Они въехали в узкий тупиковый коридор, прорубленный в скалах взрывчаткой, потом и кровью.

Наступил самый ответственный момент.

Кавендиш возглавлял их маленький отряд. Он сменил карабин на автоматическое охотничье ружье «Косми» калибра 20 миллиметров с вентилируемой патронной коробкой — грозное оружие для ближнего боя, ствол которого был укорочен на треть от его первоначальной длины. Самодельные патроны для него начинялись нарубленными кусочками стальных пластин и толстой проволоки.

Ружье живо напомнило Джагу шикарный трехствольный «дриллинг», купленный ему Патчем, и исчезнувший после трагедии, разыгравшейся в «Последнем Эротическом Саду» — паршивом борделе на краю Великой Соляной Пустыни, где погиб Патч, едва успев посвятить Джага в тайны женского тела и плотских утех.

И на этот раз тупик не преподнес им неприятных сюрпризов.

— Опять пронесло, — засмеялся Кавендиш, успокаивая нервно бьющего копытом жеребца.

Выехав к началу тупиковой ветки, они стали ждать подхода поезда. Здесь хватало места, чтобы держаться рядом и вести разговор, глядя в лицо собеседника, а не в его затылок.

— Долго еще мы будем так ползти? — спросил Джаг, окидывая взором вершины гор.

Кавендиш не торопясь закурил «медианитос», пыхнул дымом и только тогда ответил:

— Мы прошли половину пути. А в чем дело?

— Не знаю, что со мной, но я испытываю очень неприятные ощущения.

— Звон в ушах, стук в висках, верно? Это симптомы горной болезни, а точнее, ее начала. Болезненное состояние будет обостряться по мере подъема к вершине.

Джаг озабоченно прикинул на глаз расстояние, которое им еще предстояло пройти. Кавендиш не сдержал легкой улыбки.

— Пока это восхождение больше похоже на прогулку, — предупредил он своего напарника. — Попытайся акклиматизироваться, потому что скоро начнутся по-настоящему высокие горы, и тогда тебе действительно придется не сладко! Ну-ка, зажми нос и попытайся сделать через него выдох. Это поможет тебе уравнять давление. Давай, действуй! Ну что, стало лучше?

— По крайней мере, не хуже. Эта болезнь гор — опасная штука?

— Случается, что от нее умирают, но такие случаи крайне редки. Она особенно опасна для стариков и людей с ослабленным болезнями организмом. Нужно следить за Бумером, как бы нам не потерять его!

— А на вас эта болезнь совсем не действует?

— Она не обходит никого, даже самых крепких.

— Но это же невыносимо!

— Ко всему можно привыкнуть. К тому же имеются разные травы и наркотики, которые заглушают боль. Люди из Империи на Колесах используют в основном Дакару.

— Вы тоже ее принимаете?

Кавендиш отрицательно качнул головой.

— Нет, просто я пытаюсь думать о другом. Все зависит от умения сосредоточиться.

— Не уверен, что у меня это получится.

— В крайних случаях используют кислород. Это, как бы поточнее выразиться, чистый равнинный воздух, сохраненный в железных баллонах. Поговаривают, что у Галаксиуса имеется его запасец для личного пользования. Попроси, может он даст тебе подышать, кто знает?

Не уловив сарказма, Джаг еще раз убедился, как много он еще не знает. Он никогда бы не подумал, что можно консервировать воздух. Затем его мысли перенеслись к Мониде, и его сердце лихорадочно затрепыхалось в груди. Как она вынесет это испытание? Что будет с Энджелом? Почти одновременно в голове Джага мелькнула мысль, уж не влияет ли на его поведение то, что произошло накануне между ним и Монодий? Неужели он теперь испытывает большее беспокойство? И да и нет.

Образ девушки вновь вернул его к земным заботам.

— Вы когда-нибудь любили женщину? — неожиданно спросил он Кавендиша.

Разведчик с удивлением воззрился на Джага.

— Случалось, — признался он. — С момента стягивания сапог до их надевания. Да и то, это зависело от обстоятельств!

