Летисия постояла несколько секунд, наблюдая за деятельностью Изабел, и тут наконец Изабел заметила ее.

— Не шевелись, душечка! — крикнула она. — Сейчас я тебя сфотографирую вот в таком диком виде с ветками! — энтузиазм Изабел достиг апогея.

— А ну давай сюда пленку! — скомандовала Летисия. — И если тебе дорога твоя хозяйка, Жанаина, то увози ее отсюда немедленно!

Изабел тут же сникла. Она всегда пасовала перед настоящими дамами.

— Ты не поняла, Летисия, — умоляюще заговорила она, — я пришла поздравить тебя. Многие женщины в Форталезе хотели бы точно так же перевернуть свою жизнь, но никому еще это не удавалось. Ты чудо, Летисия! — Изабел пятилась, заведя руки с фотоаппаратом за спину от неумолимо надвигающейся на нее Летисии, понимая при этом, что сенсационные сообщения светской хроники, очевидно, появятся без снимков…

А Жанаина, глядя на Летисию, торопливо приговаривала:

— Ну пойдемте же! Пойдемте!

Изабел отдала пленку, взгромоздилась на осла и со слабыми возгласами: «Да здравствует Летисия Веласкес!» удалилась, заслоняясь зонтиком от тяжелого взгляда, который вперила ей в спину Летисия.

Однако если экспедиция Изабел не принесла желанных результатов, то маскарад Пессоа удался на славу.

Пессоа с Дреной сидели в уголке бара Мануэлы и пили сок, когда туда вошли Соледад с Франшику, — они зашли попрощаться, спустя час Соледад уезжала.

— Делаем ноги, — нервно вскинулась Адреалина, — это и есть моя мать!

— Кто? — не понял Пессоа. — У тебя что, галлюцинации? Здесь же никого нет, кроме Франшику с какой-то своей знакомой.

— Эта знакомая и есть моя мать, — с отчаянием произнесла Адреалина.

— Ну да?! — Пессоа уставился на Соледад, и глаза его округлились. — Ты так говорила, Дреночка, что я понял, будто мать у тебя настоящее чудовище, а она…

— Пожалуйста, помолчи, и все матери тебе будут благодарны! — оборвала его Дрена. — Мы сейчас же делаем ноги.

— Не нервничай, Дрена. Ты неузнаваема, поэтому сиди спокойно и пей свой сок.

Дрене пришлось подчиниться: привлекать сейчас к себе внимание вряд ли было благоразумно.

Соледад попрощалась с Мануэлой, потом пообещала привезти фотографии Аны Каролины Франшику, прося его непременно заняться поисками сестры.

— Не беспокойся, мамочка, — обнял и расцеловал Соледад Франшику.

— Похоже, Франшику не знает, что с чужими матерями шутки плохи! — сердито сказала Адреалина, вольное обращение с ее родной матерью было совсем ей не по душе.

— Ну что ж, осталось только посадить донну Соледад на самолет, — провозгласил Франшику. — С Бом Кливером мы уже попрощались!

— Ты слышишь? Слышишь? — зашептал Пессоа. — Она уезжает. И тебя она не узнала…

Только на следующее утро Адреалина вздохнула с облегчением. На этот раз опасность, похоже, и в самом деле миновала. Они с Пессоа с утра отправились на пляж, и так было прекрасно бездумно плескаться в море, полежать на солнышке, а потом отправиться в уютный бар Мануэлы и выпить там прохладного сока!

Пессоа попытался выяснить у Мануэлы, что за женщина была вчера у нее в баре вместе с Франшику и в каких они, собственно, отношениях с Франшику? Откуда они вообще знают друг друга?

— Откуда? — начала Мануэла. — Да она… — но договорить не успела: в бар ворвалась толпа молодежи с криками:

— Да здравствует Питанга! Морская королева!

И Мануэла с радостными слезами бросилась обнимать дочь. Как же ей этого хотелось! Кто как не она учила Питангу, как надо держать себя на конкурсе, как ходить, как улыбаться. Сама нарядила ее, причесала, подкрасила. И вот усилия ее не пропали даром! Ее дочь, ее Питанга — морская королева! А ведь когда-то и сама Мануэла была морской королевой. Тогда-то все и началось. А потом кончилось, и очень печально… Но почему, собственно, только печально? У нее есть дочь, ее выбрали морской королевой, и у этой морской королевы будет все совсем по-другому!

