Когда под сводами ангара стихли раскаты эха, Кавендиш поднял шляпу, несколько раз ударил ею по ноге, чтобы выбить пыль, и наконец сделал заключение:

— Клянусь, я съем свою шляпу, если этот летающий гроб сможет оторваться от земли!

Набычившись и побагровев от ярости, Гарри возмущенно заорал:

— Летающий гроб?! Это же гордость люфтваффе! Никогда в жизни не слышал ничего более глупого! у тебя меньше мозгов, чем у сундука! Это великолепный самолет, и он летает!

Кавендиш замотал головой и, прикурив сигару, заявил:

— Что касается меня, то лучше я выпью целый котел твоей проклятой настойки, чем хоть одной ногой ступлю в кабину этой старой колымаги.

Внезапно раздался резкий, пронзительный свист, заставивший всех вздрогнуть. Джаг со всех ног бросился к выходу из ангара.

Энджел вернулся!

Планируя на высоте около пятидесяти метров, он описывал широкие круги над заводом.

Ошалев от радости, Джаг козырьком приставил руку ко лбу, чтобы получше рассмотреть своего любимца. Теперь Энджел летал уверенно и грациозно. Он и выглядел уже совсем иначе. Стадия перерождения завершилась, жутковатые аномалии исчезли, и теперь в небе парил гордый человек-орел.

Острая боль опять пронзила мозг Джага, и он схватился обеими руками за голову. Перед его мысленным взором вновь замелькали картинки из жизни летающих людей…

Джаг видел, как одетые в кожу охотники преследовали людей-птиц вплоть до самых гор, стреляя короткими очередями, чтобы выбить их из небольших укрытий и заставить снова подняться в воздух. Существа, подобные Энджелу, со сломанными крыльями в ужасе метались по скалам. А охотники отрубали им головы, вскрывали черепа и извлекали загадочный коралл, оставляя все остальное на съедение хищникам. Повсюду слышались крики о помощи, а бойня неумолимо и безнаказанно продолжалась.

На фоне ужасной бойни вдруг появилось гладкое лицо Энджела, и Джагу, наконец, все стало ясно.

— Он зовет нас на помощь! Его народ в опасности! — закричал в отчаянии Джаг.

— Что он говорит? — недоуменно спросил Гарри.

— Ничего, он начинает бредить, — ответил Кавендиш, на что старик понимающе кивнул головой.

— О эти взрослые дети! В конце концов они становятся самыми слабыми. Он слишком много пережил за последнее время. Испытания, выпавшие на его долю, помутили его разум. Будем надеяться, что рассудок вернется к нему.

— Будем надеяться, — кивнул Кавендиш.

— Ладно, у меня свои проблемы, мне нужно похоронить женщин. Не хочу, чтобы их сожрали крысы…

Когда Гарри ушел, Кавендиш подошел к Джагу и положил ему руку на плечо.

— Ты совсем не спал, тебе нужно отдохнуть. — Я должен пойти за Энджелом!

— Ты пойдешь за Энджелом? — вздохнул Кавендиш. — И куда же? Как ты собираешься это сделать? Он же умеет летать. Ему наплевать на леса, горы, долины и орды убийц, которых больше, чем грязи! А у тебя нет ничего, кроме собственных ног. Нет даже коня!

— Меня это не интересует! — отрезал Джаг. — Я все равно пойду за Энджелом!

— Ты сначала хорошенько подумай, — посоветовал Кавендиш. — Ведь у тебя нет абсолютно никакой информации, кроме твоих галлюцинаций.

— Я уже решил. И это — не галлюцинации!

— У тебя ничего не выйдет, Джаг. Ты обязательно потеряешь Энджела из виду, заплутав в каком-нибудь дремучем лесу.

— Я возьму его с собой!

— Вы умрете от голода или от холода, а может быть, от того и от другого. А ты подумал о том, сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до того места, куда тебя зовет Энджел? Если хочешь знать мое мнение, ты совершенно зря проделаешь долгий путь: охотники успеют уничтожить всех крылатых людей, и ты увидишь только горы трупов.

Джаг был вынужден согласиться с этими доводами. Он и сам сомневался в успехе своего похода, но не мог смириться с фатальной безысходностью, с ролью стороннего наблюдателя.

