - Одно слово - фряги. За монету удавятся!
- Что же ты раньше молчал, брат, - Олег рассердился. - Лето на носу, а у нас оружия нехватка. Веди меня к фряжским торговцам, я живо с ними столкуюсь.
- Не берись за это дело, брат, - запротестовал Роман. - Торговаться ты не умеешь и токмо все испортишь. Тут надо с хитринкой подходить. И беседовать лучше не со всеми фрягами скопом, но с каждым отдельно.
- Времени нету на церемонии да хитрости, - отрезал Олег. - Веди меня к фрягам. Поверь, от моих условий никто из купцов отказаться не посмеет.
Роман позволил себе недоверчивую усмешку, но спорить не стал.
Подворье фряжских купцов находилось на самом берегу лимана и походило на крепость. От городских кварталов и близлежащего рынка подворье было отделено глубоким рвом и прочной казённой стеной с башенками по углам. Со стороны моря тоже была стена, хоть и не столь высокая. В стене находились широкие ворота, украшенные наверху лепниной в виде гербов итальянских городов, торговавших в Тмутаракани. От ворот прямо и море вёл широкий мол из белого камня, возле которого вставали на прикол фряжские суда. Рядом находился сухой док для починки повреждённых корабельных днищ. Чуть дальше на берегу был участок, тоже обнесённый стеной, там стояли деревянные вороты для вытягивания на сушу кораблей, которым предстояло зимовать в Тмутаракани.
В фряжскую крепость Олег и Роман пожаловали в сопровождении тридцати дружинников, имевших при себе мечи, кинжалы и короткие копья.
Купцы собрались в большом зале с узкими сводчатыми окнами и сводчатым же потолком. Они расселись вдоль одной из стен на длинных дубовых скамьях с ножками в виде львиных лап. Глава купеческой гильдии восседал особняком на стуле с высокой спинкой.
Для русских князей поставили ещё два стула, так чтобы они могли лицезреть присутствующих и сами быть на виду у всех. Фряжская немногочисленная стража, стоявшая у дверей, совершенно затерялась среди гридней Олега и Романа.
Олег без долгих предисловий заговорил о том, что фряжские купцы доставили оружие в Тмутаракань согласно договорённости с Романом. Но непонятно, почему они до сих пор держат оружие у себя.
- Это верно, у нас была договорённость с Романом Святославичем, - сказал глава купеческой гильдии. - Но у нас не было договорённости о цене за оружие. Князь Роман сказал нам: привезите оружие, а о цене договоримся. Мы назвали свою цену, однако его она почему-то не устраивает. Но цена эта отнюдь не за бросовый товар. Нам стыдиться нечего, ибо привезённые нами мечи, топоры и кинжалы изготовлены из лучшего железа в Европе!
