Конечно, мужик мог бы просто довезти ее до Москвы. И пусть бы жил. Но, во-первых, все они гады, эти мужики. А во-вторых, и это уже было серьезно, ей предстояла работа. Позади тоже была работа. И ни к чему оставлять в промежутке свидетелей.

Она не была такой уж жадной. Ни до денег, ни до работы. Могла бы и пару дней передохнуть, и неделю, и две. Но она взяла заказ на сегодня, получила лицензию у Мадам и отступать не хотела.

Знала, что Хозяйка и Мадам работают в одной Системе. И спокойно принимала заказы у обеих. Вчера выполнила работу для Хозяйки. Сегодня поработает на Мадам. И знать им, что она поработала на обеих, не обязательно. Больше платить будут.

Но не в деньгах дело. Не только в них. Вчера она убила двух мужиков. И сегодня — двух. Правда, второй пока еще был жив и даже не подозревал, что жить ему осталось всего ничего. За только что убитого водителя «Волги» ей никто не заплатит. Зато за банкира Харченкова Степана Стефановича заплатят аж двадцать тысяч! Почти высшая цена убийства для клиентов этого разряда.

Доехала до нужного поворота с Ленинградского шоссе. Еще поворот. Вот и контрольная на пути станция метро «Щукинская».

Миновав мост, за техническим центром «Камертон» свернула направо, на улицу Исаковского. Вот и нужный дом. Соседи, поди, и не знают, что здесь, в самом обычном доме, купив за хорошие деньги соседнюю двухкомнатную и прибавив к своей трехкомнатной дополнительную площадь, уютно обустроился долларовый миллионер банкир Харченков, урожденный Топуридзе. Он правильно рассчитал, что Харченков лучше, чем Топуридзе.

Но от судьбы не уйдешь. Он год играл с Мадам, скрывая, что работает на грузинскую мафию.

Получив деньги по фальшивым авизо и быстро конвертировав в два миллиона долларов, он перевел их в Швецию, выставив в конечном счете Мадам на миллион. Этого она ему простить не могла. Хотя сама с его помощью и через его банк «Глория-банк-кредит» перекидала не один миллион своих денег и денег Хозяйки в зарубежные банки.

Он ее подставил, обманул. А мягкая, милая, улыбчивая матершинница Мадам, своя в доску со всеми мужиками, с которыми имела дело, и каждому дававшая надежду на интимное продолжение знакомства, а некоторым даже и предоставившая для этого возможность, эта милая Мадам совершенно не терпела, когда мужики ее обманывали.

Возмездие настигало их молниеносно.

Конечно, у Мадам были и другие киллеры. Не менее надежные и профессиональные.

Но Люся была единственной, у которой не было ни одного прокола, ни одной профессиональной неудачи.

Из сумки она достала левой рукой пистолет, не отрывая правой от руля и чуть помогая иногда ею левой, накрутила глушняк. Достала толстую колбаску пластиковой взрывчатки и похожий на мыльницу пульт дистанционного управления. Все это, улетая в Амстердам, она оставила в камере хранения аэровокзала, чтобы выйти на следующее задание сразу по прилете.

Увидев нужный номер дома, припарковала машину на обочине проезжей части улицы. Она не любила ставить машину во дворе. Мало ли что, двор могут блокировать, а так рванет, выйдет с резким поворотом на мост, ведущий в сторону улицы Живописной, свернет направо, во двор, и там никто не достанет.

Она вошла в подъезд. Вызвала лифт. Прилепила в углу лифта черную пластиковую «колбаску». В глаза не бросается...

Хотела уже выйти на улицу, как вдруг с лестницы буквально скатились два телохранителя Харченкова, мордастых, плохо побритых лица кавказской национальности в широких штанах и черных кожаных куртках.

Чем-то Люся показалась подозрительной.

И то их понять можно — со второго взгляда видно, что баба в мужском костюме. Подозрительно...

При этом в ходе перетаскивания легкого тела из подъезда на крыльцо, раскачивания и выбрасывания его на газон пульт радиоуправления мигом выпал из кармана куртки Люси и откатился в угол подъезда.

Выкинув подозрительную девицу, мужики вернулись в подъезд: один дежурил у двери подъезда банкира, другой — на лестничной клетке второго этажа. Те, что дежурили на третьем, четвертом и пятом этажах, оставались на своих местах.

