Поскольку все взгляды тут же обратились в сторону Бумера, он встал и поклонился. По-прежнему одетый в свою засаленную канадку и драные перчатки, он выглядел не лучшим образом. Что же касается здоровья, то на лицо было существенное улучшение его состояния, так как сопли почти перестали течь у него из носа, а дыхание уже не напоминало звук пилы, режущей полено, нашпигованное гвоздями.

— Бумер — основное звено нашей операции, — продолжал Кавендиш, когда интерес к маленькому человечку поостыл. — Я не хочу сказать, что мы не справимся с задачей с помощью имеющихся средств, но с ним мы обязательно добьемся успеха. Поэтому самым главным для всех нас является прикрытие Бумера от любых неожиданностей. Это задача первостепенной важности. Во время всего похода он должен находиться в середине колонны, где он менее всего уязвим. Если в пути что-то случиться, например, мы попадем в засаду, нужно следить, чтобы даже волос не упал с его головы. Поскольку предвидеть ход событий практически невозможно, я никому не ставлю персональную задачу по его защите, но каждый, кто в случае опасности окажется ближе всего к Бумеру, должен во что бы то ни стало обеспечить его защиту. Вот, кажется, и все. Больше мне нечего сказать. Теперь, прежде чем сесть в седла, задавайте вопросы, если они у кого-либо возникли…

И хотя Кавендиш высказался четко и ясно, Спиди задал вопрос, который, видимо, больше всего его беспокоил.

— Мне непонятно, как я смогу защитить Бумера или перехватить убегающего, если у меня нет оружия!

Кавендиш пожал плечами.

— Никто не заставлял тебя идти вместе с нами, ведь ты совсем недавно заявил, что можешь убить противника голыми руками. Так в чем же трудности?

— Я говорил о поединке и вовсе не имел в виду общее сражение!

— Это твои проблемы. Для меня ты просто связной и ничего более.

На губах негра зазмеилась нехорошая улыбка.

— Как бы вам об этом потом не пожалеть, — процедил он. — Если дело примет дурной оборот, вы недосчитаетесь лишнего воина, способного принести немалую пользу! Спросите об этом у Бумера и остальных парней!

По сути дела, Спиди был прав. Один лишний воин способен решить исход боя, перетянув чашу весов в сторону победы. Однако же Спиди мог воспользоваться обстоятельствами, чтобы свести личные счеты с Джагом и убить его, тогда операция рискует закончиться полным провалом, поскольку Джаг был настоящим бойцом, грозным противником и такая потеря была бы невосполнимой, как в плане стратегическом, так и в личном, поскольку между ним и Кавендишем уже установились тесные дружеские связи.

— Если бы все зависело от меня, то твоего и духу не было бы среди нас. Впрочем, если ты чувствуешь себя не очень уверенно, поворачивай оглобли и возвращайся обратно, от этого мне не будет ни жарко ни холодно. Наоборот, я буду очень рад. Что касается остальных, то они здесь не для того, чтобы размышлять, а чтобы выполнить поставленную задачу и подчиняться моей воле. Поэтому не рекомендую тебе мутить воду! Если ты хоть раз попытаешься внести смуту, я без лишних слов прикажу снести тебе голову мачете! Так что, вот тебе мой совет: сиди тихо и сделай так, чтобы я забыл о твоем существовании. А если хочешь защитить Бумера, ничто не мешает тебе закрыть его своим телом… если ты не сделаешь ноги при первом же выстреле!

С этими словами Кавендиш вскочил в седло, давая тем самым сигнал к отправлению.

Весь день они пробирались узкими горными тропами. Стоило лошади сделать один неверный шаг, и она скрылась бы вместе с всадником в бездне глубокого черного ущелья.

Несколько раз при прохождении особо опасных участков людям приходилось спешиваться и вести коней под уздцы, отворачивая их головы в сторону отвесной стены и не давая смотреть в бездну, — сами животные идти отказывались.

Лошадей ласкали, тихонько дули им в ноздри, шептали на ухо ободряющие слова, и только так, в гробовой тишине, изредка нарушаемой стуком падающих камней, продвигались вперед. Резкие порывы ледяного ветра — могучее дыхание гор — с завыванием врывались в узкое ущелье и заставляли всадников пригибаться к шеям лошадей, чтобы удержаться в седлах. Сами животные, напуганные беспрестанным ревом ветра, пряли ушами и приседали на задние ноги.

