Оторвав взгляд от девушки, он посмотрел на остальных гоблинов. Весь пол пещеры был усеян их телами. Эр'рил видел, что из туннелей в пещеры проталкиваются все новые и новые гоблины, привлеченные светом. Они стремились к нему, точно мотыльки, но им удавалось пройти всего несколько шагов, а потом они с рыданиями валились на пол. Наконец другие гоблины сообразили, что происходит, и побежали прочь от света. Довольно скоро они скрылись в темных туннелях.

— Свет, — пробормотал Бол. — Он их убивает. Это делает Элена?

Эр'рил обнаружил, что должен заговорить, чтобы заставить себя отвести взгляд от девушки.

— Я так не думаю. Свет лишь отражение ее магии. Это не та сила, которая может причинить вред.

— Гоблины избегают света. — Бол махнул рукой в сторону груды неподвижных тел. — Возможно, на то есть причина. Может быть, свет враждебен их природе.

Эр'рил вновь повернулся к девушке. Должно быть, она расслышала их последние слова. Ее губы больше не улыбались.

Элена слышала, как дядя что-то сказал. И хотя его слова больше походили на птиц, порхающих в далеком лесу, их значение дошло до ее сознания. Ее взгляд постепенно стал осмысленным, и она вдруг увидела груды мертвых тел, шеи и конечности, вывернутые под диковинными углами. Их было так много! Она убила сотни несчастных существ. Элена вскрикнула, и исходящий от нее свет погас. Она стояла и дрожала — маленький островок в море мертвых гоблинов.

Теперь лишь свет лампы дяди Бола озарял пещеру. Он подошел к Элене, и она закрыла лицо руками. Идущее от нее сияние — ее истинная сущность — погасло. И теперь лишь тусклый свет лампы напоминал о ее ужасном преступлении. Элена отвернулась от лампы и с укором обратилась к воину.

— Ты сказал, что свет им не повредит. — В ее голосе слышались слезы.

Слова Элены ранили Эр'рила. Он нахмурился:

— Я сожалею, Элена. Я не до конца понимал природу этих существ и силу твоего магического света.

Она закрыла рот руками. «Сила ее магического света!» От этих слов ее затошнило. Гоблины не причинили им никакого вреда, разве что немного напугали, но зато они сыграли свою положительную роль в возвращении амулета Эр'рилу. И за все их усилия она принесла им смерть. Элена заметила немало совсем крошечных фигурок рядом с большими гоблинами. Она убила даже их детей.

Элена закрыла ладонями лицо. Она больше не могла этого видеть.

Дядя Бол положил руку ей на плечо.

— Это не твоя вина, милая. Мы не знали. Если кого и винить, то нас. Именно мы попросили тебя это сделать.

Она высвободилась из его объятий и отняла ладони от лица:

— Ты не понимаешь!

Дядя удивленно посмотрел на нее.

Элена горько рассмеялась:

— Я наслаждалась этим могуществом! Никогда прежде я не чувствовала себя такой цельной и свободной. Я купалась в своей магии, позволила ей полностью завладеть мной и уничтожить все сомнения. И пока я принимала этот свет, наслаждалась его сиянием, несчастные создания умирали.

— Милая, все в порядке. Ты же не знала.

Она повернулась к дяде спиной. И не только потому, что его слова не несли утешения. Элена боялась, что он прочитает правду в ее глазах. Она и так сказала слишком много. Девушка зарыдала и опустилась на колени.

Однако она не призналась дяде — и даже боялась об этом думать: на самом деле она знала. В глубинах своего существа Элена ощущала смерть вокруг, знала, что жизни уходят, словно задутые свечи. Но ей было все равно. Она не обращала внимания на падающие у ее ног тела, а магия кричала у нее внутри, и она не могла заглушить этот поток. Сердце Элены пело, она мечтала об освобождении магии, ей ужасно хотелось выпустить эту силу в мир. Песня могущества настолько наполнила ее существо, что заглушила крики умирающих гоблинов.

Подошел Эр'рил и помог ей подняться на ноги, он все еще сжимал в руке меч. Должно быть, ощущал, какие в ней бушуют чувства.

— Дикая магия невероятно соблазнительна, — сказал он. — Не позволяй ей тебя обмануть.

Элена попыталась отстраниться, но у него была очень сильная рука. Он посмотрел ей в глаза. Голос Эр'рила был полон гнева.

