С последней сигареты прошло больше часа. Для курильщика, выкуривающего пачку в день, тот промежуток, который выдерживаешь с трудом. Еще немного, кажется, и грудь разорвет. Конечно, у наркоманов ломка покруче, но и у страстных курильщиков своя ломка.

Ах, как сладка, как вкусна, как желанна сигарета, выкуренная после долгого перерыва!

Ну, вот и все. Еще одна, как говорится, зарубка. Это во время войны снайперы делают зарубки на своих винтовках. Киллер такими романтическими игрушками не балуется, да и зарубки делать не на чем. Если бы она делала зарубки на одном пистолете, из которого стреляла, вся рукоятка была бы давно изуродована. А у нее и стволы менялись. Тогда как? Каждый раз, как появится новый ствол, заново и зарубки делать? Это пусть киллеры-пенсионеры на стариковских палочках зарубки делают. Хотя, конечно, киллеры редко доживают до старости. Если вообще кто-нибудь доживает.

«Почему даже удачливые киллеры недолго живут?!» — подумала Алиса, поворачивая ключ зажигания.

Взрыва она не слышала. И ничего не почувствовала. И, конечно же, не успела дать даже примерный ответ на свой вопрос. Хотя, наверное, самим фактом своей ужасной смерти ответила, почему киллеры редко встречаются среди долгожителей. Да потому, что всегда наступает момент, когда от них дешевле избавиться. И дело не в том, что они слишком много знают.

А в том, что, как профессионально они ни работай, всегда какой-то следок да оставишь.

А нет киллера, нет и следка, ведущего к заказчику.

Кажется, выдать лицензию — самое дорогое дело. Гонорары хорошим киллерам все время растут.

Но это и самое дешевое дело.

Потому что нет ничего на свете дороже свободы.

Платишь киллеру крупную сумму в конвертируемой валюте, потом платишь чистильщику. И собирай урожай.

Конечно, и тут свои сложности.

Потому что чистильщик тоже может оставить следок.

Но если киллер оставляет след заказчика, чистильщик — только свой.

Впрочем, если уж хочешь полной гарантии, планируй ликвидацию и чистильщика. А если ты человек экономный, раз уж чистильщику все равно погибать, дай ему еще одно-два задания.

Именно так и рассчитала Хозяйка.

Два молодых, строгих, энергичных человека с кристальной для правоохранительных органов биографией (оба отслужили армию; оба закончили спецкурсы особых операций при «Вышке»; оба демобилизовались в связи с сокращением этих самых особых операций; оба неженаты, и оба легки на подъем — куда Хозяйка пошлет, туда и летят; паспорта безупречные; спортивная форма отменная; принципов никаких, если не считать одного — «деньги вперед»), стоя на углу и покуривая душистые сигаретки с ментолом, равнодушно смотрели, как взлетела на воздух красная «Аудио». Им не было жаль машину. Тем более не было жаль Алису. И машин красивых много, и баб привлекательных. А от сантиментов они давно отвыкли.

Метрах в тридцати стояли два парня-чистильщика. Однако ж заряд был слишком сильным. Не рассчитали немного. И кисть руки Алисы с двумя перстеньками желтого металла и камушками, белыми, желтыми и зелеными, это так на языке протокола, а вообще-то Алиса предпочитала желтые бериллы, зеленые изумруды и прозрачные, чистой воды и средних размеров брильянты, пролетев по воздуху эти тридцать метров, с глухим стуком упала на асфальт возле желтого башмака одного из чистильщиков. Первое, чисто автоматическое, желание — нагнуться и снять дорогие перстни.

Удержал себя. Перстни дорогие, но засветиться — себе дороже. Все-таки нагнулся. Но лишь чтобы смахнуть каплю крови, брызнувшую на левый башмак. Бумажным носовым платком вытер испачканный носок туфли, бросил скомканный платок в урну.

— Ужас какой! — равнодушно заметил коллеге. — Спокойно покурить на улице нельзя. Ошметки всякие кровавые летают.

— А говорили, Греция спокойная страна. И тут террористы, — усмехнувшись в густые «сержантские» усы, согласился второй.

Они докурили сигареты и не спеша направились к отелю, в котором только что прозвучал точный выстрел Димы Эфесского.

За ним тоже «прибраться» надо.

Такая уж у чистильщиков неблагодарная работа. Никакой романтики.

