Охотница сжала зубы, догнала его и сказала:

 – Думаю, это не самая хорошая идея.

Кухулин ничего не ответил, а Бригид было некогда переубеждать его. Она сосредоточилась на том, чтобы не сбить с ног случайного прохожего в многочисленных извилистых коридорах. Охотница нахмурилась, отстала от Кухулина и подумала о строителях замка Стражи, которые явно не предполагали, что здесь будут ходить кентавры.

Она остановилась у начала ступенек, ведущих в башню, и расстроено фыркнула при виде узкой витой каменной лестницы, по которой поднялся Кухулин.

«Если я поднимусь наверх, то перегорожу всем пути отхода, а это опасно. Я подожду».

Хвала Богине, ей не пришлось долго топтаться у входа в башню. Послышались шаги, звон и лязг цепей, низкие приглушенные голоса. Затем раздался смех. От него по спине Бригид побежали мурашки, зашевелились волосы на голове. Смех был наполнен безумием. Охотница слышала его раньше, когда Фаллон предстала перед Эльфейм в замке Маккаллан. Тогда он потряс Бригид до мозга костей, но не меньший эффект произвел и теперь.

Появился воин, одетый в темную одежду, с мечом, вытащенным из ножен. В руке он крепко держал конец цепи. Затем показался еще один. Он тоже был вооружен и туго натягивал другой конец длинной тяжелой цепи.

На лестнице появилась Фаллон. Бригид замерла. Она изучала изменения, произошедшие во внешности этой женщины, словно это было новое животное, на которое ей вскоре предстояло охотиться. Беременная пленница крайне исхудала, торчал лишь вздувшийся живот. Серебристые волосы превратились в растрепанные космы, беспорядочно торчавшие вокруг лица, которое можно было бы увидеть в кошмарном сне. Фаллон походила не на человека, а на древнего демона-фоморианца. Когда ее поймали и привели в замок Маккаллан, она была красива. Теперь лицо крылатой женщины стало искаженным, исхудалым и бескровным. Оно напоминало изображения диких изможденных существ в книгах по истории. Ее крылья были крепко привязаны к телу, но шелестели и пытались развернуться. Она источала странный острый мускусный запах, свидетельствующий о ненависти и гневе.

Бригид машинально схватилась за рукоятку кинжала, когда красные глаза пленницы уставились на нее. Фаллон обнажила смертоносные клыки и буквально выплюнула:

 – Еще одна шлюха из замка Маккаллан! Мне следовало догадаться, что эта кентаврийка ошивается там же, где и братец Эльфейм. Совсем как в тот день, когда вы несправедливо схватили меня.

Фаллон повернула голову назад, как настоящий богомол. Еще более безумный смех вырвался из ее рта, клыки обнажились.

 – Но ты опоздал, да, воин? Я говорила тебе, как сладка кровь твоей Бренны?

Кухулин, стоявший на лестнице, кинулся на фоморианку, но его удержали три воина. Остальные быстро вышли в коридор. Бригид торопливо оттолкнула людей в черном. Она загородила другу дорогу и использовала всю свою недюжинную силу, чтобы не пустить его к Фаллон.

 – Кухулин! Ты согласился сохранить ей жизнь, пока она не родит ребенка! – завопил Кейр.

Он стоял в арке возле ступенек. Жизнь в затворничестве изменила и его. Глаза запали, волосы поредели и спутались. Он все еще выглядел человеком, но заметно постарел. Его крылья не были связаны, как у Фаллон. Кейр крепко прижимал их к широкой спине. Цепей на нем тоже не было, но рядом стоял воин с оружием наготове.

 – Правильно. Не забывай, что у меня будет ребенок! – прошипела Фаллон, поглаживая живот скрюченными пальцами, похожими на когти.

 – Мы помним об этом! – рявкнула Бригид, продолжая удерживать Кухулина. – С нетерпением ждем рождения твоего ребенка, потому что этот день станет для тебя последним.

Свирепое лицо Фаллон дрогнуло и изменилось. Она пошатнулась, словно внезапно слишком ослабела и не могла стоять без посторонней помощи. Кейр бросился к ней, обнял, поддержал, и жена осела у него в руках.

 – Наш ребенок! Не позволяй им говорить о нем, любимый! – зарыдала она.

 – Уведите ее отсюда, – сказала Бригид, чувствуя отвращение при виде притворных слез убийцы.

