— А с тобой посчитается Бог, Витор. И ты получишь по заслугам! Бог дает каждому то, что он заслуживает, и тебя ждет печальный конец, Витор Веласкес. А мне ты гадок, и молчать я не собираюсь. Все узнают, какое ты жалкое, отвратительное ничтожество. А теперь открывай дверь! Быстро!

— Убирайся! — рявкнул Витор, и Далила вышла с высоко поднятой головой, пылающими щеками и неутоленной жаждой справедливости в сердце.

Витор кнопкой вызвал Оливию. Увидев серое лицо Витора, Оливия испугалась.

— Померить давление? Дать лекарство? — стала спрашивать она.

— Нет, — отмахнулся Витор, — мне нужно не лекарство, а доктор, — он притянул к себе Оливию и стал целовать ее.

— Оставь меня сейчас же, Витор! — Оливия с силой оттолкнула его. — Не смей этого делать!

Дверь открылась и тут же закрылась, так что ни Оливия, ни Витор не успели понять, кто это заглядывал.

— Почему — не смей? — продолжал настаивать на своем Витор. — Я же тебе нравлюсь, а уж как ты мне нравишься…

— Отпусти меня сейчас же! Здесь не место! — Оливия уже начала сердиться всерьез.

— Вот это правильно, — согласился Витор, — идем! Найдем другое местечко! — теперь он с готовностью отпустил Оливию и встал.

— Мне некогда, Витор. Я на работе, — Оливия уже приняла официальный тон и собиралась во что бы то ни стало его держаться.

Ей был до крайности неприятен этот инцидент, и она злилась на себя за то, что в чем-то этот наглец Витор был прав, раз он вновь и вновь возобновляет свои любовные притязания, очевидно, она так и не сумела поставить его на место.

— Подойди к окну на секунду, — позвал Витор Оливию. — Да не бойся ты, я тебя не съем.

Оливия подошла, окно выходило на доки, и там белел остов большой изящной яхты.

— Как только ее достроят, мы отправимся с тобой на Карибы, — пообещал Витор. — Как директор, я имею право дать тебе отпуск в удобное для тебя время. Ты же не будешь отрицать, что тебе нужно отдохнуть?

Оливия не успела ответить. За дверями кабинета поднялась какая-то суматоха. Зазвонили телефоны и на столе Витора. Искали доктора Оливию, На верфи — несчастный случай, рабочий получил травму.

Оливия сломя голову понеслась на верфь. Витор с усмешкой смотрел ей вслед. Рано или поздно, но она будет принадлежать ему — это дело решенное.

У рабочего оказался, слава Богу, только вывих, и рентген подтвердил это. Наложив тугую повязку, Оливия возвращалась к себе в кабинет, в свой медицинский отсек, и дорогой повстречала Дави.

В кабинет Витора заглядывал он и видел, как целовались Оливия и Витор, и теперь ему было очень горько. Теперь он знал истинную причину, по которой Оливия разорвала помолвку, — у нее был роман с Витором. Обман всегда как-то особенно больно уязвляет самолюбие, и Дави не мог не высказать своей обиды.

— Не говори ничего, Дави, — прервала его Оливия. — У меня не было и нет никакого романа с Витором. Поцелуй ровно ничего не значит.

— Нет, я все-таки скажу, потому что люблю тебя по-прежнему: женщинам от Витора нужно держаться подальше, это человек…

— Витор — отличный парень, ты на него наговариваешь, Оливия! — передразнив голос Дави, насмешливо прищурилась девушка.

— Я ошибался! Так ошибался! — горестно вздохнул Дави. — И теперь хочу, чтобы ты знала, с кем имеешь дело.

— Спасибо, Дави, но мне кажется, что именно я это знаю… — и Оливия свернула к своему медицинскому отсеку.

Она шла и думала, что, пожалуй, надо будет съездить к донне Эстер, такого кофе, как она, никто не варит. Полистать книги сеньора Самюэля, поболтать с Далилой. Вот уж кто был всерьез по душе Оливии, так это Далила…

Асусена битый час прождала Витора возле школы, но так и не дождалась. В конце концов, она поехала с Далилой домой, огорченная и подавленная.

