Поездка в Кюрасао и обратно заняла у Франшику чуть более двух суток.

Мария Соледад встречала его в аэропорту.

— Ну что? Удалось вернуть деньги? Франшику спросил ее, а когда ему что-то не удавалось.

— И деньги у тебя с собой? — недоверчиво спросила мать.

— Конечно, — небрежно произнес Франшику, хлопнув по дипломату, — осталось сделать последний шаг. Поехали к Гаспару.

Мария Соледад поняла мысль сына и от души одобрила ее.

Зато Гаспар изо всех сил отказывался от денег, не желал их брать, пока Франшику не заявил ему, что они сейчас же вдвоем с матерью встанут перед Гаспаром на колени.

— Но как это можно, Франшику! — возражал Гаспар. — Никакого долга за тобой не было. Ты ничего плохого мне не делал!

— Гаспар, — Франшику заговорил очень серьезным голосом, — представь себя на моем месте: каково было бы тебе узнать, что твой дед так подставил своего друга? Да ты бы от стыда жить не мог спокойно! А тем более когда речь идет о человеке с золотым сердцем, о тебе. Ну ладно, — Франшику перешел на шутливый тон, — не заставляй меня перебарщивать в комплиментах.

— Сынок, — ахнула мать, — ты как разговариваешь с Гаспаром?

— Видишь! — с торжеством произнес Франшику. — Моя мать как лев вступается за тебя!

— Хорошо, — сдался Гаспар, — я принимаю эти деньги. Но только для того, чтобы успокоить вас обоих.

Франшику потряс ему руку.

— Ну молодец! Сказал — точно мяч забил! Спасибо, Гаспар. Спасибо…

За время отсутствия Рамиру, который ушел в море, Летисия и Франсуа сблизились еще больше.

Встречи их носили как будто дружеский характер, но, когда они часами просиживали над проектом будущего дома, обоим казалось, что они обсуждают более важные вещи, нежели устройство комнат. Франсуа постарался в своем проекте объединить вкусы Летисии и Рамиру. Он решил, что это будет дом без дверей. Летисия видела такой в Рио-де-Жанейро, и эта идея ей очень понравилась. Дом должен стать частью природы. Веранда будет построена так, чтобы защищать дом от дождя. Кухня — на американский манер. Рамиру любил готовить, поэтому Франсуа и остановился на этом варианте. Комнаты не очень большие, за исключением спальни. Весь второй этаж будет по вкусу Рамиру, с балконом — с него открывается чудесный вид. Дом поставят так, чтобы солнце светило в окна кухни с утра — тогда не жарко будет готовить обед и ужин. А гостиную будет продувать ветерок. Словом, замысел был прост и одновременно грандиозен, и Летисия заранее предвкушала блаженный покой, который будет у них с Рамиру в их новом доме.

Но не успел Рамиру возвратиться, как ее радость улетучилась.

Он вернулся — и застал свою жену любезничающей с Франсуа. Летисия радостно кинулась к нему, но Рамиру не поверил этой радости. Франсуа, угадав его настроение, был вынужден откланяться, а Летисия сдержанно заметила:

— Ты мог бы быть и повежливее с Франсуа. Он оказал нам услугу.

— Нам или тебе? — осведомился Рамиру.

— Что ты имеешь в виду? — напряглась Летисия.

Рамиру не ответил.

— Франсуа настаивает, чтобы мы приняли этот проект как подарок к нашей свадьбе. Он продумал все до малейших деталей, чтобы мы чувствовали себя в доме хорошо и уютно.

Рамиру угрюмо ответил, что он в подарках не нуждается. У него есть деньги, для того чтобы заплатить архитектору за его мазню на клочке бумаги. И он сам с ним потолкует об этом. Говоря это, он пристально смотрел на Летисию. Летисия ничего не ответила и, подавленная, ушла в. свою комнату.

Поездка доктора Бастуса в Рио-де-Жанейро дала вовсе не те результаты, на которые надеялся Витор.

