Но не в приданом и не в деньгах дело. Верно подмечено в народной поговорке: «С милым рай и в шалаше». Был бы мир да согласие, а остальное все приобретется. Конечно, без денег жить нельзя. Но главное в семейных отношениях все-таки любовь. Семья сохранится только тогда, когда в ней есть понимание, терпимость, уступчивость друг другу. Только в этом случае семья выдержит любые испытания. Все неурядицы, малые и большие, покажутся мелочами жизни… Там, где нет взаимной любви, ни один дворец не удержит. Хотя нынче уже произносится современная формула: «С милым рай не в шалаше, а во дворце». Но такие семьи, где брак совершается (основывается) не по любви, а по расчету, очень часто распадаются. Такой семейный союз разваливается, как карточный домик. А вообще причин для распада семьи очень и очень много…
Это, конечно, философия, но семейные отношения во сто крат сложнее межгосударственных. В любой семье миллион невидимых нитей. И в жизни всегда бывает так: нет ни одной семьи, где бы не было каких-то проблем… С этим можно спорить, не соглашаться, но в конечном счете — это бесспорный факт… На свадьбе всегда так бывает (это хорошая русская традиция) — молодым желают долгой совместной жизни и кучу детишек. Такое пожелание не единожды высказывали молодоженам Алексею и Оле. Этим шутливым пожеланиям суждено было осуществиться. В жизни Груниных было много разных «кочек», порогов и неурядиц. Жизнь есть жизнь, она ведь очень хитрая штука. Но взаимная крепкая любовь еще крепче сроднила супружескую пару. Их любовь не сломалась, а укреплялась изо дня в день, и доказала свою устойчивость в жизни. Грунины выдержали все испытания, выпавшие на их жизненном пути, сохранив при этом чистоту чувств и уважение друг к другу. Кому-то было завидно, но факт — Алексей с Олей полюбовно прожили всю жизнь…
Огромную дань благодарности в укреплении семейной жизни молодоженов надо отдать начальнику милиции Рыбину. Такие добрые люди никогда не забываются и даже тогда, когда их нет в живых. Алексей Иванович по-отечески заботился о молодой семье. Этот командир милиции из невозможного сделал возможное. Ровно через полгода Грунины уже имели крышу над головой и полную независимость. Трудно было с жильем, но как-то все-таки построили на Сейме домик. До сих пор этот дом стоит на одной из улиц Сеймы и называется «милицейский дом». Вот в этом милицейском доме, в одной из квартир, майор Рыбин поселил Груниных. Алексей Иванович лично вручил ключи оперу Грунину и его супруге, поздравив их с новосельем. Конечно, тогда о каких-то коммунальных удобствах никто даже не мечтал. Семейное гнездышко представляло собой небольшую квартиру, размещенную в деревянном строении. Тут же, в одной из комнат, разместилась большая печь, щедро наполнявшая своим теплом маленькую квартиру. Радости у молодоженов не было конца, как говорится — целый мешок. Оля с Алексеем теперь представляли себе, что они живут как во дворце…
Наша жизнь бежит очень быстро, ее можно сравнить с речным горным потоком. За суетой и ежедневной текучкой незаметно пробегают минуты, часы, недели, месяцы, годы. Рабочий день оперативников был ненормирован. Он еще больше подгонял время. Почти ежедневно опер Грунин приходил с работы очень поздно, он уставал и был как выжатый лимон. Иногда обэхээснику приходилось работать сутками без отдыха.
Но молодожены не хныкали и не обижались на жизнь. Всякий раз, когда Грунин приходил домой, его уже на пороге встречала любимая жена с крепкими объятиями и поцелуями. Возможно, другая строптивая молодая жена этого не стерпела, «сняла» бы своего мужа с такой хлопотливой работы. И такие случаи бывали не раз. Многие увольнялись по требованию жены из милиции. Но Оля оказалась не из таких женщин. Она настоящая жена милиционера, только без официального удостоверения. Оля крепко любила своего мужа-милиционера, искренне верила ему и всем, чем могла, всегда помогала в службе. Никто не может возразить, как бы того кому не хотелось, что порой ласковое слово уставшему мужу дороже всякого сна и вкусного обеда. А «сладкий» поцелуй снимает смертельную усталость. Оля всю свою душу отдавала мужу.
