— Из какого состояния? — удивленно спросил Джаг.
— Возможно, ты сам не замечаешь, до какой степени закрепощен физически и морально. Ты — на пределе своих возможностей. Твоя душа мучается и ни на миг не находит успокоения, а если болит душа, то страдает и тело. Тебе требуется настройка, как, скажем, любому музыкальному инструменту.
Диагноз был поставлен на удивление точно, и Джаг, стиснув зубы, опустился в горячую воду. Сначала ему казалось, что он долго не выдержит, но совсем скоро ванна оказала на него свое магическое воздействие. Нежная истома овладела Джагом, и ему показалось, будто он парит между небом и землей. Не теряя своей остроты, все проблемы представились ему в розовом свете, и теперь он мог оценивать их с некоторой долей равнодушия и отстраненности, как бы со стороны.
В первую очередь Джага больше всего мучил вопрос о продолжении путешествия. Вряд ли Галаксиус найдет общий язык с вождем Костяного Племени, но можно ли быть в этом полностью уверенным? Ведь человек так непредсказуем…
— Хочешь Дакара? — неожиданно спросила Максимилиана, стараясь предвосхитить малейшие желания своего гостя.
Джаг молча отказался, покачав головой. С него хватило одного раза. Тогда этот галлюциноген, изготавливаемый из красных ящериц, водившихся только в горах Лейбница, не оказал на него ожидаемого воздействия. Вместо того, чтобы успокоить, вселить в него уверенность, красный порошок отделил его сознание — а может, душу? — от телесной оболочки, и это чуть было не закончилось для Джага трагически. Однако он отчетливо помнил, как его сознание покинуло бренное тело и вырвалось на свободу, унеслось за пределы поезда, обретя способность оценивать окружающий мир с высоты птичьего полета.
Но сейчас было не подходящее время для подобного рода фантазий. Джаг понимал, что должен сохранить ясность ума и гибкость мышления: скоро придется принимать серьезные решения. И вдруг Джага словно громом поразило. Боже мой! Как же он об этом раньше не подумал?! Ведь Дакара, способная отправить его сознание в незримый полет в пространстве, минуя всякие барьеры и преграды, — это идеальное средство для того, чтобы проникнуть во второй вагон, считающийся недоступным!
— Что-то не так? — встревоженно спросила Максимилиана, заметив, как изменилось лицо Джага. — Неужели так горячо?
— Нет, нет, наоборот! Все в полном порядке! Скажи-ка, а как можно раздобыть немного Дакара?
— Мне показалось, что ты отказался от нее.
— Пока она мне не нужна, но могу ли я найти ее позже?
— Конечно! Дакара есть почти у всех. Это самое распространенное успокаивающее средство. Если хочешь, можешь взять целый флакон.
— Не откажусь, если это возможно.
— Мелибе приготовит его тебе. Может, хочешь что-нибудь еще? У нас есть более сильные средства, которые многократно усиливают и обостряют чувства, стимулируют сексуальные способности…
А это был уже камень в его огород — напоминание о том, что прошлый раз он отверг их предложение удовлетворить его сексуальные потребности, обнаружив, к своему изумлению, что у девушек-сервиклонов нет свойственных любой нормальной женщине отверстий. Кроме того, они утверждали, что им всего по пять лет и появились они на свет в одном и том же месте — Великой Матке.
Тогда все это моментально отрезвило его, ведь он уже научился с недоверием относиться ко всему необычному и непривычному.
И все же он вернулся. Вернулся, чтобы очиститься физически и духовно, скрасить одиночество и освободиться от мучительных мыслей, гнетущих душу.
Приободренный открывшейся перспективой проникнуть в тайну второго вагона, Джаг потянулся к Максимилиане и с таким пылом привлек ее к себе, что она со смехом упала в ванну и позвала на помощь своих сестер.
Вскоре ванна оказалась слишком тесной для всей развеселой компании и тогда, к огромному удивлению Джага, шесть пар рук подхватили его, подняли из воды и отнесли на устланное мехом широкое ложе.
