Хозяин Империи на Колесах тут же согласился с, этим предложением, и улыбки мгновенно исчезли с лиц Эмори и Спиди.

Это была жалкая победа, но в создавшейся ситуации на большее рассчитывать не приходилось. И потом, если хорошенько поразмыслить, мера предосторожности, предложенная разведчиком, вовсе не казалась такой уж безобидной. Она несколько охладит мстительные замашки чернокожего и собьет с него спесь. Если только за долгий путь он не раздует еще сильнее огонь своей ненависти и не возжаждет крови Джага еще больше? Ну что ж, время покажет…

Кавендиш обошел всех членов штурмовой группы, чтобы в последний раз убедиться в их готовности к походу. Затем он подробно повторил план операции и расписал действие каждого бойца. Снова были уточнены дата и место встречи: через три дня на рассвете Империя на Колесах будет находиться в туннеле, выходящем на плато, где раскинулась Палисада. Туннель никогда не охранялся, так как расстояние от него до ворот крепости было достаточно большим, а местность открытой и ровной, как сковорода, что исключало возможность скрытого подхода к городу и лишало нападающих фактора внезапности. К тому же, крепость была построена так удачно, что ее защитники могли отразить любой штурм…

Если все сложится нормально, то штурмовая группа должна будет проникнуть в Палисаду несколькими часами раньше, и, если повезет, овладеет приводными механизмами обоих ворот.

Ровно в семь часов Империя на Колесах покинет свое укрытие и на всех парах помчится к цитадели, отделенной от туннеля одним километром железнодорожных путей.

В это же время Кавендиш со своей группой должен открыть ворота и взорвать электродвигатели, приводящие их в действие.

Весь план строился на полнейшем взаимодействии обеих сторон.

Всем членам группы смертников были выданы часы, сверенные до секунды между собой и с часами, по которым предстояло ориентироваться Галаксиусу и машинисту Потреро.

На первый взгляд удалось предусмотреть все.

Оставалось только соединить теорию с практикой.

Прокладывая путь, Кавендиш двигался во главе отряда. Следом за ним ехал Салтилло.

Разведчик ориентировался по карте, которую ему дала старая библиотечная крыса Торнтон, и время от времени советовался с молодым горцем, когда отдельные ориентиры, указанные на карте, не совсем точно совпадали с реальной обстановкой на местности.

Отряд шел след в след по каменистым оползням, сорвавшимся с отвесных скал. По этим козьим тропам предстояло спуститься вниз, в ровные, местами заболоченные долины, которые вели к невысокому плато, где возвышались стены Палисады.

В колонне Джагу было отведено место замыкающего, и ему вменялось в обязанность следить за тем, чтобы никто из членов группы не отстал, и обеспечивать охрану колонны с тыла. Кроме того, ему приходилось присматривать за Спиди, которого как следует обработал Эмори, будучи не в силах простить Джагу как смерть своего лучшего борца, так и свою сломанную руку. Да и без его науськиваний негр не испытывал особой любви к Джагу. Еще утром он демонстративно выразил ему свою ненависть, напомнив, что способен разделаться с обидчиком даже голыми руками, если ему представится подходящий случай. Этим он, должно быть, намекал на свою стычку с Джагом во время их первой встречи, когда тот отделал негра на глазах его дружков. Нельзя было сбрасывать со счета и события марафона, когда Джаг сначала уступил, а затем, воспользовавшись хитрой тактической уловкой, стремительным рывком вырвал у Спиди победу на самом финише. Короче, у нефа была тысяча причин, чтобы ненавидеть Джага, и можно было не сомневаться, что, как только подвернется подходящий момент, он постарается нанести ответный удар. Вряд ли он рискнет схватиться с Джагом в честном поединке, скорее всего он воспользуется суматохой боя, когда никто не сможет указать на него, как на явного убийцу своего соперника.

А пока негр неутомимо трусил в своих кожаных мокасинах с резиновой подошвой впереди Джага, перепрыгивая через выбоины и оставляя в стороне груды камней, перекрывавших тропу в местах естественных осыпей.

Время от времени Спиди оборачивался и глядел Джагу в глаза с насмешливой ухмылкой на губах. Ему нравилось давить на психику того, кого он считал своим главным врагом.

Сначала Джага раздражали выходки негра, но потом он перестал обращать на них внимание. Как только Спиди начинал провоцировать его, он углублялся в созерцание часов, украшавших его запястье. Таких он еще никогда не видел — с цифровой индикацией и звуковым сигналом, запрограммированным на срабатывание ровно в семь часов утра, через три дня после начала операции.

В который уже раз Джаг убедился в своем вопиющем невежестве. Он и представить себе не мог, что существует такая модель часов. Старый Патч всегда говорил ему, что для определения времени настоящий странник в часах не нуждается. Даже в песочных. К черту все эти механические штучки! Днем время можно узнать по солнцу, а ночью по звездам! А если поднимется туман или небо затянут тучи, можно положиться на собственный желудок. Он стоит всех часов вместе взятых!

Эти размышления натолкнули Джага на воспоминания о событиях прошедшей ночи — об отделении от телесной оболочки, о проникновении в загадочный вагон и возвращение в материальное состояние с помощью Энджела. Что нового он узнал на основании этого опыта? Во-первых, то, что дверь в вагон открывается только тогда, когда Галаксиус прикладывает руку к прямоугольнику матового стекла, во-вторых, что ошейники могут функционировать в двух различных режимах, и, в-третьих, что Энджел, эта ошибка природы, наделен необыкновенными способностями, которыми он, похоже, прекрасно умеет пользоваться. Этого было одновременно и много и мало. Особенно в том, что касалось Шагреневой Кожи. Уж не явится ли, при здравом размышлении, взрыв второго вагона наилучшим способом обрести свободу?

Такие вот мысли занимали Джага, когда Кавендиш решил устроить привал, воспользовавшись тем обстоятельством, что отряд вышел на широкую каменистую площадку.

Всадники спешились. Одни тут же принялись шарить по седельным сумкам в поисках копченого мяса, другие припали к фляжкам с водой и пили длинными жадными глотками, третьи просто ходили между лошадей, разминая затекшие от долгой езды ноги.

Завершая короткий привал, Кавендиш обратился к членам группы:

— Перед выходом я хотел бы снова напомнить вам о некоторых непременных условиях нашего похода. В первую очередь, нам нужно остаться незамеченными. Это вопрос жизни и смерти. Чтобы соблюсти данное условие, нам нужно держаться лесных массивов и, по мере возможности, обходить пустынные участки местности, где нас легко обнаружить. Естественно, наш маршрут от этого короче не станет, но это не имеет никакого значения. У нас в запасе есть целых три дня — срок, обусловленный графиком движения поезда. Ему предстоит преодолеть довольно сложные по рельефу участки местности, и не исключено, что состав подойдет к туннелю перед Палисадой только ночью на исходе третьих суток. Поэтому мы можем позволить себе выбрать наиболее надежный маршрут. Костры нельзя разжигать ни в коем случае, иначе нас сразу же засекут. Стрельба из огнестрельного оружия крайне не желательна. Огонь можно открывать лишь в экстренных случаях и только с моего разрешения. Если придется вступать в бой, противников в живых не оставлять: достаточно, чтобы сбежал хоть один человек, и тогда нас ждут серьезные неприятности. В случае стычки каждый выбирает себе противника и доводит дело до логического конца.

— А если придется пострелять? — спросил Логан.

— Эта возможность не исключена, но, повторяю, открывать огонь можно только в крайнем случае. Ладно, а теперь перейдем к самому главному. Вы знаете, что мы идем в лагерь каннибалов, чтобы открыть путь Империи на Колесах, а это возможно лишь в том случае, если нам удастся взорвать огромные ворота, закрывающие доступ в город, или, по крайней мере, помешать закрыть их, когда они будут распахнуты. Эта задача возложена на одного из вас — на специалиста по взрывному делу Бумера…