— Хорошо.

Реми встала у двери, готовясь бежать.

Сэм вернулся к готовому к плаванию катеру и снова залез под приборную панель.

— Скрестим пальцы, — пробормотал он и потер друг о друга оголенные провода зажигания.

Провода заискрились, затем раздался хлопок. Сэм быстро выполз из лодки, прыгнул на пирс и подбежал к двери.

— Давай! — хриплым от волнения голосом прошептал он.

Реми выглянула за дверь и метнулась сквозь снежную завесу.

Моторы ожили. Из трубы повалил серый дым, наполнивший сарай. Вода под кормой вспенилась, и катер устремился вперед, открыл носом ворота и исчез в снегу.

— Ну, не подведи!

С этими словами Сэм развернулся и побежал.

Сэм успел отбежать лишь на три широких шага, когда до него донеслись приглушенные крики:

— За ним!

Не уверенный, кого имели в виду — его или катер, Сэм вильнул вправо, вдоль изогнутой стены капеллы, и помчался по газону к скульптуре секстанта. Если Холков с напарником действительно его заметили, последнее, чего хотел Сэм, — так это привести их к Реми.

Когда впереди замаячил секстант, Сэм вытянул руки и нырнул в снег. Скользя на животе по снегу, обернулся. Прошло десять секунд. По гравию прошуршали бегущие ноги. Сквозь летящий в лицо снег он разглядел две фигуры, которые выбежали на угол из-за здания и нырнули в сарай для лодок. Теперь вопрос был в том, сколько времени понадобится Холкову, чтобы исправить последствия собственной диверсии. На возню со шнуром уйдет меньше минуты, а вот вернуть маховик в первоначальное положение будет посложнее. Чем дольше провозится Холков, тем дальше уплывет на автопилоте катер.

Прошла минута. Две. Мотор ожил и взревел. Через несколько секунд шум стих — Холков бросился в погоню за пустым катером. Сэм встал, обошел капеллу и отыскал Реми, которая скрючилась в полумраке дровяного навеса.

— Я слышала, — сказала она. — Вопрос в том, сколько у нас времени.

— Минут десять — пятнадцать. В такую погоду они не сразу обнаружат обман. Пойдем.

Они поднялись по ступенькам черного хода и зашли внутрь.

После ледяного ветра и снегопада относительное тепло часовни показалось Реми раем. По сравнению с пышным внешним убранством внутри часовня выглядела на удивление скромно: красновато-бурая плитка, грубые резные скамьи и белые стены, увешанные иконами в окладах. Вдоль дальней стены над их головами протянулся балкон, сводчатый потолок был расписан в светло-розовые и серые тона. Через высокие, разделенные средником окна внутрь проникал молочно-белый свет.

Они прошли по центральному проходу в глубь капеллы к узкой двери. Внутри ждала округлая комната, почти все пространство которой занимала спиралевидная лестница. Лестница вела наверх. Через тридцать-сорок шагов Сэм и Реми поднялись на небольшую площадку под деревянным люком, который был закрыт на засов с висячим замком. Замок оказался незапертым.

— Похоже, из-за эвакуации кто-то забыл запереть замок, — сказала Реми с улыбкой.

— Чистое везение. Этот кто-то не знал, что наглые американцы осмелятся осквернить национальный культурный памятник Баварии.

Сэм снял висячий замок и отодвинул задвижку. Аккуратно приподнял крышку люка, забрался наверх и подал руку Реми, а затем закрыл за собой люк. Если не считать редких лучей света, проникающих сквозь узкие окна, восьмиугольная площадка была погружена во мрак. Они включили фонарики и приступили к осмотру.

— Сюда, — сказала Реми, становясь на колени. — Я кое-что нашла.

— И я, — откликнулся стоявший у противоположной стены Сэм.

Он подошел к Реми и посмотрел, куда направлен луч ее фонарика. Едва заметный под многочисленными слоями лака и краски, на тяжелом деревянном подоконнике был отпечатан символ цикады.

— У тебя то же самое? — спросила Реми.

Сэм кивнул, и они переместились к противоположной стене. Второй символ цикады, отпечатанный в дереве.

— Почему две? — размышлял Сэм вслух.