К счастью, вскоре ущелье осталось позади. Тропа расширилась, и теперь люди даже могли наслаждаться прекрасными пейзажами, разворачивавшимися у них перед глазами.

Глядя на простиравшиеся внизу долины, настоящие океаны зелени, пересеченные прозрачными реками, воды которых словно золото сверкали на солнце, Джаг подумал, что старому Патчу этот райский уголок пришелся бы по душе. Это был не тот рай, который он надеялся найти за Соляной Пустыней, но и этот край дышал покоем и негой. Хотелось верить, что здешние женщины пахнут травами и медом, а между ног у них — настоящее сокровище, а не гладкая пустота, как у девушек-сервиклонов.

Долины, похожие одна на одну, как две капли воды, тянулись бесконечной чередой и вскоре наскучили Джагу — повторение убивает интерес.

К вечеру отряд достиг подножия Сьерры. Впереди их ожидал еще один подъем, но это будет позже: сейчас им предстояло пересечь обширный равнинный участок, изобиловавший пустынями и болотами. Заметив естественную пещеру, Кавендиш отдал приказ спешиться и устраиваться на ночевку. Они должны были провести ночь в этом, самой природой устроенном, укрытии — оно идеально отвечало всем требованиям безопасности: один человек мог надежно обеспечить спокойный отдых всей группы.

Уставшие и опьяневшие от чистого свежего воздуха, люди без лишних слов занялись устройством лагеря. Лошадей быстро расседлали, стреножили и накормили, лишь после этого члены группы занялись собой. Не разжигая костра, они молча принялись за еду. Танцующее пламя костра всегда магически действует на людей, разогревает кровь и развязывает языки. В темноте же разговор как-то не клеился.

Кавендиш назначил караульных и определил время смены. Первым на пост заступил Клаймер — раб без специальности, которому было поручено заниматься лошадьми: когда штурмовая группа двинется к Палисаде на лодках, ему придется отвести лошадей за крепость в заранее установленное место.

Покончив с едой, каждый завернулся кто в спальный мешок, кто в шерстяное одеяло и почти мгновенно погрузился в глубокий целительный сон.

Джаг нервничал и держался начеку. Привыкнув к темноте, царившей в пещере, он не спускал глаз со Спиди, опасаясь, что тот решится приступить к активным действиям. Но у негра, вероятно, были другие планы, и, судя по его ровному дыханию, он уже крепко спал.

Несколько успокоившись, Джаг решил встать и сменить Клаймера. Раз уж его мучает бессонница, то пусть она принесет пользу другому.

Он расположился у самого выхода из пещеры и напряженно вглядывался в темноту, как вдруг почувствовал рядом чье-то присутствие. Это был Кавендиш. Он присел рядом, вытащил из нагрудного кармана сигару-медианитос и сунул ее в рот, но прикуривать не стал.

— Тоже не спится? — спросил Джаг.

— Я думаю о завтрашнем дне. Нам придется идти по открытой местности, а мне это не нравится.

— С одной стороны, это не так уж и плохо.

— Что ты хочешь этим сказать?

— По крайней мере, мы будем застрахованы от внезапного нападения.

— Слабое утешение, — заметил Кавендиш, сплевывая крупинку табака, попавшую на язык. — Больше всего я боюсь, что нас поджидают в хорошо замаскированной засаде, а на этой равнине мы будем заметны как муха, попавшая в стакан молока!

— Тогда, может быть, нам следовало бы двигаться всю ночь, а привал устроить уже в лесу…

— Я уже думал об этом, но неизвестно, что ждет нас в лесу, поэтому будет лучше, если мы доберемся до леса отдохнувшими и готовыми к любым сюрпризам.

После непродолжительной паузы, Джаг заговорил снова:

— Наверное, мне следует поблагодарить вас за поддержку в конфликте со Спиди.

— Это было единственно правильное решение. Но заранее всего не предусмотришь. Он будет ждать удобного момента. На твоем месте, я бы с ним не церемонился. Я бы спровоцировал его и прикончил. Никто тебя в этом не упрекнет.