— Угощайтесь, ребята! Угощайтесь! — приглашала Мануэла молодежь. — Сегодня у нас настоящий праздник!

Молодежь веселилась от души, и только Питанга выглядела будто слегка растерянной и даже огорченной. Далила допыталась наконец, что Питанга побаивается танцевать на балу с каким-то там неизвестным парнем.

— Я одолжу тебе Кассиану, — пообещала великодушная Далила, — с ним же ты не боишься танцевать?

И счастливая Питанга кивнула.

— Хорошо тебе, Далила! Ты понятия не имеешь, что иной раз случается, когда отдаешь своего парня другой, — внезапно сказала подруге Асусена.

— Ничего не бывает! — уверенно отвечала Далила. — Я Кассиану доверяю. И кто бы там ни был — королева, русалка или принцесса, Кассиану был и останется моим!

Ни Асусену, ни Далилу не огорчил успех Питанги, они были рады за подругу. К тому же у каждой из них были бы свои сложности, выиграй они конкурс, а теперь они от них были избавлены.

День прошел в радостном возбуждении. Только и разговоров было, что о предстоящем празднике, который должен состояться в спортивном зале школы ровно через две недели.

— Ровно через две недели, в субботу, я открываю свой аквапарк, — объявил появившийся на пороге бара Франшику. Он отвез донну Соледад в аэропорт и вернулся полный радужных проектов и перспектив. — Приглашаю всех на открытие!

— Ничего не выйдет! — огорченно защебетали девчонки. — У нас морской праздник. Видишь, Питангу выбрали морской королевой!

— Как? Неужели не Асусену? — не смог сдержать своего удивления Франшику, и все дружно рассмеялись.

Узнав, что праздник будет в школе, Франшику вдруг замахал руками:

— Погодите! Погодите! Морской праздник должен праздноваться в моем аквапарке! Ну как? Что скажете?

Молодежь возбужденно загалдела:

— Да! Вот это идея! Отличная идея! Вот это будет праздник так праздник!

— Сейчас же побегу к вашей донне Марли, директрисе, договариваться, — пообещал Франшику. — А заодно узнаю и насчет Асусены. По-моему, там произошло недоразумение, — Франшику выбежал из бара, и все опять дружно рассмеялись.

Девушки вернулись домой только к вечеру, они были в радостном возбуждении. Все так хорошо, так удачно складывалось! Далила прикидывала, сколько у них уже сделано ожерелий, сколько других украшений. Франшику как-то научил их делать заколки для волос из раковин, и они успели сделать довольно много этих украшений. Выходило, что вместе с кружевами у них будет всего вполне достаточно для киоска. А потом нужно будет подумать еще и о платьях для бала. Хотя, кажется, их мамы уже достали с верхних полок шкафа и отрезы, и куски кружев…

Когда Асусена вошла в дом, ее поразило встревоженное и озабоченное лицо матери.

— Что-то случилось, мама? — испугалась она.

— Вам придется, девочки, — обратилась Серена к дочери и Далиле, которая провожала Асусену, — взять «джип» и дозвониться доктору Оливии.

— А кто же у нас заболел? — спросили девушки, недоуменно переглядываясь.

— Донна Летисия, — ответила Серена.

Она приоткрыла дверь спальни, и они увидели лежащую на кровати худую красивую женщину — в жару и без сознания.

Асусена изменилась в лице, праздничное настроение у нее будто ветром сдуло.

— Мама! Это уже переходит все границы! — сердито сказала она. — Я просто не могу поверить, что эта женщина у нас в доме и лежит на кровати отца!

— Она лежит на моей кровати, — кротко ответила донна Серена, — но сейчас не время сводить счеты, дочка. Было бы жестоко не помочь ей только потому, что произошло то, что произошло. Бери ключи от «джипа», Далила, и поезжайте к Франшику. Позвоните от него доктору Оливии. Она такой прекрасный врач и такой отзывчивый человек!

Притихшие девушки вышли, и вскоре Серена услышала, как «джип» отъехал от дома.

Серена занялась спиртовыми компрессами: перво-наперво нужно было сбить жар, а потом уж приедет доктор и скажет, что за болезнь тут приключилась.

Серена нашла Летисию почти у порога своего дома, она лежала на земле без сознания. Видно, ей сделалось плохо, и она побрела в деревню за помощью.