Далиле совсем не хотелось пересказывать подруге, с которой они только что помирились, утреннюю сцену. Она всерьез положилась на Божье милосердие, которое должно было спасти Асусену и наказать Витора. Но свое мнение по поводу напрасного ожидания Асусены она все же высказала:

— Ну что? Ты же видишь, что Витор встречается с тобой только тогда, когда не может найти себе никого другого! Перестань обманывать себя!

— Нет, он любит меня, любит! — со счастливой улыбкой твердила Асусена. — Витора сегодня не отпустили с работы дела. Уж я-то знаю. Как жаль, что у нас в деревне нет телефона, а то бы он сегодня непременно позвонил мне и все объяснил.

Далила со вздохом покачала головой: нет, не в силах человеческих что-то поделать с этим сумасшествием!

Но в чем-то была права и Асусена. У Витора сегодня были дела поважнее, чем ухаживание за Оливией. Если раньше телефон обрывали акционеры, то теперь начали звонить и кредиторы. Их интересовали сроки платежей.

— Когда это мы срывали сроки платежей? — спрашивал Витор в ответ. — Все у нас в порядке. Можете приехать и сами убедиться. Я распоряжусь, чтобы все необходимые сведения были в вашем распоряжении, — любезно отвечал он всем.

Он готовил взрыв, удар и бум и радостно потирал руки, потому что рыбка взяла наживку.

Вечером Витор взял машину и поехал в деревню. Он счел нужным все-таки повидать Асусену. Все взрывы он любил готовить сам. А со взрывоопасными девчонками, вроде Далилы, предпочитал держать руку на пульсе.

Асусена просто обомлела, когда различила в быстро надвигающихся сумерках машину Витора.

Вот это да! И Далила еще смеет говорить, что Витор ее не любит! Да он на все готов ради нее!

А Витор уже входил в дом.

Серена с неприязнью смотрела на очередного представителя семейства Веласкесов. В том, что он посмел переступить порог ее дома, она видела почти что оскорбление, но сдержалась.

— Что тебя привело к нам, Витор? — спокойно спросила она. >

— Я приехал к Асусене, — ответил он, оглядывая просторную, просто убранную комнату, в которой все дышало уютом и чистотой.

В этой комнате хорошо было рукодельничать и секретничать, но Витор не был склонен ни к тому, ни к другому, и поэтому убранство вызвало у него лишь снисходительную усмешку.

На его усмешку ответила усмешкой и донна Серена.

— Зря потратил время, — сказала она, — у Асусены теперь другой парень.

— Как это?

— Да так! Что, у нас в округе холостых ребят, что ли, нет? Асусена встречается с другим и счастлива! — Серена не отличалась коварством, но озабоченность, появившаяся на лице Витора, ее порадовала.

— Вы имеете в виду Франшику? — уточнил Витор.

— Да, Франшику, — подтвердила Серена. — Парень вежливый, веселый и всем нам по душе, особенно Асусене. Так что ты уж больше не приезжай к нам, Витор, сделай милость.

— Я не понимаю, за что вы меня так невзлюбили? — спросил Витор.

То, что эта женщина, которую сам он и в грош не ставил, смотрела на него как на пустое место, почему-то задело Витора.

— Если спрашиваешь, скажу, — ответила Серена. — Я не допущу, чтобы еще кто-то из моей семьи связался с семьей Веласкесов.

Вот это Витору было уже понятнее, и он поспешил отмести от себя этот упрек.

— Нападки не по адресу. — заявил он. — Да, я из семьи Веласкесов, но ничего общего не имею с делишками донны Летисии. Я разделяю ваше негодование. Мы могли бы объединить наши усилия и покончить с этой дурацкой любовной идиллией.

Откровенное пренебрежение по отношению к матери, которое прозвучало в тоне Витора, понравилось донне Серене еще меньше, чем все остальное: зачем ей такие союзники?

— Уходи, Витор, — попросила она, — и больше не приезжай к Асусене.

— Передайте ей, что я ее люблю, — с этими словами Витор вышел, и Серена надеялась, что этого молодого человека в ближайшее время она не увидит.

Но напрасно.

Когда Серена поднялась к Асусене, чтобы все таки сообщить ей о визите Витора, то нашла только пустую комнату и открытое окно, которое о многом ей поведало. И тогда Серена принялась молиться за дочь, прося, чтобы Господь сохранил ей разум и охранил от беды.