Осознав свое бессилие, Джаг принялся нервно расхаживать по ангару, пока не наткнулся взглядом на фюзеляж «юнкерса». И тут в его голове родилась блестящая идея.

— Самолет! — закричал он.

— Какой еще самолет? — не понял Кавендиш.

— На самолете я смогу сопровождать Энджела!

— Ты соображаешь, что несешь? — возмутился Кавендиш. — Этот старый соловей просидел на ветке уже много лет и никогда не взлетит! Ты не хуже меня слышал, что это всего лишь музейная реликвия! А в музеях хранятся только отжившие свой век вещи!

— Он взлетит! — глухим голосом упрямо произнес Джаг. — Если хочешь, можешь остаться здесь! Я тебя насильно за собой не тащу.

И, не дожидаясь ответа, он решительно направился к старику Гарри, который упаковывал трупы в пропитанную гудроном бумагу.

— Никто меня не переубедит! — закричал ему вслед Кавендиш. — Я никогда никому не уступал! И еще не родился тот человек, который уговорит меня сесть в это корыто! — он швырнул на землю окурок сигары, сердито растоптал его каблуком сапога и выкрикнул: — И вообще, с какой стати я должен помогать какой-то эскадрилье бекасов, которых я никогда в жизни не видел и на которых мне наплевать!

Энджел приземлился. Застыв в неподвижной позе на верхушке каменной глыбы, он напоминал статую скульптора-сюрреалиста.

Стоя у плиты, старик Гарри вырезал из конского филе небольшие куски и бросал их в раскаленное масло. Машинально облизывая покрытые жиром пальцы, старик поднял на Джага грустные глаза и покачал головой:

— Я хочу, чтобы ты знал, мой мальчик: я еще ни разу в жизни не управлял самолетом. Я хорошо изучил машину, точно знаю назначение всех систем управления, и мог бы манипулировать ими с закрытыми глазами. В течение нескольких лет каждый вечер перед сном, и даже во сне, я повторял все эти операции. Тысячу раз я пролетал над окружающим нас лесом, взлетал к солнцу, мчался над пустынями и самыми высокими горными вершинами. Я почти касался верхушек морских волн и колосьев обширных полей, таких же светлых и пышных, как прекрасные волосы Кристаль… Но это ничего не меняет, все происходило только во сне, а реально я никогда не управлял самолетом, — закончил он и перекрестился.

Стоя чуть поодаль и прислушиваясь к их разговору, Кавендиш довольно рассмеялся.

— Ну, что я тебе говорил? Все это басни и красивая ложь! Старик запутался в своем вранье. Ведь совсем недавно он утверждал, будто эта алюминиевая кастрюля может летать. А теперь говорит, что все это ему только приснилось!

Не обратив ни малейшего внимания на замечание Кавендиша, Джаг тихо сказал Гарри:

— Для меня это не имеет никакого значения, я верю в вас. Я уверен, что вы заставите самолет взлететь!

Старик почесал затылок и задумчиво произнес:

— Все дело в том, что у меня нет особого желания к перемене мест. Улетев отсюда, я потеряю все, а здесь я у себя дома.

— Но вы же не можете остаться здесь совсем один!

— Как раз наоборот! Сейчас я хочу пожить спокойно. Я смогу делать то, что захочу. И потом, все мои родственники похоронены здесь, на кладбище за ангаром, в самом начале взлетной полосы. Кому-то же нужно ухаживать за могилами.

— Вы всегда сможете вернуться! — настаивал Джаг.

Кавендишу надоела бессмысленная болтовня, и он решил вмешаться, чтобы направить разговор в другое русло.

— Вы договоритесь чуть позже, — облизываясь, сказал он. — Еще немного — и мясо пригорит.

У Джага не было аппетита, и он вновь насел на старика:

— Так что вы скажете?

— Вернуться, вернуться… Легко сказать! Ведь я даже не знаю, куда вы собираетесь лететь…

— Лично я никуда не собираюсь лететь, это его личное дело! — вновь вмешался Кавендиш.

— В любом случае, независимо от того, куда мы полетим, я не уверен, что смогу найти горючее на обратную дорогу!

— А разве вы не можете взять его с собой? — спросил Джаг.

— Топливные баки не рассчитаны на большой запас горючего, к тому же это очень опасно!

Джаг на мгновение задумался, потом его глаза заблестели, и он решительно заявил: