Бригид не хотела разуверять заблуждающуюся шаманку, излучающую оптимизм, поэтому промолчала. Она знала Ку лучше, чем Сиара, могла поверить, что тот оправится, вернется к привычной жизни одного из самых уважаемых воинов Партолоны, но полюбить снова? Она вспомнила, как он смотрел на Бренну, лучился счастьем и радостью. Душа Ку могла зажить, а вот сердце – вряд ли.

 – Но каждый шаг надо предпринимать в свое время. Не стоит торопиться и лететь вперед, – сказала Сиара.

 – А каким должен быть наш следующий шаг?

 – Ты имеешь в виду твой?..

 – Нет, именно наш. Это абсолютно не моя стихия. Все равно что охота для тебя, помнишь? Я сделаю это, потому что должна, но ты обязана стать моим проводником и подсказывать каждый следующий шаг.

Дети окликнули кентаврийку и шаманку, когда те медленно прохаживались внутри круглого лагеря. Вскоре разговаривать стало невозможно. Беседу то и дело прерывали веселые голоса.

 – Может, проверим, как дела на внешней границе лагеря? – спросила Сиара и усмехнулась, когда в ночи раздался еще один сонный детский голос.

 – Ты поистине читаешь мои мысли, – отозвалась Бригид, думая о том, что ветер и мрак переносить гораздо проще, чем общество семидесяти мальчишек и девчонок.

Холодный свирепый ветер хлестнул по лицу Бригид в тот самый миг, когда они вышли за палатки. Луна светила слабым далеким светом, озаряя промозглую пустоту Пустоши.

 – Во имя Богини, это ужасное место! – Охотница задрожала и потерла руки.

 – Верно, но и на этой суровой земле можно найти тепло и красоту.

Сиара стала шарить по земле вокруг них и нашла тонкую, странно светлую веточку, не выше колена кентаврийки. Шаманка наклонилась и осторожно ввернула ее в твердую каменистую землю, чтобы она стояла самостоятельно, похожая на бледный росток. Затем крылатая женщина прошептала что-то такое, чего Бригид не расслышала, и дунула на веточку. Та тут же вспыхнула ярким белым пламенем, которое рассыпало по ветру искры, но не тлело и не затухало. Сиара села и расправила крылья так, чтобы укрыться от порывов ветра и немного согреться у огня. Она подвинулась. Охотница изящно опустилась на колени рядом с ней и с благоговейным трепетом покачала головой при виде огня, который был совсем белым, почти серебряным.

 – Что это? Я никогда в жизни не видела пламени такого цвета.

 – Это из-за дуба. Нет, – ответила она прежде, чем Бригид мысленно сформулировала вопрос – Он не растет в Пустоши. Ветер приносит веточки с юга. Что-то в нашем суровом климате заставляет его менять цвет с зеленого на белый. – Сиара улыбнулась горящему прутику. – Мне нравиться думать, что эти маленькие сухие побеги – дар Партолоны нам. Через один из них со мной впервые заговорил дух огня.

 – Дуб – самое почитаемое из деревьев. Он известен способностью предсказывать, лечить и защищать, – сказала Бригид, повторяя то, что узнала от матери, когда была еще достаточно молода, верила своей семье и обычаям.

 – Именно. – Голос шаманки был мечтательным и очень юным, она говорила, не отводя взгляда от белого огня: – Настоящий живой дуб – вот с чем я больше всего жду встречи, когда мы наконец войдем в Партолону.

От идеализма Сиары у Бригид заболело сердце.

«Что будет с этой радостью, когда шаманка столкнется с правдой Партолоны? Неужели она не понимает, что крылья – достаточная причина для того, чтобы ее ненавидели и боялись?»

 – Но мы здесь не для того, чтобы беседовать о деревьях и Партолоне. – Сиара отвела глаза от огня. – Надо поговорить о Кухулине и о том, как ему помочь. Я посвящу тебя в подробности того, как восстанавливать душу, но сперва хотела бы узнать твои мысли. Скажи, как ты стала бы действовать, если бы я не была твоим проводником?

 – Никак, черт побери! – фыркнула Бригид. – Я бы даже не узнала, что его душа разрушена, если бы ты не сказала.

 – Ты уверена? – Брови Сиары поползли вверх. – Разве ничто внутри тебя не шептало, что с воином что-то не так, что это не похоже на обычное горе от потери супруги?

