Все остальные обитатели вагона оставались безучастными к происходящему. Спиди и двое его приятелей лежали на своих кроватях. Казалось, они надолго присмирели, но Джаг не обольщался: он остерегался повторения инцидента.

Ему не хотелось окончательно восстанавливать их против себя, поэтому он оставил им прежние привилегии, за исключением одного, все обитатели вагона имели право свободно перемещаться по всей территории «холодильника».

Заключив соглашение на этих довольно мягких условиях, Джаг в одиночестве улегся в глубине вагона — в той его части, которая ранее принадлежала большинству, — и завернулся в одеяло. Все остальные, словно мухи, роились у печки.

Приводя в порядок свои мысли, Джаг незаметно для себя заснул, убаюканный равномерным стуком колес…

Он проснулся посвежевшим и умиротворенным, потянулся, потом присел и завернулся в одеяло.

— Можно? — спросила женщина, указывая на свободное пространство рядом с ним.

— Вагон для всех.

— Ты куришь? — спросила она, усевшись рядом и роясь в сумке.

— Нет.

— Я тоже не курю.

Они замолчали. Тишину в вагоне нарушал только храп спящих да завывание ветра, насквозь продувавшего дырявые стены.

Была ночь, но для обитателей вагона это не имело ровно никакого значения: большинство из них дремали и днем. Сон являлся для них наилучшим способом скоротать время. Как ни странно, но теперь Джаг с сожалением вспоминал об изнурительной работе у топки паровоза, когда он из последних сил ублажал его ненасытное чрево. Помимо этого он скучал по ворчливому Потреро.

— Если хочешь, поспи, — неожиданно предложила женщина. — В случае чего, я разбужу тебя.

Джаг отказался. Он чувствовал себя в отличной форме. К тому же он привык рассчитывать только на себя самого и не доверять первому встречному.

Женщина рядом с ним занялась своими ногтями. Она подпиливала и шлифовала их небольшим абразивным камнем. Ее пышные груди мягко колыхались в такт монотонным движениям и, словно магнитом, притягивали к себе взгляд Джага.

Заметив, что она перехватила его взгляд, он сказал:

— А я считал, что Галаксиус не желает видеть женщин в своем поезде.

— Ну и что?

— Ничего. Просто я удивлен, что ты здесь, вот и все.

Женщина перестала полировать ногти и, как-то по-особому, с любопытством, глянула на него.

— Это самый прекрасный комплимент, который я когда-либо слышала в свой адрес, — сказала она. — Как тебя зовут?

— Джаг.

— А меня Роза. Спасибо, Джаг!

— Спасибо за что?

— За то, что ты смотришь на меня, как на женщину.

— А как же я могу иначе? Ведь ты не мужчина, насколько я понимаю!

— В некотором смысле, да.

И, привстав, она слегка приподняла подол платья, открывая длинные ноги в черных ажурных чулках, которые поддерживал красный пояс. Нижнего белья на ней не было. Между ее ног свисал крошечный пенис — запятая из плоти, чуть больше письки новорожденного.

От изумления Джаг не смог вымолвить ни слова.

— Ну вот, теперь ты все знаешь, — сказала Роза, опуская платье. — В этом вся драма моей жизни. Я — женщина по менталитету и на девять десятых по облику, но вот этот маленький комочек плоти между ног ставит все под сомнение! Правда, смешно? Тогда смейся, не стесняйся! Я не обижусь!

Сама того не замечая, последние слова она выкрикнула, что вызвало ворчливое недовольство тех, кого она разбудила. Кто-то буркнул, что ей пора бы уже привыкнуть к своему полу, после чего в ее адрес посыпались довольно гнусные шутки, из которых предложение откусить ненужную плоть оказалось не самым мерзким.

— Ты только послушай их! — с гневом сказала она. — Они еще и не на такое способны. Хоть бы один попытался меня понять! Они только и знают, что пользоваться мной! А мне не остается ничего другого, как удовлетворять их отвратительные прихоти! Иногда, в качестве наказания, либо когда он не в форме, Спиди отдает меня в пользование своим дружкам. Теперь, после того, как ты поставил его на место, я, по всей видимости, должна принадлежать тебе…

Джаг отрицательно замотал головой.

— Ты испытываешь ко мне отвращение?