Увидев разочарованный взгляд Джага, он продолжил:

— Ты знаешь, малыш, женщин никогда нельзя принимать всерьез. Я прекрасно понимаю: ты молод, а в твоем возрасте очень хочется любви, но не забывай, что я тебе скажу: ты должен научиться пользоваться женщинами, только тогда, когда у тебя закипают яйца, иначе это они будут пользоваться тобой!

— Вы говорите как Патч, мой приемный отец и учитель!

— Он был разумным и здравомыслящим человеком.

Джаг пожал плечами:

— Хорошенькое дельце! Он умер в борделе, пользуясь женщиной именно по вашему рецепту!

— Прекрасный конец!

— Но все же конец!

— Если бы он не придерживался этого золотого правила, он бы умер значительно раньше. Но ты сам должен знать, чего ждешь от жизни: одно дело заботиться только о своей собственной персоне, что не так уж мало в наше суровое время, другое — крутиться как белка в колесе и изматывать себя ради жены и детей. Жениться — значит принести себя в жертву дьяволу!

Беседа грозила перерасти в затяжной спор, как вдруг конец ей положила длинная пулеметная очередь.

Кавендиш мгновенно схватился за «аншутц-сэвидж», оснащенный телескопическим прицелом, отрегулированным на большую дальность стрельбы.

Джаг последовал его примеру и вскинул к плечу свой винчестер, но на этом все кончилось — стрельба оборвалась так же внезапно, как и началась.

Состав, влекомый пыхтящим локомотивом продолжал карабкаться в гору, окутываясь время от времени клубами пара. Он, казалось, жил своей жизнью, независимо от суетящихся вокруг шумных людишек.

Перекрывая лязг буферов и сипение задыхающегося паровоза, по составу, передаваемая из уст в уста, пролетела тревожная весть.

В окнах замелькали головы, в дверных проемах, открытых из соображений безопасности, возникли силуэты людей, готовых по малейшему сигналу тревоги покинуть вагоны.

— Что случилось? — обеспокоено спросил Джаг, встревоженный необычной суматохой.

— Побег, — коротко сообщил Кавендиш, пряча карабин в седельную кобуру. — Займись стрелкой, я скоро вернусь!

Оставив Джага в одиночестве, разведчик направил своего коня вниз, навстречу поезду. Сначала он добрался до последнего вагона и переговорил с часовым и сервиклоном, дежурившим на тормозной площадке. Оба они указали ему, в какую сторону убежал беглец. Затем Кавендиш пришпорил коня и поскакал в голову поезда, где перебросился несколькими словами с встревоженным Галаксиусом, после чего вернулся к Джагу. И вовремя: Потреро вновь разразился проклятиями и уже порядком надоевшей обвинительной речью. К счастью, паровоз в клубах пара быстро проехал мимо, что избавило обоих всадников от причитаний и жалоб машиниста.

— Ничего особенного, — сказал Кавендиш, отвечая на любопытный взгляд Джага. — Бежал один из рабов. Ну и пусть бежит!

— Это безумие! С Шагреневой Кожей на шее далеко не убежишь.

Разведчик устало надул щеки.

— Он, видимо, думал иначе. Охранник непроизвольно открыл огонь, и сейчас трудно сказать, попал он в беглеца или нет. Как бы там ни было, тратить на него время мы не будем! После этого подъема нам предстоит пройти еще один участок. Он будет более скоростной, чем этот, и мы должны любой ценой пройти его до наступления ночи!

— Потреро еще не кончил ругаться!

— Плюнь на это, его паровоз переживет нас всех, — посоветовал Джагу Кавендиш.

Мимо них проплыла открытая платформа, защищенная мешками с песком, за которыми находились вооруженные до зубов охранники. Джага вдруг осенило:

— Вы уже решили, кто будет нас сопровождать?

— Не совсем. Я прикидывал и так и этак, говорил с людьми и считаю, что нам нужны специалисты, владеющие холодным оружием, ведь мы должны добраться до цели незамеченными. Я уже нашел лучника. Это пока все. А что, у тебя есть какие-либо идеи?

— Я думал о другой стороне проблемы, о той ударной силе, которая нам потребуется, если вдруг дела пойдут не так, как нам хотелось бы…

— Ну и что?

— Не знаю, возможно ли это, но неплохо было бы иметь в своем арсенале огнемет. Что вы скажете об этом?