В отеле они поднялись на последний этаж. Пока один стоял на стреме, второй аккуратной универсальной отмычкой открыл дверь на чердак. Здесь все было, как описывалось в полученной ими утром ориентировке. Пересекли чердак, вышли к служебной лоджии, выглянули наружу. Далеко внизу была лоджия номера, в котором сейчас собирал свой «глок» с «глушняком» личный киллер Хозяйки Дима Эфесский, ликвидировавший в России пять банкиров, трех финансистов, двоих воров в законе, одного высокопоставленного федерального чиновника, одного мэра крупного города с заводами оборонки и еще пятерых, чем- то Хозяйке не угодивших людей. Хорошо поработал Дима в России. Тот его выстрел с чердака дома напротив Краснопресненских бань вообще мог бы войти в учебники. Если бы где-нибудь издавали учебники для киллеров и чистильщиков. Два представителя этой древнейшей профессии уважали Диму как коллегу. Но, естественно, никаких особых чувств к нему не питали. Не принято было это в их цеху.

Дали лицензию на самого Диму? Хозяйке виднее.

Дима закончил свое дело. Их забота — зачистить место после акции.

И тянуть с этим нельзя, судя по количеству приехавших к отелю полицейских. Убитый Димой негоциант щедро платил местной полиции.

К хозяйственной лоджии отеля была принайтована люлька, на которой сегодня с утра работали маляры, покрывавшие новой водоэмульсионной бело-розовой краской светлые плоскости многоцветного нарядного отеля.

Один из чистильщиков сразу забрался в люльку. Второй занялся спусковым механизмом.

Вышло без проблем.

Спустились на уровень номера Димы. Прикрутили «глушняки» к стволам. Осмотрелись. Лоджии номеров выходили в неинтересную сторону. Из лоджий, выходивших на противоположную, видны и Акрополь, и море, и архитектурные ансамбли города, отсюда — только горы и новостройки. Важнее было убедиться, что ни одна живая душа не светилась в лоджиях ближайших этажей поздней вкусно горящей сигареткой, вспышкой зажигалки. Не слыхать смеха или разговоров. Все путем.

Навели стволы на огромное окно номера Димы. И стали ждать, когда в зоне обстрела появится его спортивная фигура. Как им сообщил стоявший на стреме у отеля «прикольщик», объект в номере.

А время шло. Они не могли до бесконечности маячить в люльке. В любой момент кто-нибудь из афинских сыскарей, делавших обыск и описание места происшествия в номере убитого миллионера, мог выйти в лоджию покурить и обратить внимание на висевшую люльку со странными малярами, одетыми в серые костюмы с галстуками и элегантные куртки с капюшонами.

Ну, вот, наконец-то! Мощная фигура Димы Эфесского, появившись неожиданно откуда-то из глубины номера, «нарисовалась» в центре, прямо напротив изготовившихся к стрельбе чистильщиков.

Четыре хлопка, и тело его упало.

Они уже занесли ноги над краем ограждения лоджии, чтобы перелезть туда, пройти в номер и сделать контрольный выстрел в голову явно убитого Димы, как он сам появился перед ними.

Поза у чистильщиков была крайне неудобная для обороны, не ожидали они, что после четырех выстрелов Дима вообще оклемается.

Одного Дима вырубил ногой, удачно сгруппировавшись еще на пороге лоджии, второго достал с разворотом ребром ладони. Оба тяжело плюхнулись в люльку, пытаясь во время падения и после того, как оказались на заляпанной краской циновке, покрывавшей дно, достать свои стволы и закончить столь нескладно начатую работу.

Если для них, в их сознании, это еще была работа, то для Димы — вопрос жизни и смерти. Они не были готовы к появлению нештатной ситуации, а Дима, знавший, что за каждым киллером идет чистильщик и когда он получит лицензию на зачистку, знает только Хозяйка, был готов к любой подлянке.

Вот почему он действовал чуточку быстрее чистильщиков.

Мгновенно оглядев лоджию, увидел металлическую трубу, оставленную служащими отеля после замены старых карнизов на новые. Мирная труба, на которой еще недавно висели плотные гостиничные шторы, стала смертоносным оружием в руках атлетически сложенного Димы. Хотя ограниченное пространство лоджии и не позволяло использовать ее с большой амплитудой, вариантов развития событий Дима увидел несколько.