— Нет, просто я не терплю рабства. Ни для себя, ни для других. Ты свободна, Роза. Заперта в этом вагоне, но свободна. Это все, что я могу для тебя сейчас сделать.

— Уж не думаешь ли ты бежать?

— Я только об этом и думаю!

— Это невозможно, бежать отсюда не удавалось еще никому.

— Значит, я буду первым.

— Это невозможно, — повторила Роза. — Я ведь тоже не раз думала о побеге. И если бы для этого была хоть малейшая лазейка, я была бы в курсе.

— Постой, постой! Каким это образом?

— Потому что я в течение трех лет была фавориткой Галаксиуса.

Это признание привело Джага в замешательство.

— Ты? — недоверчиво спросил он, как бы переваривая услышанное. — Ты и Галаксиус?

— А что такого? Он купил меня в одном из борделей Пределов, за меридианом Мебиуса, и почти три года я жила под его крылышком. Позже мы расстались, он находил, меня слишком женственной. И вот я здесь…

От волнения Джаг не мог сдержать охватившей его дрожи.

— Ты и вправду жила с ним все это время? — возбужденно спросил он, глянув по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает их разговор.

— Конечно.

— Тогда ты обязательно должна знать кое-что!

— Да. Я знаю, что ничего нельзя сделать.

Джаг упрямо качнул головой.

— Не верю! Наши ошейники управляются на расстоянии. Управляются! Значит, они зависят от какой-то машины. За три года, проведенных в этом поезде, ты не могла не увидеть ее!

— А я этого и не говорила.

Сердце Джага отчаянно колотилось, казалось, оно вот-вот выпрыгнет наружу.

— Ты видела эту машину? Ты знаешь, где она находится?

Снова послышался возмущенный ропот разбуженных, на сей раз в адрес Джага, который уже едва сдерживал свои эмоции. Роза на минуту задумалась, потом, понизив голос, ответила:

— Я ничего не видела, — прошептала она, прикрывая рот ладошкой, — по той простой причине, что не на что было смотреть. Хоть я и была фавориткой Галаксиуса, это не значит, что он повсюду таскал меня за собой. Он никому не позволял входить во второй вагон. Только Донк несколько раз сопровождал его туда.

— Второй вагон, — тихо повторил Джаг, наморщив лоб.

Роза серьезно кивнула головой.

— Это единственное место, где может находиться машина.

Но Джаг уже не слышал ее. Мысленно он перенесся на крышу поезда, когда, тремя днями раньше, они сражались с Пиявками.

— Скажи-ка, а это, часом, не тот вагон со стеклянной крышей, защищенной двойной решеткой, и с мостиком посредине?

— Да, тот самый, — подтвердила Роза.

Джаг почувствовал, как его затопила волна безумной радости. Впервые с тех пор, как на него надели ошейник, перед ним забрезжил луч надежды.

На следующее утро, едва поезд остановился, как Джаг первым выскочил из «холодильника». Сейчас он думал только об одном — как бы поближе подойти и осмотреть второй вагон.

Это было неосторожно с его стороны — Джаг понимал, что может нарваться на неприятности, но его тянуло ко второму вагону помимо воли. Один из охранников окликнул его, когда он уже был на полпути до цели.

— Эй, ты, куда бежишь? Иди лучше помоги мне!

Остановившись, Джаг подчинился. Нужно было открыть заклинившуюся дверь одного из новых вагонов, прицепленных накануне в Томболл Пойнте. Вместе с охранником они быстро справились со строптивой дверью, и Джаг увидел, что внутри вагон был разделен на отсеки с сиденьями-скамейками, которые легко раскладывались в спальные места.

От неожиданности Джаг остолбенел: обитателями нового вагона оказались женщины с детьми. К двери вагона понесли деревянные сходни, и он оторопело смотрел, как необычные пассажиры спускаются из вагона на землю. Это было и вправду прелюбопытное зрелище. Большинство женщин поражали безобразной толщиной, они буквально заплыли жиром. Их руки были ничуть не тоньше бедер нормальных людей, а бедра напоминали обрубки толстенных деревьев. Они передвигались медленно, тяжело переваливаясь с ноги на ногу и останавливаясь через каждые три шага. Малейшее усилие вызывало у них одышку. Пот ручьями стекал с их лиц. Каждая из женщин-мастодонтов вела за руки двоих детей, что помогало ей сохранять равновесие.