Франшику каждый день приходил к ней и говорил о своей любви, о том, что она, как ласковая волна, наполняет его. Он знал об обручении Витора с Оливией и считал, что преграды между ним и Асусенои уже не существует. Но Асусена не могла оставить его в этом заблуждении. Это было бы с ее стороны бесчестно. И однажды, собравшись с духом, она показала Франшику обручальное кольцо, которое подарил ей Витор, и сказала ему, что помолвка его и Оливии — это комедия, а на самом деле Витор собирается жениться на ней. Если бы Франшику не был как обухом сражен ее словами, он бы заметил, с какой печалью проговорила все это Асусена. Его лицо исказилось от боли. Еще мгновение — и Асусена бросилась бы ему на шею и поведала бы обо всех своих сомнениях и терзаниях, но Франшику, не желая мучить девушку своим несчастным видом, стал прощаться.

— Я больше к вам не приду, Асусена, — проговорил он.

— Но почему? — пробормотала Асусена. — Ведь мы друзья!

Франшику нежно взял ее за руку.

— Я буду молиться, чтобы ты была счастлива, Асусена. Я буду молиться за этого пройдоху Витора. — Лицо его осветила трогательная улыбка. — Может, он хоть раз в своей жизни сделает что-то стоящее. А ты, Асусена, в одном можешь быть уверена — я всегда буду вспоминать тебя с любовью…

Иванильде не хотелось навязывать своего общества Летисии и тем самым вызывать в ней неприятные воспоминания, но она считала себя обязанной предупредить бывшую хозяйку о кознях, которые строит против нее ее собственный сын.

Она не была уверена в успехе своего предприятия: ведь Иванильда помнила Летисию как фанатичную, преданную своим детям мать, но другого выхода у нее не было, и она явилась к Летисии.

Увидев ее, Летисия несколько смутилась, однако пригласила Иванильду в кабинет Гаспара, где они могли спокойно побеседовать. Иванильда сразу сказала ей, что она не хочет никому вредить, потому и рта не раскрыла, когда ее начал допрашивать адвокат, затеявший по просьбе Витора пересмотр ее дела. Летисия не могла ничего понять.

— Какой адвокат? Какое дело?

— Твой сын Витор и этот адвокат хотят упрятать тебя за решетку, — пояснила Иванильда.

Щеки Летисии вспыхнули от гнева.

— Что за ерунду ты говоришь? Мы с моим сыном в прекрасных отношениях! Ты клевещешь на Витора! Он бы никогда не решился нанести мне удар в спину!

Иванильда была вынуждена объясниться более подробно. Ее сын Витор предлагал своей няньке сто тысяч долларов за то, чтобы она дала показания против Летисии и сказала, что та убила своего мужа.

— Так, — произнесла сквозь зубы Летисия, заподозрив Иванильду в шантаже, — а ты хочешь получить от меня больше? Для этого ты и клевещешь на невинного человека?

Иванильда была обижена. Так она и думала, Летисия не поверит ей. И зачем только она вернулась в Форталезу? Все ее здесь ненавидят, никто не испытывает к ней даже элементарного уважения… Она тоже ходит по лезвию ножа.

— Да зачем Витору стремиться сделать мне плохо? — прервала поток ее излияний Летисия.

— Ты его родила на свет, тебе и знать зачем, — сухо заметила Иванильда и, стоя в дверях, протянула Летисии карточку адвоката. — Доктора Бастуса нанял твой сын. Можешь ему позвонить. Он тебе все расскажет.

Дома Иванильду поджидала рассерженная Изабел, которая сразу напустилась на нее с упреками. Не будь Иванильда уже выведенной из равновесия встречей с Летисией, она бы могла проглотить иронические фразы сестры, но тут выдержка изменила ей:

— Мне надоело, что ты обращаешься со мной, как со своей служанкой! Вспомни то время, когда обе мы жили в деревне, бегали босиком и воровали манго и соседских куриц!

Изабел в ужасе замахала руками:

— Что? Я? Великолепная Изабел Бонфинь, светская дама — воровка куриц? Ты хочешь меня погубить, Хильдегарда!

— Никакая я не Хильдегарда! — взвизгнула Иванильда. — Я твоя сестра Иванильда! Когда родители умерли, я заботилась о тебе, чтобы ты не умерла с голоду! Это я пристроила тебя в дом к Бонфиню, который, на твое счастье, влюбился в тебя, нахалку!

