За ее спиной внезапно раздался вздох, полный благоговейного страха. Он вырвал Бригид из плена тяжких мыслей. Большие железные ворота замка Стражи распахнулись. Перед путниками предстала Партолона, зеленая и волшебная в мягком свете румяного утреннего неба.

Сиара бросилась бежать по широкой утоптанной дороге и остановилась у самого края леса. Она замерла, затем уверенно направилась на восток, к одинокому дубу, могучие ветви которого были покрыты гладкими зелеными весенними листьями. Шаманка опустилась на колени, прижалась ладонями к земле и поклонилась. Дети не стали дожидаться ее знака. С радостными криками они ринулись вперед и окружили шаманку, стоявшую на коленях. Бригид и Кухулин подошли к четверым мастерам, оставшимся в нескольких шагах от образовавшегося круга. Ку незаметно указал в сторону замка. Бригид оглянулась. Широкие стены заполнили темные воины. Все молча наблюдали за происходящим.

Сиара заговорила. Все взгляды обратились к ее крылатой фигуре.

Величественная любящая Богиня,

сегодня Твои люди особенно благословенны.

В тот миг, когда шаманка произнесла слово «Богиня», воздух вокруг нее замерцал, но не тем неярким земным светом, который в таких случаях окружал Эльфейм, даже не золотым пламенным сиянием, возникавшим вокруг Сиары во время других церемоний благословения. Этим утром от крылатой женщины исходил яркий мощный свет, который потрескивал и бился, как настоящий огонь.

Когда она заговорила снова, свет стал еще ярче. Сиара развела руки в стороны, открыла ладони и восторженно впитывала живое присутствие своей Богини.

Мать животных, слушающая наши молитвы,

Эпона, Великая Богиня, я призываю к Тебе.

Покровительница лошадей, сильных и свободных,

Эпона, Великая Богиня, я поклоняюсь Тебе.

Ты благословляешь свободу и мир,

Ты одаряешь счастьем и благодатью.

Я всякий раз прошу Твоего благословения

и всей мерой ощущаю его на себе.

Неожиданно Бригид почувствовала озноб, несмотря на пламенный жар, исходящий от Сиары.

«За дары Богини всегда приходится платить», – вспомнила она слова матери.

Бригид знала об этом и не считала дары Эпоны чем-то само собой разумеющимся.

«Помни! – сказала она себе, думая о том, как власть развратила и изменила ее мать. – Великое благословение влечет за собой такую же ответственность».

Эпона, Мать Богиня, сегодня мы празднуем с Тобой.

Твоей властью мы возвращаемся в Партолону, наконец

свободные.

Долгие холодные годы Ты хранила нас так, словно мы

богатое сокровище. Ты поддерживала в нас безмерную радость все годы

изгнания.

Сиара встала, вместе с ней поднялись новые фоморианцы. Они не загораживали светящуюся крылатую шаманку, скорее обрамляли ее так же, как рама – произведение искусства. Развернутые крылья Сиары и ее изящно очерченные руки поднялись, следуя за магическим светом, разлитым в воздухе, который облизывал ее, напоминая языки пламени.

Эпона была с ними. Сила Богини оказалась явной, ощутимой и незабываемой. Ни один свидетель входа новых фоморианцев в Партолону не сказал бы иначе.

Бригид отвела глаза от Сиары и взглянула на Кухулина. Тот, не мигая, уставился на шаманку. Охотница перевела взгляд на четверых мастеров. Они тоже во все глаза смотрели на крылатую женщину. Мастер верховой езды Гленна прижала руку ко рту, словно сдерживая крик изумления. Мастер ведения боя Бэйн, прежде настроенный весьма пессимистически, упал на колени. Из его глаз текли слезы, которых он не замечал.

Кентаврийка взглянула на стену замка. Многие воины стояли на коленях, почтительно склонив головы.

Сияющая Богиня, Твое обещание исполнено.

Твои дети никогда больше не будут бродить изгоями.

Твоей любящей рукой мы построим новый дом.

Пламя Твоей любви прогонит прочь ледяные годы прошлого.

Сиара взметнула руки над головой. Из-за восточного края леса вырвалось солнце, словно вызванное ею в небо, и засверкало ослепительным ярким светом, который красноречиво говорил о том, что среди них присутствовала Богиня.