— Ты все еще Элена. Не позволяй магии изменить тебя. Магия лишь инструмент. — Затем его голос понизился до шепота. — Она говорит своим собственным голосом. И я знаю, что иногда бывает очень трудно заставить его смолкнуть, часто кажется, что это голос твоей души — но ты не должна его слушать. Ты все еще Элена: дочь своих родителей, сестра своего брата, племянница своего дяди. Ты кровь и плоть, а не магия.

Элена кивнула. Слова Эр'рила дали ей силы. Она разрешила ему подвести себя к дяде Болу, в чьих глазах увидела тревогу, и позволила ему себя обнять. Элена разрыдалась, и на этот раз это были слезы облегчения, они не рвали душу на части.

Пока она приходила в себя в объятиях дяди, смолкнувшее шипение возобновилось. Но теперь в нем уже не было страха. Элена высвободилась из объятий дяди Бола. Они втроем стояли среди мертвых.

— Нам лучше уйти отсюда, — сказал Эр'рил.

Но было слишком поздно. Из туннелей в пещеру повалили гоблины. Теперь, когда страшный свет погас, они хотели мести. В первый раз Элена услышала, как кричат гоблины.

Эр'рил, оттеснив дядю Бола и Элену к стене, бросился вперед, чтобы встретить первую волну атакующих. Его меч запел, разрубая тела гоблинов. Еще никогда он не владел мечом с таким острым клинком. Лезвие рассекало тела, словно воздух. Гоблины ложились перед ним один за другим, но их собратья перепрыгивали через поверженные тела, остервенело атакуя воина.

Краем глаза Эр'рил видел, что Бол отбивается лампой от нескольких гоблинов, пытающихся добраться до Элены. От лампы по стенам пещеры заметались тени. Пока старик успешно справлялся с гоблинами, которые все еще побаивались девушки — вдруг она снова начнет источать свет? Эр'рил надеялся, что Элена вновь обратится к магии, но не мог просить ее об этом. Она еще не пришла в себя.

Воин начал продвигаться вперед, понимая, что, если гоблины немного отступят, они втроем сумеют пробиться к ближайшему туннелю.

Однако этого не произошло. Гоблины отчаянно атаковали Эр'рила. Они боялись Элены, но рассчитывали, что одолеют его. Их было слишком много, Эр'рил не мог сражаться со всеми. Когти рвали грудь, зубы вгрызались в ноги.

Он начал понимать безнадежность их положения. Эр'рил споткнулся. Гоблины заставили его отступить, он не удержал равновесия и упал, ударившись головой о каменный пол, и перед глазами у него заплясали яркие точки. Пятеро гоблинов оседлали его грудь и ноги. Трое прижали руку с мечом к каменному полу. Зубы вгрызлись в предплечье.

Однако Эр'рил сопротивлялся. Будь у него еще одна рука, промелькнула бесполезная мысль, у него бы оставался шанс высвободиться. Он попытался перекатиться на бок, чтобы стряхнуть гоблинов, и почувствовал, как кто-то пытается вытащить амулет из его кармана. Проклятье, один из гоблинов собрался украсть железный талисман.

Он повернул голову, стараясь разглядеть, какой именно гоблин тащит амулет из его кармана, и его взгляд остановился на кармане рубашки, куда он положил амулет.

Однако он не увидел там лапы гоблина. Эр'рил был так поражен, что сумел сбросить с себя гоблинов. Из его кармана, словно металлический паук, цепляясь пальцами за ткань рубашки, вылезал железный кулак. Самостоятельно! И тут Эр'рил ощутил острую боль в том месте, где заканчивалось правое плечо. Сначала Эр'рил подумал, что его ранил коготь гоблина. Но нет, когда-то он уже испытал подобное ощущение, много лет назад, когда потерял руку. Так жалит магия! Когда боль отступила, у него появилось новое ощущение. Эр'рил почувствовал свою исчезнувшую руку!

Его взгляд обратился к плечу — нет, руки не было, но Эр'рил мог бы поклясться, что у него появилась фантомная рука.

И она заканчивалась железным кулаком!

Он ощущал холодный металл амулета, словно перчатку, покрывавшую его призрачную кисть. Он согнул железные пальцы. Добрая Мать! Он вспомнил слова мальчика Ди'нала: «Я сделаю амулет чем-то большим, чем кусок железа в кармане».