— Франсуа, ты хотя бы пообещай мне, что подумаешь об этом, — просила Аманда. — Ты же любишь ее, я знаю. Так борись за нее, за ваше счастье!

И вот настал день, когда Витор объявил Дави, что они, наконец, скупили сорок девять процентов акций. А это значило, что вместе с десятью процентами, которые принадлежали ему раньше, он превратился в держателя контрольного пакета.

— Я почти босс! — торжествовал Витор. — Вернусь в «Наве» триумфатором. А по правую руку от меня будет стоять кто? Мой верный компаньон Дави.

Раздался телефонный звонок, и Витор, все еще погруженный в свои честолюбивые планы, поднял трубку. Это была Асусена. Измученная долгой разлукой и равнодушием любимого, она решила сделать первый шаг к примирению. Узнав от Далилы, что Витор сейчас живет у Дави, она пропустила занятия в школе, чтобы повидать его.

— Чего тебе? — небрежно бросил Витор, но, услышав ее робкий, виноватый голосок, немного смягчился.

Так и быть, пускай зайдет. Но сначала ему нужно было поговорить с хозяином и выпроводить его на часок из дома.

— Дави, у меня проблема, и ты должен мне помочь, — заговорил он просительным тоном. — Ко мне сейчас придет одна девица из тех, что сами клеятся к парням. Оставь нас на часок. Клянусь, я этой услуги не забуду.

— Ни за что! — отрезал Дави возмущенно.

Он подумал, что сейчас сюда явится на тайное свидание Оливия. Но Витор его успокоил, еще раз заверив, что это только девица легкого поведения, на один вечер. И Дави согласился немного погулять, пока шеф развлечется.

Витор встретил Асусену на пороге, как хозяин, — покорную, тихую рабыню, исполняющую все его желания. Снисходительно позволил обнять себя и выслушал ее извинения. Он сумел привить Асусене чувство вины, как прививают подопытным животным бациллы. Она постоянно терзалась угрызениями совести перед ним за их встречи под присмотром матери, за сорванные на лету поцелуи, за недоброжелательство к Витору всех ее родных и друзей. И теперь она решилась на эти свидания в чужой квартире, зная, что поступает дурно, безнравственно. Но чтобы угодить Витору, Асусена готова была на все, даже на бесчестье.

Она смотрела на него глазами, полными любви и обожания. И Витору чрезвычайно нравилось быть предметом искреннего обожания. Пожалуй, Асусена была единственной, кто принимал его таким, каков он есть. Правда, она далеко не все знала. Но он был уверен: даже если ей станет известен его роман с Оливией, ее отношение к нему не изменится. Порой он сравнивал ее привязанность с преданностью собаки, готовой отдать за хозяина жизнь.

Витор тоже по-своему любил ее, насколько он вообще способен был любить кого-то, кроме себя. Он был нежен и ласков с Асусеной. А она чувствовала себя-безмерно счастливой, словно вернулся после долгого отсутствия прежний Витор. Они договорились время от времени встречаться здесь, когда Асусене удастся сбежать с уроков.

Вскоре Витор стал поглядывать на часы: вот-вот вернется Дави, совсем ни к чему, чтобы он застал здесь Асусену. Она уже была у двери, когда зазвонил телефон. Витор взял трубку и вдруг так изменился, что Асусена невольно насторожилась и застыла на пороге.

— Какой сюрприз! Сколько же мы не виделись, целую вечность! — говорил он кому-то с улыбкой. — Хорошо, заеду к тебе домой. В девять? Отлично. Целую, пока!

В его голосе зазвучали какие-то нежные, чуть игривые интонации. Так можно разговаривать только с женщиной. Ревнивое сердце Асусены это сразу почувствовало.

— С кем это ты договорился встретиться, Витор? — не удержалась она от вопроса.

— Ты еще здесь? — удивленно оглянулся он, будучи уверенным, что она давно ушла. — Дела, Асусена. Я деловой человек. У меня все время назначаются встречи. А сейчас, например, меня ждет важная работа. Как-нибудь встретимся. До свидания.

Еще недавно он был таким внимательным, ласковым, а сейчас не скрывал, что она ему очень мешает, как камешек в ботинке. Он так торопился ее выпроводить, что Асусена обиделась. Но кроме обиды ею овладела и тревога. Ее подозрения о том, что у Витора есть другая, превратились почти в уверенность после подслушанного телефонного разговора.