— «Три замка»… видимо, в той загадке подразумевался не только секстант.

Поиски третьего символа заняли меньше минуты. Первые две цикады украшали переднюю часть башни, а третья — дальнюю.

— Давай-ка попробуем их соединить, — сказал Сэм.

Он сел на корточки рядом с одной из цикад, Реми села у другого символа, и они оба вытянули руки, указывая друг на друга и в точку, где была вырезана третья цикада.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — сказал Сэм, — но это равнобедренный треугольник.

— Совершенно верно. Куда же он указывает?

— Если продлить стороны, два бедра будут указывать на озеро и на горы. Основание указывает в глубь полуострова, за нашей спиной.

Сэм опустил руки и сел на пол, прислонившись к степе. Он нахмурил брови, затем его лицо прояснилось.

— Что? — спросила Реми.

— Последняя часть строки не зря казалась мне знакомой, — Сэм залез в карман брюк и достал рекламный буклет, посвященный церкви Святого Варфоломея, и пробежал взглядом текст. — Вот. — Он передал буклет Реми. — Фригизинга.

Реми прочла:

— «До тысяча восемьсот третьего года охотничий домик, расположенный рядом с капеллой, являлся частным владением принцев-провостов Берхтесгадена, последний из которых, Иосиф Конрад фон Шроффенберг-Мос, также служил епископом Фрайзинга».

— Я так и знал, что где-то это уже видел, — сказал Сэм. — В восемнадцатом веке Фрайзинг называли Фригизингой.

— Ясно. А этот Шроффенберг-Мос, он бывал здесь?

— И не только здесь. Он жил здесь, в месте, где мы уже сегодня были.

Они спустились обратно через люк и по спиральной лестнице, затем снова вышли на улицу через черный ход и направились вниз по тропинке к лесу. Через пять минут Фарго подошли к хижине, на чердаке которой они уже прятались тем утром, и остановились у таблички рядом с дверью.

Реми прочла:

— «Здесь располагался частный охотничий домик и теплое жилище последнего из берхтесгаденских принцев-провостов, Иосифа Конрада Шроффенберг-Моса».

— Ранее проживавшего во Фригизинге, — закончил Сэм.

Они шагнули на порог. Хотя большая часть хижины была срублена из цельных бревен, фундамент, который поднимался на восемнадцать дюймов над уровнем пола, был сложен из каменных блоков, как и опоры колонн.

— Давай сперва проверим кладку, — сказал Сэм. — Дерево легко заменить, в отличие от камня.

— Хорошо. Что у нас со временем?

Сэм посмотрел на часы.

— Наш кролик уже пятнадцать минут как бегает.

Зная, что ищут, они быстро организовали поиски: Сэм и Реми разделились и каждый проверил свой участок, пройдя вдоль стен с фонариками.

— Нашла цикаду! — выкрикнула Реми.

Она склонилась возле стойки, поддерживающей антресоли. Сэм подбежал и сел рядом. В правом левом углу одного из блоков рядом со стойкой стояла знакомая печать в форме цикады.

— Кажется, все-таки придется отковырнуть кусочек исторического памятника, — сказала Реми.

— А мы осторожненько.

Сэм осмотрелся, подскочил к камину и схватил с каминной полки кочергу. Орудуя кочергой как рычагом, он приступил к работе. Хотя конец кочерги был немного сплющен по бокам, он никак не желал пролезать в щель между блоками. В итоге, потратив целых десять минут, совместными усилиями Сэм и Реми все же выковыряли камень из кладки — дюйм за дюймом. Реми протянула руку в отверстие.

— Выемка вокруг стойки, — шепнула она. — Погоди-ка…

Реми легла на пол и по локоть просунула руку в дыру. И вдруг замерла и широко распахнула глаза.

— Дерево…

— Стойка?

— Вряд ли. Вытягивай меня оттуда.

Сэм осторожно взялся за лодыжки и оторвал Реми от стены. Ее рука показалась из отверстия, волоча за собой продолговатый деревянный ящик. Реми сжала пальцы с такой силой, что ногти на дюйм вонзились в крышку.

Десять долгих секунд они как зачарованные смотрели на ящик. Потом Реми улыбнулась.

— С тебя маникюр!