 – Слава Эпоне! – воскликнула Сиара.

 – Слава Эпоне! – подхватили новые фоморианцы.

 – Слава Эпоне! – присоединилась Бригид к радостным возгласам Кухулина и воинов замка Стражи.

Тогда они чудесным образом услышали голос. По широкой дороге ехало множество повозок. Впереди на серебристой кобылице скакала необыкновенно красивая рыжеволосая женщина. Тот же самый огонь потрескивал вокруг них, но был мягче. Он оказался таким же сильным, но более сфокусированным и направленным. Его аура была насыщена тонами зрелости и опыта.

 – Слава Эпоне! – воскликнула гостья звучным громоподобным голосом, усиленным Богиней.

С громким радостным криком Сиара подбежала к этой женщине и опустилась перед ней на колени. Та грациозно спрыгнула с кобылицы и без колебаний приняла шаманку в свои объятия.

Бригид слышала, как переговаривались между собой воины и мастера. Потом они узнали приехавшую даму и разразились приветственными криками.

Кухулин натянул поводья и спросил кентаврийку:

 – Хочешь приветствовать мою мать вместе со мной?

Она удивленно взглянула на него.

Он пожал плечами и уточнил:

 – Ты с ней не знакома? Мне казалось, что она приезжала в замок Маккаллан почти сразу после моего отъезда.

 – Приезжала, да. Я имела честь познакомиться с твоей матерью, – ответила Бригид.

 – Тогда пошли со мной, – предложил воин и направил коня вперед.

Охотница потрусила рядом и сказала:

 – Я думала, тебе захочется представить Сиару твоей маме наедине.

 – Почему ты так думаешь? – Воин удивленно поглядел на нее. – Там вообще-то много народу. – Он махнул рукой в сторону детей, бегущих к его матери, Возлюбленной Эпоны, сидящей на серебристой кобылице.

Бригид сжала губы и почувствовала себя ужасно глупо. Она понимала, что походила на обидчивую школьницу.

 – Как бы то ни было, мне понадобится твоя помощь, чтобы спасти мать, – произнес Ку.

Бригид отвернулась от сияющей Возлюбленной Эпоны и посмотрела на длинный ряд повозок, который тянулся по дороге.

 – Откуда она узнала, что мы здесь и что нам нужны повозки? – спросила кентаврийка. – Ведь сообщить об этом в храм Эпоны за одну ночь совершенно невозможно.

 – Ты должна знать о моей матери одну вещь. Между ней, этой вот кобылицей и Богиней есть связь. Мать действительно знает все, по крайней мере то, что важно. Она часто говорила мне об этом.

Бригид пробиралась сквозь толпу смеющихся, болтающих, поющих детей. Она молча и наполовину богохульно возблагодарила Эпону за то, что ее собственная мать не знала всего, важно это было или нет.

 Я всегда считала, что время летит совершенно незаметно, когда находишься среди детей, – фыркнула Бригид с еще большим сарказмом, чем обычно, заставив Этейн откинуть голову с гривой великолепных волос и от всего сердца расхохотаться.

Охотница пыталась было сохранять серьезность, но быстро бросила это занятие. Было невозможно не смеяться вместе с Этейн.

 – Я допускаю, что они не дают нам скучать. Поэтому время проходит гораздо быстрее, когда дети рядом, – уступила кентаврийка.

 – Верно. Я знала, что заставлю тебя признать очевидную истину. Последние два дня пролетели как одна минута.

«Она права. Если мы продолжим двигаться так же быстро, то к ночи уже будем в замке Маккаллан».

Верховная жрица Партолоны усмехнулась. Она выглядела словно юная невеста, а не женщина, которая прожила шестьдесят весен. Возлюбленная Эпоны снова засмеялась и сказала:

 – Пролетели! Это самое подходящее слово. Разве наше знакомство не стало восхитительным опытом? Всякий раз, когда вижу кого-нибудь из детей, бегущих этой удивительной скользящей походкой, жалею, что не могу отрастить крылья и присоединиться к ним.

Бригид с изумлением уставилась на Этейн. Разве не богохульство представлять себе Возлюбленную Эпоны с крыльями, как у фоморианцев?