Доктор Бастус поднял все материалы по несчастному случаю — именно так случившееся было зарегистрировано полицией, узнал о том, что было произведено вскрытие с соблюдением всех норм и правил, предписанных законом для подобных случаев, и пришел к выводу: ничто не указывает на то, что имело место преступление. Он сообщил Витору, что не может привлечь его мать, Летисию Веласкес, к уголовной ответственности. Дело было сдано в архив.

Но Витор и слушать ничего не желал.

— Мы вытащим его из архива на свет Божий. Если потребуется, подмажем кого надо. Вы понимаете, что я имею в виду, доктор Бастус? Эта женщина — преступница. Она сама призналась мне в том, что убила отца. Преступница свободно разгуливает по улицам уже более двадцати лет. И никто пальцем не шевельнет, чтобы схватить ее.

Доктор Бастус видел, что его клиент находится на грани истерики, и потому осторожно возразил ему:

— Витор, мы можем действовать только по закону. А закон гласит — дело может быть возвращено из архива в производство только в том случае, когда откроются новые обстоятельства.

— Что вы имеете в виду, доктор Бастус? — нервно проговорил Витор. — Какие обстоятельства? Она должна убить еще одного человека?

Доктор Бастус терпеливо стал объяснять.

После стольких лет новыми обстоятельствами могут быть находка оружия, которым было совершено преступление, фотография, магнитофонная запись или же, на худой конец, свидетель, который видел, как было совершено преступление.

— Свидетель! — Витор судорожно ухмыльнулся. — У меня есть свидетель. Моя няня. Она живет сейчас в Форталезе. Она присутствовала при этом событии. И вы можете с ней поговорить…

Доктор Бастус заверил Витора, что сегодня же позвонит Иванильде…

Вернувшись домой, Витор узнал, что его дед собирает в гостиной всех домашних для какого-то важного сообщения.

Витор ухмыльнулся. Он догадался, о чем пойдет речь, судя по той торжественности, с которой старик решил обставить это дело. Но в гостиную он спустился с самым серьезным и почтительным выражением лица. Как он и ожидал, сеньор Веласкес не обошелся без внушительного вступления.

Он сообщил Летисии, Аманде и Витору, что долго думал и наконец сегодня принял важное решение.

— Нам надо принять торжественный вид? — поинтересовалась Аманда, на что дед ответил, что да, не мешало бы: у них есть повод для торжества.

— Да, судя по лицу доктора Гаспара, плохих новостей не ожидается, — вставил Витор.

Гаспар сказал, что постарается быть кратким, чтобы не давать пищу для иронии со стороны внуков. Он решил отойти от дел и целиком отдаться радостям семейной жизни. Аманда уже совершеннолетняя. У Летисии начался новый период в жизни, и ей нужен солидный источник доходов. Витор уже доказал, что он умеет работать и любой ценой постарается сохранить семейное состояние. К тому же он собирается жениться на замечательной девушке. И вот, основываясь на всем этом, он, Гаспар Веласкес, решил разделить между ними всеми акции компании.

— Ну, ты меня удивил, дед! — воскликнул Витор. — Этого я от тебя никак не ожидал! Не знаю, правда, должен ли ты так поступать.

Гаспар, довольный произведенным эффектом, сказал, что должен. Что у него нет иного способа доказать родным свою глубочайшую любовь. Витор внутренне аплодировал сам себе. Он был уверен, что так и будет. Он добился того, чего хотел, и теперь ему для полного торжества осталось только одно — засадить мать за решетку.

Мануэла видела, что с Питангой происходит что-то неладное: уж слишком глубоко она переживает крушение своей надежды когда-нибудь выйти замуж за Кассиану.

В последнее время ей самой стало казаться, что в их общей жизни — ее самой, Кливера и дочери — как будто что-то застопорилось. И Мануэля вспомнила свою молодость, вспомнила, что когда-то была легкой на подъем…

Она подумала: почему бы им не изменить все в жизни и не начать ее с чистой страницы? Но не здесь, а в каком-нибудь другом месте. Ведь она где угодно сможет организовать отличный бизнес — опыта и сноровки ей не занимать.

Переговорив с отцом и дочерью, Мануэла выставила бар на продажу.

…Самюэль, как обычно придя навестить своего друга Бом Кливера, увидел табличку «Бар продается» и был поражен.