В семье Груниных всегда царил мир и покой. Вот о таких бы милицейских женах надо писать романы. Именно эти женщины совершенно на равных тянут милицейскую лямку вместе со своими супругами. Ни один оперативник не состоится как профессионал-сыщик, если у него плохая жена… К этому хотелось бы добавить вот что. У нас часто пишут в книгах о полковниках, генералах и вообще о людях с большими звездами и с высоким положением. Конечно, о них надо писать, но главный локомотив — все-таки рядовой оперативный сотрудник милиции. На передовой линии невидимого фронта вместе с оперработниками идут в одной шеренге милицейские жены. Низкий им поклон всем: живым и мертвым.
Шел февраль 1959 года, в этот год в семье Груниных произошло очень важное событие. Молодая семья прибавилась на одного человека. Малютка-дочка еще больше скрепила брачный союз Груниных. Но интересный сюрприз преподнес Алексей своей любимой жене. А случилось все так, как в том анекдоте… Рано утром Оля пожаловалась своему мужу на резкие боли в области живота. А муж, как ни в чем не бывало, успокоил жену, сказав, чтобы она потерпела до рассвета. Когда, мол, рассветет, тогда и пойдем в больницу. Не дурень ли бестолковый. Любящий муж все-таки смекнул, что предрассветного утра вряд ли удастся дождаться.
С каждой минутой Оле становилось все хуже и хуже. Откладывать на потом, когда начинаются предродовые схватки, ни минуты нельзя. Наскоро Алексей с Олей собрали какие-то вещички и отправились вдвоем срочно в больницу, не сообразив даже вызвать роженице «скорую помощь». Хорошо, что больница была поблизости. А то бы этому бестолковому мужу быть в роли бабки-повитухи.
Состояние Оли в пути все ухудшалось и не терпело отлагательств. Но вот и больница. Врачи, осмотрев будущую маму, в спешном порядке положили Олю в стационар.
В тот же день любимый муж, не сказав ни слова о случившемся своему начальнику, выехал в служебную командировку… В производстве опера Грунина находилось не сложное, но очень запутанное «молочное» дело… Приемщица молока гражданка Стрельцова систематически обманывала своих сдатчиков. Частники-колхозники ежедневно сдавали в госзакуп молоко. Стрельцова очень хитроумно проводила свои мошеннические операции. Она постоянно занижала жирность молока у сдатчиков и за счет этого создавала излишки продукции. И тут, как говорится, шли дармовые живые деньги в личную кассу мошенницы. И так из копеек складывались рубли, а из рублей — тысячи. Словом, дело было хоть и не крупное, но интересное. Опер Грунин ушел в него с головой. А в это же время происходили события и в Сеймовской больнице.
О своей любимой жене Оле Алексей спохватился только в конце рабочего дня. Вот уж поистине общественные интересы превыше личных. Хотя Грунин не раз проклинал сам себя, но работа все-таки есть работа. Отложив в сторону кипу разных бумаг и целую стопку протоколов допроса, лейтенант Грунин схватил телефонную трубку и давай накручивать ручку телефона. Тогда в районе не было автоматов-телефонов, и звонили абоненту не набором номеров, а крутили-вертели рукояткой. Опер Грунин упорно добивался связи с центром, но на коммутаторе почему-то не отвечали. Ленька Грунин сильно нервничал, а на противоположном конце провода хранили молчание. И вот все же наконец-то послышался голос:
— Вам чего? — спросила телефонистка, обозначив свой номер «1».
— Чево, чево, дайте срочно родильное отделение больницы, — сердито проговорил в трубку Грунин.
— Соединяю… — послышалось в ответ.
К телефонному аппарату подошла Оля. Она еще была слаба, но по голосу было ясно, что все с родами обошлось благополучно. На вопрос: кто родился — на том конце провода послышался ответ:
— Родилась, мой милый муженек, у нас с тобой девочка.
— Как девочка? — орал что есть сил в трубку Грунин. — Да этого не может быть?!
Как молния летела весточка по проводам в село Золино. Любимая жена Оля еще раз подтвердила мужу, что родилась дочка. И просила его не расстраиваться: к чему и зачем нервничать, мы, мол, еще молодые, поживем, может, и сынка наживем. Так закончила свой разговор Оля. Но природа распорядилась иначе, она так и не послала семье Груниных мальчика. А что поделаешь, когда таких мужчин в шутку и всерьез называют «бракоделами».
