Джагу хотелось задать тысячу вопросов, но голос посоветовал ему не напрягаться, прежде всего нужно было остановить процесс распада. Но, поскольку Джаг не внял ответам таинственного голоса, тот вступил с ним в прямой диалог.

— Если хочешь вернуться, делай так, как я прошу. Не бойся, это я, Энджел!

Энджел!

При других обстоятельствах Джаг, наверное, упал бы от изумления. Но сейчас его замешательство только еще более усилилось: он мог представить себе все, что угодно, только не это.

— Соберись, не предпринимай никаких действий, — продолжал голос. — В любом случае, мы не сможем общаться, так как ты выброшен в пространство посторонней силой. Просто чудо, что я смог тебя перехватить…

Джаг начал успокаиваться, и, к своему великому удивлению, вскоре увидал поезд. Прошло еще немного времени, и он слился со своим телом, вошел в него, словно клинок в ножны.

Сознание медленно возвращалось к нему, и вскоре Джаг почувствовал, что лежит на холодном полу туалета, приходя в себя после ошеломляющего путешествия в никуда.

Встав на ноги, он подумал, уж не приснилось ли ему происшедшее. В зеркале Джаг увидел свое отражение и провел по лицу рукой. Оно снова стало нормальным: губы порозовели, в глазах опять светился живой огонек, но выражение лица было непроницаемым и суровым.

Его взгляд упал на открытую сумку, висящую на поясе, затем переместился на флакон с Дакара, катающийся по полу и звякающий при столкновениях с перегородкой при каждом толчке поезда.

Нет, это был не сон.

Значит, Энджел действительно вмешался в самый критический момент, когда он растворялся в эфире, рискуя навсегда потеряться во времени и пространстве…

Джаг вспомнил эпизод возле загона для лошадей, когда ребенок обернулся и посмотрел в его сторону.

Какие же способности скрывались под страшной маской его нечеловеческого лица?…

Настороженно оглядываясь по сторонам, — он совсем не хотел, чтобы кто-то был свидетелем встречи, — Джаг шел к Мониде.

Она стояла среди рабов, толпившихся у походной кухни, и терпеливо дожидалась своей очереди получить утренний паек. Она была одна, без Энджела. Ребенок, видимо, еще спал. Другие подростки, занимавшиеся кормлением чудовищных обжор, бегали взад-вперед между походной кухней и своими ненасытными подопечными с полными котелками в руках.

Заметив Мониду, Джаг почувствовал, как бешено застучало его сердце. Каждый раз он словно открывал ее для себя заново, находил в ней все новые и новые достоинства и испытывал непреодолимое влечение к ней, хотя секунду назад чувствовал пресыщение. Как ей удавалось постоянно оставаться привлекательной и желанной в такой обстановке, живя в вагоне для скота, лишенного элементарных удобств, не имея под рукой никакой косметики? Как могла она оставаться такой приветливой и спокойной? Вероятно, ответ на эти вопросы крылся в ее особой философии, в соответствии с которой молодая женщина воспринимала жизнь такой, какова она есть. И все же… Как бы она себя вела, знай об уготованной ей судьбе?

Охваченный легким трепетом, Джаг взял себя в руки и подошел к ней вплотную.

— Держи, это тебе, — сказал он, протягивая Мониде буханку кукурузного хлеба.

Заметив ее удивленный взгляд, он добавил почти шепотом:

— Это хлеб с особой начинкой — внутри находится пистолет. Спрячь его, возможно, он понадобится тебе, когда поезд войдет в Палисаду, — Джаг замолчал, потом выпалил: — Я люблю тебя!

И, не дав ей возможности произнести хоть слово в ответ, он прикоснулся к ее руке, резко повернулся и, не оглядываясь, быстро зашагал к голове поезда, ошеломленный тем, что осмелился произнести эти слова, которые стоили для него больше, чем жизнь.

Спрятанный в хлеб маленький пистолетик — не весть какая военная хитрость, но в данный момент это было лучше, чем ничего. К тому же, чаще всего лучший результат дают старые испытанные трюки.

Не теряя времени, Джаг подошел к локомотиву, где уже завершались сборы остальных членов штурмовой группы перед выходом в поход.

Дождь, зарядивший еще с ночи, прекратился. Сухой свежий ветер разогнал облака, и небо светилось яркой голубизной. День обещал быть ясным, но прохладным.

Еще на рассвете состав миновал перевал, и теперь горная болезнь начала отступать.

Лошадей вывели из вагонов часом раньше. Конюхи выгуляли их, вычистили, накормили и оседлали.

Теперь животные стояли в сторонке и ждали своих хозяев.

Вьючных лошадей решили не брать. Каждый член группы отправлялся со своим грузом, и, кроме того, на всех поровну распределили взрывчатку, количество которой рассчитал Бумер, по информации, полученной от Кавендиша.

Несмотря на ранний час, провожающих было предостаточно. Тесными рядами они выстроились за Галаксиусом и с любопытством наблюдали за последними приготовлениями. В их глазах светился болезненный интерес: они пришли приветствовать тех, кто шел на верную смерть.

Перед тем, как присоединиться к группе коммандос, Джаг задумался о степени своей ответственности за проведение предстоящей операции. Это подразделение создано по его инициативе. Именно его идеи легли в основу плана кампании. Именно ему обязаны участием в этой безумной авантюре все члены группы, будь они рабы или наемники Супроктора. Одних привлекла двойная оплата, других — обещания лучшей доли. И то и другое, в конечном итоге, стояло под большим вопросом, ибо шансы на успех были ничтожными, а к обещаниям Галаксиуса следовало относиться весьма скептически. Несомненно одно: в случае благополучного исхода дела предстояло серьезно побороться за обещанные блага.

Группа еще не успела отправиться в поход, а первый сюрприз уже поджидал Джага: на полпути между отъезжавшими и провожающими стоял Спиди, экс-чемпион по марафону, которого Джаг победил во время последнего забега.

Негр держался подчеркнуто прямо, скрестив на груди руки и высокомерно поглядывая по сторонам.

Заметив его, Джаг остановился.

— А этот что здесь делает? — спросил он у Кавендиша, занятого проверкой заготовленного продовольствия.

Поскольку он задал вопрос так, чтобы его услышали все собравшиеся, то первым ответил Галаксиус.

— Он будет вас сопровождать. Эта замечательная идея пришла в голову Эмори. Действительно, если с вами что-либо случится, было бы неплохо оповестить нас об этом. Для этой цели Спиди пригодится как нельзя лучше: он способен пробежать длинную дистанцию и найдет нас где бы мы ни были.

— Я бегаю так же быстро, как и он, — возразил Джаг.

— Возможно, но ты сражаешься куда лучше, поэтому в ходе боя принесешь больше пользы, чем Спиди. На него возлагаются лишь функции связного.

Аргументы Галаксиуса показались Джагу неубедительными, и он выжидательно бросил взгляд на Кавендиша, рассчитывая на его поддержку. Они оба знали, что Спиди не смирился со своим поражением, и Джагу ни в коем случае не следовало подставлять ему спину. Это были происки Эмори, который также мечтал свести счеты с Джагом. Ну и ну! Славная парочка — союз змеи со скорпионом!

Понимая, что против воли Галаксиуса не попрешь и что прямой и решительный отказ от участия Спиди в операции только взбесит его, Кавендиш склонился к компромиссному решению.

— Гонцу не нужно оружие, — заявил он, — пусть идет так, как стоит.

Спиди согласно кивнул головой, тряхнув густой шевелюрой, заплетенной в множество косичек, украшенных бисером.

— Я согласен, — улыбнулся он, — нет проблем… — А затем, глядя прямо в глаза Джагу, продолжил: — Для убийства мне не нужно оружие. Я так же хорошо могу сделать это руками или ногами, если только мне не нанесут удар в спину…

Стоя за спиной Галаксиуса, улыбался и Эмори, поддерживая загипсованную руку.

Точку в этой пикировке поставил Кавендиш.

— Я считаю, что он слишком разжирел, — сказал разведчик Супроктору, указывая пальцем на Спиди. — Ему нужно немножко сбросить лишний вес. Пусть идет пешком, это позволит ему приобрести хорошую форму!