Люся отряхнулась. Вернулась к машине. Молча посидела в салоне. Выкурила две сигареты. Она знала, что Харченков-Топуридзе человек необычайно пунктуальный и самое позднее через пять минут выйдет из подъезда. Именно к этой минуте к подъезду будет подана бронированная «БМВ». Заминировать ее сложно по причине настороженности сидевших в ней водителя и охранника. Да и взрывчатки и пульта у нее больше не было. Но были два пистолета с глушителями и по две запасные обоймы к ним. А стреляла она прилично: на расстоянии десяти метров точно в глаз била. В глаз человека.

Докурив, навернула глушитель и на второй ствол, засунула оба ствола в карманы куртки, для чего сделала в них предварительно дырки косметическими ножницами. Вышла из машины.

Пошел отсчет минут. Времени терять больше было нельзя.

Подошла к подъезду со стороны детской площадки как раз в ту минуту, когда к подъезду были поданы две машины: «БМВ» банкира и «Тойота» охраны.

Банкир, маленький, щупленький человечек в короткой дубленке, с непокрытой седой головой выпорхнул на крыльцо, настороженно огляделся.

Водители обеих машин остались за рулем. В машине охраны сидел еще один пехотинец. Пятеро охранников теснились в подъезде позади банкира.

«Хороший расклад! — отметила Дикая Люся. — Сразу видно, что не профессионалы. Ах, какая грубая ошибка для «лички»: все позади, и никого впереди».

Она встала со скамеечки под детским грибком, сделала вперед пару шагов, подняла тяжелые стволы с наверченными глушняками и открыла беглый огонь.

Первые три выстрела пришлись в голову банкира: дело прежде всего.

А теперь можно подумать и об удовольствии.

Трое охранников, выскочивших на крыльцо, замешкались, споткнувшись о тело лежащего патрона, и были расстреляны в упор. Пока еще двое пытались открыть входную дверь, заклинившую из-за навороченных перед нею трупов, она навскидку расстреляла охранника, выскочившего, точнее вывалившегося, на землю из второй машины. Он еще только поднимался, направлял на нее свой ствол, а две ее пули уже нашли его. одна угодила в печень, вторая — в сердце. Тем временем двое охранников сумели продавить дверь на крыльцо и направляли на нее свои стволы. Но она тоже сумела сменить обоймы. И раньше их нажала на курок. Они упали, дернувшись от выстрелов тяжелого пистолета и, слегка покорчившись на крыльце, затихли так же, как и их товарищи по оружию. Оставались двое водителей. Один успел открыть дверь и бросился бежать под арку, надеясь спрятаться за стеной дома. Пуля догнала и его, впившись в затылок и не дав ему никаких шансов.

Последний оставшийся в живых свидетель бойни, водитель «БМВ», видно, бойцом не был: обычный водитель. Он сидел, до боли стиснув руль побелевшими от напряжения пальцами, и упрямо смотрел вперед, словно делал вид, что его все происходящее совершенно не интересует. Дескать, он не только не участник этой драмы, он даже не свидетель.

Она подошла к «БМВ», поманила пальцем водителя, предлагая ему открыть дверь и наставляя на него в качестве аргумента ствол.

«Все-таки мужики через одного — полные идиоты, — подумала Люся, наблюдая, как водитель дрожащими руками открывает дверцу бронированной тяжелой машины. Ведь мог бы уехать, места во дворе достаточно, чтобы сманеврировать. Мог бы просто отсидеться, наверняка и стекла пуленепробиваемые. А он сам навстречу своей смерти идет».

— Извини, ты не виноват! — усмехнулась Люся, дождавшись, когда он откроет дверцу. — Работа у меня такая.

И выпустила ему в голову две пульки. Не меньше, но и не больше, чем надо.

Чего-чего, а уж хладнокровия у Дикой Люси хватало. Это она для имиджа была Дикой. А если зрителей и свидетелей не было, то очень даже хладнокровной она была.

Прошлась, надвинув кепку на лоб, на случай, если кто выглянет на хлопки ее глушняка и постарается разглядеть ее лицо. Проверила: все мертвы. Главное — мертв банкир. Мертвее не бывает.