Воины потащили крылатых супругов по лестнице, ведущей в подземелье замка.

 – Я забыл о ее злобе и ненависти, – с трудом проговорил Кухулин глухим голосом. – Как я мог?

 – Такую злобу даже представить себе невозможно. – Бригид ошеломленно покачала головой. – Я не удивлена, что воины Стражи стали стрелять, увидев кого-то с крыльями. Не могу их ни в чем обвинять. Теперь я и сама увидела, во что превратилась Фаллон.

 – Она фоморианка.

 – Причем последняя. Пусть эта женщина родит. Мы ее казним. Зло демонов умрет вместе с нею, – сказала Бригид.

 – Сомневаюсь, – проговорил Ку, продолжая смотреть в зал.

Бригид взглянула ему в лицо. Оно снова превратилось в непроницаемую, бесстрастную маску, которой кентаврийка не видела уже несколько дней. Она положила руку ему на плечо, буквально заставив себя сделать этот дружеский жест. Кухулин превратился в холодного и опасного незнакомца. Он повернулся к ней, и охотница увидела его мертвый взгляд.

 – Не позволяй Фаллон снова вернуть тебя в то состояние, Ку. Если она это сделает, то выиграет. Не позволяй ее ненависти победить нас.

 – Нам пора возвращаться к детям, – сказал Кухулин, крутнулся, сбросил с себя теплую руку Бригид и, не говоря ни слова, направился во внутренний двор.

В некотором смысле вспышка ярости Фаллон послужила к пользе новых фоморианцев. Разумеется, Бригид не была рада тому, что дети так явно испугались, но понимала, что воины вряд ли останутся невозмутимыми и равнодушными при виде беспомощных малышей, которых нужно успокоить. Даже суровым защитникам замка Стражи было ясно, что мальчишки и девчонки очень нуждаются в этом.

Когда Бригид и Кухулин вернулись во внутренний двор, они увидели, что группки детей с огромными перепуганными глазами собрались вокруг взрослых новых фоморианцев. Кентаврийка с удивлением заметила здесь же и тех самых воинов в черной одежде, с которыми познакомилась на тропе Стражи. Крылатые дети не плакали и не капризничали, но испуганно молчали, держась поближе к взрослым.

Воины замка Стражи подняли луки и стояли, закрывая собой детей, что вызвало у Бригид невероятное облегчение. Неважно, что мастера оружия еще питали сомнения. Их подчиненные уже поверили в невиновность детей так сильно, что даже приготовились их защищать от почти невероятного нападения Фаллон.

 – Кончено. Она в темнице, – сказал Кухулин, присоединяясь к Фагану и другим мастерам, стоящим в центре внутреннего двора.

Он повернулся к мастеру меча и спросил:

 – Почему ее не отвели туда раньше?

 – Обычно пленницу там и содержат, – объяснил Фаган. – Но в подземных камерах очень холодно и сыро, а она беременна. Поэтому мы позволяем ей размяться и подышать свежим воздухом.

 – Фаллон ничего этого не заслуживает, – выпалил Кухулин.

 – Конечно нет. Но мы делаем это ради ее ребенка. Если по нашей вине она умрет или у нее произойдут преждевременные роды, тогда зачем ее вообще привезли сюда?

 – Это не женщина, а дьявол. – Голос Кухулина был глухим и угрожающим. – Ее следует уничтожить! Неважно, несет она в себе дьявольское отродье или нет.

Бригид быстро подошла к Кухулину и опять положила руку ему на плечо. Но теперь это не было похоже на ласковое дружеское прикосновение.

 – Довольно! – велела охотница, разворачивая Ку лицом к себе.

Он отпрянул, сузил глаза, но не успел рявкнуть что-нибудь в ответ.

Кентаврийка сделала резкий рубящий жест и заявила:

 – Остановись и подумай, прежде чем сказать. Ты их пугаешь. Они уже и так всего боятся.

Воин окинул детей взглядом, сверкающим от ярости. Те из них, которые услышали слова Кухулина, уставились на него с замешательством и страхом. Во взглядах мальчиков и девочек постарше читались боль и обида.

Бригид подошла поближе к другу и негромко заговорила:

 – После всего, что испытали наши с тобой подопечные, им совершенно не нужно видеть, что герой-воин вдруг возненавидел их. Всех этих детей тоже можно запросто назвать дьявольским отродьем. Может, их ты тоже хочешь уничтожить?