 – Не знаю. Может быть, я действительно что-то чувствовала, – неохотно согласилась Бригид и нахмурилась.

 – Если бы меня здесь не было, ты не обратила бы внимания на голос интуиции, говорящий, что твоему другу нужна помощь?

 – Да. Наверное, обратила бы, – беспокойно пошевелилась Бригид. – Но я и понятия не имела бы, что надо делать! Я и сейчас ничего не знаю.

 – Ты уже сделала первый шаг. Остановись, сосредоточься и прислушайся к своему внутреннему голосу. Не отказывайся от инстинкта и духа, который вдохнула в тебя Эпона, когда ты родилась. Он до сих пор несет в себе магию прикосновения Богини, – ободряюще улыбнулась Сиара. – Что говорит тебе инстинкт, Бригид?

 – Мои чувства охотницы заявляют, что Ку нуждается в хорошем подзатыльнике, – мрачно проговорила Бригид.

 – Тогда не думай как охотница. Внимательнее прислушайся к голосу шамана, который живет в твоей крови.

 – Почему ты все время настаиваешь, что во мне есть эти инстинкты? – спросила Бригид, сердито взглянув на Сиару.

 – Я уже говорила тебе, что чувствую их. Я редко ошибаюсь и сейчас могу тебе сказать, что ты используешь свои инстинкты шамана, причем довольно часто.

 – Что ты имеешь в виду?

 – Твой дар – ощущать связь с духом животных, верно? – Не дожидаясь ответа, Сиара продолжила: – Те же самые инстинкты, которые позволяют тебе быть такой успешной охотницей, помогут излечить душу Кухулина. Если ты не хочешь думать об этом как о действиях шамана, то можешь считать эти поиски просто очередной охотой.

Кентаврийка удивленно заморгала и поинтересовалась:

 – Хочешь сказать, что я должна всего лишь распутать следы, оставленные кусками души Ку?

 – Возможно. – Крылатая женщина послала Бригид легкую загадочную улыбку. – Внимательно вслушайся в себя и расскажи мне о том, что услышишь.

Охотница с трудом сдержалась, не сказала ничего грубого, сделала глубокий вдох и сконцентрировалась.

«Душа Кухулина разрушена. Как ее восстановить?» Вместо того чтобы отмахнуться и крикнуть, что она, черт возьми, понятия об этом не имеет, кентаврийка сделала еще один вдох.

«Думай! – приказала она себе. – Представь, что это охота, просто дичь здесь другая. Вместо оленя или дикого кабана я буду выслеживать дух. Это означает, что мне придется отправиться туда, где они обитают, то есть в иной мир, в их царство».

Охотница снова задрожала, но на сей раз не из-за холода или ветра.

 – Я должна выследить разбитую душу Ку в царстве духов и привести ее с собой, – проговорила Бригид с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. – Во что бы то ни стало.

 – Да, – согласилась Сиара. – Но ты должна понимать, что твоя цель совсем не та, что на охоте. Ты не можешь нападать или заманивать. Шаман не имеет права угрожать душе, вынуждать ее вернуться. Она должна отправиться с тобой по доброй воле.

Бригид вздохнула, устремила взгляд в серебряное пламя и спросила:

 – То есть мне надо не просто найти сломанные куски духа Ку?

 – Верно. Считай себя проводником, вернее, посредником между воином и его ушедшей душой. Вот почему важно, чтобы Кухулин согласился на поиск. Без его одобрения душа никогда не станет целой.

 – Значит, единственная причина, по которой Ку согласился на это, не имеет значения? Кстати, она заключается в том, что он хотел получить возможность с чистой совестью убить себя! – язвительно проговорила Бригид.

 – Как только его дух снова станет целым, воин не убьет себя. Какая-то часть Кухулина уже знает это. – Добрая улыбка Сиары не дрогнула.

 – Надеюсь, ты права.

 – Поверь мне, – ответила крылатая женщина.

Бригид встретилась с уверенным взглядом шаманки. Еще несколько дней назад ей и в голову не пришло бы доверять кому-либо из новых фоморианцев. Но, с крыльями или без, Сиара излучала честность и совершенство. Она заслуживала веры. Охотница с уважением медленно склонила голову перед крылатой женщиной. Бригид много раз видела, что кентавры именно таким образом выказывали уважение ее матери.