Как по команде, сбросив с себя трико, шестеро девушек набросились на Джага с урчанием мартовских кошек.
С этого момента он уже не принадлежал себе. Не забыв о нанесенном им прошлый раз «оскорблении», девушки по-своему собирались отомстить Джагу, не давая ему времени ни передохнуть, ни перехватить инициативу.
В одно мгновение его перевернули с такой легкостью, словно он был тюк соломы, и Джаг оказался верхом на животе Миры, самой пышной и фигуристой девушки из всей шестерки, а его до боли напрягшийся член уютно устроился между полушариями ее великолепных тугих грудей. Он почувствовал горячее дыхание и прикосновение ее губ.
Остальные девушки вцепились в Джага и принялись ритмично раскачивать его вперед-назад, так что налитая кровью головка его члена то скрывалась среди стиснутых вместе грудей, то прикасалась к мягким полуоткрытым губам Миры, голову которой поддерживала одна из девушек. Одновременно Джаг почувствовал, как ловкие пальцы, легкие и нежные, словно крылышки бабочек, пробежали по всему его телу, опускаясь все ниже и ниже.
Не помня себя от возбуждения и охватившего его восторга, Джаг хотел было ускорить движения, но руки, раскачивавшие его, пресекли любые проявления самостоятельности, и он вынужден был сохранить прежний ритм. Кто-то заставил Джага нагнуться, и его губы встретились с горячими губами Миры.
Прошло всего несколько минут, но под сумасшедшим напором множества рук, губ и языков Джаг не выдержал и взорвался огненным, оглушающим фейерверком фантастических, давно забытых ощущений. Струи спермы растеклись по шее и груди Миры, она тут же извернулась и жадными губами пленила по-прежнему тугую колонну плоти, которая короткими судорожными толчками продолжала выбрасывать возбуждающий, солоноватый сок жизни. Втягивая щеки, с выражением гурмана на лице, Мира не упустила ни одной капли…
Но это была только прелюдия. Каждая из девушек проявляла чудеса изобретательности, чтобы в кратчайший срок привести его в рабочее состояние, и затем все начиналось сначала. И уже тогда, когда Джаг исчерпал все свои возможности, они шаловливо и чуть насмешливо предложили ему располагать ими как ему заблагорассудится.
Удовлетворенный, Джаг почувствовал, что не в состоянии шевельнуть даже пальцем, и запросил пощады. Глядя на этот раз на лукаво поблескивающие глаза девушек и их притворно сердитые лица, он понял, что ему все-таки удалось загладить свою вину перед ними.
Ласковые и внимательные, они снова перенесли его в ванну и, как пчелы, захлопотали вокруг, возвращая его утомленному телу силу и бодрость.
На удивленный вопрос Джага, откуда они так хорошо знают анатомию человеческого тела и безошибочно умеют находить его самые чувствительные зоны и жизненно важные точки, девушки ответили, что они созданы для выполнения такой специфической задачи, в некотором роде, рождены для этого.
Со слов девушек Джаг узнал также, что по воле их хозяина Галаксиуса они носят имена звезд, а Мира — самая пышная и аппетитная из всей шестерки — получила новое имя, потому что ее вес время от времени колебался в весьма широком диапазоне, как светимость звезды из созвездия Кита — в течение года она изменялась от второй до десятой величины.
Эти объяснения вернули Джага к реальности, они живо напомнили ему слова Психа, странного типа из банды Баскома, который утверждал, что звезды сближаются, и человек начинает превращаться в зверя.
Джаг понял также, как много он не знает. Стремление жить в изоляции от общества, озабоченность Патча проблемами выживания привели к тому, что Джаг оказался безоружным перед лицом важных реалий такой многообразной и опасной жизни.
Мало-помалу Джаг начал понимать, что нельзя пренебрегать даже самым малым, напротив, нужно глубоко вникать в суть проблем, чтобы впоследствии исключить всякую неприятную неожиданность.
Пока девушки-сервиклоны мыли его с ног до головы, брили, смазывали волосы душистым маслом, прежде чем вымыть их красной глиной, Джаг пообещал себе изменить свое отношение к окружающему миру.
