Они толкнули дверь и зашли внутрь. Сверху звякнул колокольчик. Слева стояла L-образная деревянная стойка; прямо находилась отделанная белой штукатуркой комната двадцать на двадцать футов с темными вертикальными балками. Вдоль стен были расставлены полдюжины застекленных стендов с крохотными скульптурками, иконами в окладах и всякими безделушками. Под потолком раскачивался и трещал плетеный вентилятор.

Из-за стойки поднялся пожилой мужчина в очках в проволочной оправе и драном шерстяном жилете.

— Добардан.

Сэм достал англо-хорватский разговорник, который прикупил по случаю в аэропорту Триеста, и открыл заложенную страницу.

— Здраво. Име ми йе Сэм. — Он указал на Реми и улыбнулся. — Реми.

Мужчина ткнул себя большим пальцем в грудь.

— Андрей.

— Говорите ли энглески?

Андрей покрутил ладонью.

— Мало английский. Американцы?

— Да. — Сэм кивнул. — Из Калифорнии.

— Нам нужен Пьетро Традонико, — сказала Реми.

— Дож?

— Да.

— Дож мертвый.

— Да, мы знаем. Он здесь?

— Нет. Мертвый. Давно мертвый.

Сэм попробовал зайти с другой стороны:

— Мы приехали из Венеции. С острова Повелья. Традонико привезли сюда, с Повельи.

Глаза Андрея загорелись, и он кивнул.

— Да. Тысяча восемьсот пятый. Пьетро и его жена Маджелла. Сюда.

Андрей вышел из-за стойки и повел их к застекленному стенду в центре комнаты. Он указал на деревянную икону, расписанную сусальным золотом, которое уже начало отслаиваться. На иконе был изображен мужчина с узким лицом и длинным носом.

— Пьетро, — сказал Андрей.

Стенд украшали и другие предметы, в основном ювелирные изделия и фигурки. Сэм и Реми обошли вокруг, разглядывая экспонаты. Они переглянулись и покачали головами.

— Вы Традонико? — спросила Реми, указывая на него. — Андрей Традонико?

— Да. Йес.

Сэм и Реми обсуждали следующую часть плана, но так и не подобрали нужных слов. Да и как сказать человеку, что ты собираешься порыться в могиле у его предка?

— Мы бы хотели… если это возможно…

— Видеть тело?

— Да, если это удобно.

— Конечно, без проблем.

Он провел их в дверь позади стойки и по короткому коридору к следующей двери. Достав из кармана свалявшейся жилетки старинный резной ключ, Андрей открыл дверь. Пахнуло прохладным затхлым воздухом. Где-то внутри капала вода. Андрей протянул руку за дверь и дернул за свисающую со стены веревку. В свете одинокой лампочки они увидели каменные ступени, уходящие вниз, в темноту.

— Катакомбы, — сказал Андрей и стал спускаться.

Сэм и Реми последовали за ним. Полумрак сгущался. Футов через тридцать ступеньки резко свернули направо и оборвались. Ботинки Андрея зашаркали по камню, а затем что-то щелкнуло. Справа вспыхнули в ряд шесть лампочек, озарив длинный, узкий каменный проход.

Вдоль стен, одна поверх другой, по всей длине прохода шли вырезанные в камне прямоугольные ниши. Лампочки висели далеко друг от друга, и большая часть ниш была погружена в полумрак.

— Я насчитал пятьдесят, — прошептал Сэм Реми.

— Сорок восемь, — ответил Андрей. — Две пустые.

— Значит, здесь похоронены не все Традонико? — спросила Реми.

— Все? — Он хмыкнул. — Нет. Слишком много. Остальные на кладбище. Идем.

Андрей повел их по коридору, время от времени указывая то на одну, то на другую нишу.

— Дразан… Ядранка… Гргур… Нада. Моя прапрапрабабушка.

В нишах белели человеческие останки: челюстная кость, кисть руки, бедро… обернутые в остатки ткани или кожи.

Андрей остановился в конце прохода и указал на нижнюю нишу справа.

— Пьетро, — будничным голосом объявил он и кивнул на нишу, которая располагалась над первой. — Маджелла. — Андрей достал из кармана штанов фонарик и вручил его Сэму. — Прошу.