Она долго стояла у школы в задумчивости, дожидаясь Далилу. Долгое время родные и подруги напрасно предостерегали ее от Витора. Но, видно, святой Франциск внял, наконец, мольбам Серены. Ревность разбудила в Асусене гордость. Она прозрела и дала себе слово отныне держаться с Витором строго и отчужденно.

Интуиция не обманула Асусену: Витор разговаривал по телефону с Оливией и договорился о свидании. Он умолял ее накануне провести с ним вечер, и Оливия согласилась поужинать с ним. В девять он уже входил в знаменитый дом Бонфиня на берегу моря. Его встретила новая управительница Хильдегарда.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила она Витора. — Сейчас я позову Оливию.

Витор уже видел как-то эту странную экономку, она подала им с Оливией коктейль и тут же исчезла, словно боясь встретиться с ним глазами. Еще в тот раз его память тревожно всколыхнулась: лицо этой женщины, ее голос показались ему до боли знакомыми. И все эти дни он почему-то в мыслях то и дело возвращался к ней. Теперь уж у него не оставалось сомнений.

— Хильда, Иванильда, — повторял он, пристально глядя на экономку. — Ведь это ты была нашей няней, правда?

— Нет, сеньор, вы ошибаетесь, — пробормотала Хильдегарда, пытаясь уйти, но Витор решительно преградил ей путь.

Он не мог ошибиться. Разве он мог забыть няньку, которая вырастила их с Амандой? Он помнил ее белый передник, ее голос, даже сказки, которые Иванильда рассказывала им перед сном. Она была с ними и в тот день, когда умер отец. Она должна была все видеть: как ссорились родители, как мать столкнула отца с лестницы. Когда Витор вспоминал эту трагедию, на него накатывало непонятное безумие. Он терял контроль над собой, над своими поступками и словами. Он вдруг схватил Хильдегарду за плечи и встряхнул, словно заставляя ее напрячь память:

— Иванильда! Ты все видела, не отнекивайся! Ты видела, как убили моего отца. Это было подлое убийство. Почему ты не закричала, не позвала на помощь?

Испуганная Хильдегарда потеряла дар речи. Она сразу поняла, что с молодым Веласкесом не все ладно. Только что перед ней стоял самоуверенный, безупречно воспитанный молодой человек из хорошей семьи. И вдруг гримаса боли до неузнаваемости исказила его лицо.

— А потом ты потихоньку исчезла, Иванильда. Это донна Летисия заплатила тебе, чтобы ты убралась подальше и помалкивала, — в его словах послышалась мрачная угроза.

— Я ничего не знаю. Отпустите меня, сеньор, — пролепетала Хильдегарда.

Кто знает, чем бы закончилась эта драматическая сцена, если бы на выручку экономке не пришла Оливия. Витор вовремя заметил ее появление и оставил в покое бедную женщину. Оливия удивленно посмотрела на них. Витор показался ей обозленным, а Хильда — измученной.

— О чем ты говорил с ней? — спросила она у Витора, когда они сели в машину и отправились в загородный уютный ресторан.

— С Хильдой? — рассеянно отвечал он. — Мы немного поболтали о жизни. Она кое-что поведала о себе.

Позднее, когда они сидели на открытой террасе ресторана, молча глядя на тихое ночное море, Витор вдруг признался ей:

— Знаешь, мне сегодня было так плохо, что-то неладно с головой. Но ты действуешь на меня умиротворяюще — уже все прошло. Сейчас у меня нет никого дороже и ближе тебя.

И он прижал к своей щеке ладошку Оливии. А она подумала, что он для нее до сих пор остается загадкой, которую она не в силах разгадать. Порой ее пронзала жалость: таким он казался беспомощным, одиноким и несчастным.

Серена не могла поверить своим глазам: ее сынок, целыми днями лежа на диване, читал книги! Сколько раз Самюэль и Далила напрасно уговаривали его прочесть хотя бы одну. Серена пыталась взглянуть на обложку, но Кассиану поспешно прятал очередной томик под подушку и говорил, что это специальные книги по судостроению, которые дает ему Самюэль. Но вскоре Серена убедилась, что читает он вовсе не технические книги, а романы: «Десять тысяч лье под водой» — прочла она заглавие, когда сын отлучился куда-то из дому.