Обе они в пылу спора не заметили, как в гостиную спустилась Оливия. Она уже несколько минут стояла, укрывшись за колонной, и слушала перепалку сестер.

— Интересная история, — наконец решила подать голос Оливия.

Обе женщины растерянно обернулись.

— Ну вот, — упавшим голосом сказала Изабел, — ты своего добилась. Ты меня уничтожила!

Оливия звонко рассмеялась и, подбежав к матери, чмокнула ее в щеку, а потом обняла Иванильду.

— Так ты моя тетя? Я очень рада! Мамочка, ты не расстраивайся! И напрасно ты столько лет скрывала он меня правду. Чего ты боялась? Что светское общество тебя отвергнет?

Изабел всхлипнула:

— Конечно. Я боялась, что от меня отвернутся друзья и что вы, мои дети, будете смеяться надо мной… Перестань смеяться, Оливия!

Оливия сделала серьезное лицо.

— Я не смеюсь, мамочка. Я очень горжусь тобой. Ты была Золушкой, которая встретила своего принца и стала…

— Принцессой, — капризно уточнила Изабел.

— Королевой, мамочка, королевой! — воскликнула Оливия, прижимая к себе обеих сестер.

Добираясь до дома Франсуа на машине, Летисия была так взволнована, что чуть было не попала в аварию.

Слова Иванильды не выходили у нее из головы, и все же она не могла допустить мысли, что Витор ведет с ней нечестную игру.

Франсуа тоже считал, что это невозможно. Любая мать чувствует, когда ее ребенок откровенен с ней, а когда — нет. Витор не стал бы устраивать такой театр. Он изменился, стал взрослее, умнее. Он хочет остепениться и поэтому сделал предложение Оливии. Нет, эта женщина — просто шантажистка! Не может быть, чтобы Витор притворялся. Но карточка адвоката, которую всучила Летисии перед уходом Иванильда, жгла ей руку. Франсуа взял у нее визитку и сказал, что он поможет положить конец ее страхам и подозрениям, иначе она вконец изведется.

Франсуа сел за руль и повез Летисию к доктору Бастусу.

…И тут беспощадная правда предстала перед несчастной матерью во всей ее безобразной наготе.

Слова Иванильды, которым она не желала верить, подтвердились. Ее сын и в самом деле нанял доктора Бастуса для того, чтобы тот постарался посадить ее на скамью подсудимых. Он считает свою мать убийцей и хочет отомстить ей. И не жалеет никаких расходов, лишь бы увидеть ее в тюрьме.

Адвокат был слегка смущен разыгравшейся перед ним сценой. Он видел, что мать его клиента поражена, раздавлена. Но он-то, Бастус, в чем виноват? Его наняли, он лишь исполняет свой долг и отстаивает интересы своих клиентов, а виновна донна Летисия или нет — это решит суд.

— Франсуа, — сжав голову руками, простонала Летисия, — умоляю, увези меня отсюда. Я не могу больше здесь оставаться!

Обратной дорогой у Летисии случился приступ удушья, и Франсуа был вынужден несколько раз останавливать машину, открывать дверцу, чтобы дать ей возможность отдышаться. Она чувствовала себя разбитой и беспомощной, и ей страшно было даже подумать о том, что дома она увидит Витора, этого изощренного лицемера. Франсуа, как мог, утешал ее.

— Витор — больной человек, Летисия. Ты теперь будешь ему очень нужна. Ему необходимы твое тепло, твоя забота. Именно сейчас нельзя от него отворачиваться, надо попытаться его понять. Он болен, — твердил Франсуа, — и лучшее лекарство для него сейчас — любовь.

— Ты просто чудо, — сжала ему руку Летисия. — Ты мне так нужен.

— Ты мне тоже нужна, — пробормотал Франсуа.

— Я? Что я могу тебе дать?

Франсуа прижал ее голову к своей груди.

— Мне только и нужно, что видеть тебя, смотреть в твои глаза, заботиться о тебе. Я люблю тебя.

Летисия горько усмехнулась:

— Ты видишь, я все делаю наоборот: с детьми, с Рамиру, с тобой, с собой.

— Так поменяй все! — горячо сказал Франсуа. — И почему бы тебе не начать прямо сегодня!..