Сэм включил фонарь и посветил внутрь ниши Пьетро. На него смотрели пустые глазницы черепа. Сэм медленно опустил луч к ногам скелета, затем повторил то же самое с нишей Маджеллы. Простые кости.

— Ничего, кроме костей, — прошептала Реми. — Впрочем, глупо было бы надеяться, что один из них сжимает в руках бутылку, верно?

— Верно, но попытаться стоило. — Он повернулся к Андрею. — Когда их привезли с Повельи, при них имелись какие-нибудь предметы?

— Простите?

— Какие-нибудь вещи при них были? — сказала Реми. — Имущество?

— Да, да. Вы видели наверху.

— Что-то еще? Бутылка с надписью на французском?

— Французский? Нет. Не было бутылки.

Сэм и Реми переглянулись.

— Черт! — прошептал он.

— Не было бутылки, — повторил Андрей. — Ящик.

— Что?

— Французская надпись, да?

— Да.

— В гробу был ящик. Маленький. Как… буханка хлеба?

— Да, это он! — отозвалась Реми.

Андрей протиснулся мимо них и пошел обратно по проходу. Сэм и Реми поспешили следом. Андрей остановился у первой ниши рядом с лестницей. Нагнулся, пошарил внутри и вытащил деревянный ящик, надписанный кириллицей. Ящик для боеприпасов времен Второй мировой.

Андрей открыл крышку.

— Этот?

Внутри, на сложенной в несколько слоев ветхой ткани, среди мотков бечевки, ржавых инструментов и мятых банок с краской лежал знакомый ящик.

— Боже правый… — промурлыкал Сэм.

— Можно? — спросила у Андрея Реми.

Тот пожал плечами. Реми присела рядом с ящиком и осторожно вытащила драгоценный груз. Покрутила его в руках, осматривая со всех сторон, подняла взгляд на Сэма и кивнула.

— Есть?…

— Что-то внутри? Да.

Затренькал iPhone Сэма. Он взглянул на экран, повернулся к Реми и одними губами проговорил «Сельма», затем ответил.

— Это новый рекорд. У вас ушло меньше двух часов.

Они сидели на балконе гостиницы «Гранд-отель Дучи Д'Аоста», любуясь освещением пьяцца Унита д'Италия. Опустилась ночь, и вдалеке замерцали огни гавани.

— Мы уже расшифровали одиннадцать строк загадки и сто символов, — ответила Сельма. — Это почти как второй язык.

Открыв ящик и убедившись, что внутри действительно бутылка из утраченной коллекции Наполеона, Сэм и Реми столкнулись с дилеммой. Было ясно, что Андрей даже не подозревает об истинной стоимости находки, которая последние два столетия пролежала в его фамильных катакомбах. И в то же время они не собирались ее уступать. На самом деле бутылка не принадлежала ни им, ни Андрею — это была собственность французского народа, часть их истории.

— Это редкая бутылка вина, — сказал Андрею Сэм.

— Французская, говорите?

— Да.

Андрей фыркнул.

— Наполеон тревожить могилу Традонико. Берите бутылку.

— Мы можем вас как-то отблагодарить? — сказала Реми.

Андрей прищурился и почесал подбородок.

— Три тысячи кун.

Сэм мысленно пересчитал на курс доллара.

— Около пятисот долларов, — сказал он Реми.

За очками в проволочной оправе глаза Андрея заблестели.

— У вас есть американские доллары?

— Да.

Андрей протянул ладонь для рукопожатия.

— По рукам.

— Я только что отправила загадку по электронной почте, — сказала по телефону Сельма.

— Отгадаем — перезвоним.

Сэм повесил трубку и проверил почту. Реми пододвинула стул и заглянула мужу через плечо.

— Ого, длинная… — заметил Сэм.

К востоку от дубра

Третий из семи восстанет.

Царь Йовис Диес.

От альфы до омеги, от Савоя до Новары, Спаситель Штирии.

Храм на перекрестках завоевателя.

Иди на восток, к чаше, и найдешь знак.

— Первые пять строк вписываются в образец, — сказала Реми, — а последняя выбивается. Впервые такая ясность.

— Да. Они еще ни разу так прямо не говорили: «пойдите туда-то и найдите то-то». Реми, судя по всему, мы на финишной прямой.