Джоак встал рядом, и они, не говоря ни слова, протянули друг другу руки. Брат крепко сжал ее пальцы, и оба стали вслушиваться в ночные звуки. Наконец пронзительные вопли чудовища стихли вдалеке. Им удалось запутать следы, перехитрить его, и оно, видимо, прекратило погоню, по крайней мере сейчас.

Джоак высунул голову из щели и осмотрел сад.

— Нужно уходить, огонь приближается. Если мы не поспешим, то окажемся в ловушке, — сказал он.

Элена кивнула, хотя ей ужасно не хотелось уходить от Старика. Она вывела Дымку наружу, и глаза и нос мгновенно заболели от дыма. Девушка оглянулась и увидела, что огонь озарил весь горизонт у нее за спиной. Его пожирающие все живое волны мчались прямо на них!

— Нужно спешить, — сказал Джоак, раздвигая ветки кустов. — До реки еще далеко.

Девушка поспешила за ним. Вскоре они выбрались из впадины и помчались по саду. Элена постоянно оглядывалась. За ними снова была погоня, только на сей раз их преследовало ревущее пламя.

Последнее, что она увидела, когда посмотрела на Старика, это его вытянутая вверх ветка. Она была охвачена пламенем, словно человек тонул в море огня и махал рукой, моля о помощи.

С мокрыми от слез глазами она отвернулась. Странные слова продолжали звучать у нее в голове: «Найди моих детей».

— Поверить не могу, что сын Бракстона мог такое сотворить!

Возница, похожий на шишковатый корень, стукнул кулаком по боку фургона. Остальные мужчины, сидевшие внутри, начали возмущаться. Кое-кто размахивал над головой лопатами.

Рокингем наклонился над лукой седла своего измученного коня в сторону фургона.

— Его отец позвал прорицателя. — Он показал пальцем на Дисмарума, который сидел на лошадке поменьше, привязанной к его коню. Старик набросил на голову капюшон и раскачивался, точно во сне. — Отец послал за нами, чтобы мы помогли его сыну и дочери.

— Но дети… вы хотите сказать, что их отец поймал их вместе? Он видел эту мерзость собственными глазами?

Рокингем кивнул:

— В сарае. Они вели себя как собаки, забыв, что брат и сестра.

Из задней части фургона вновь послышались возгласы удивления и возмущения. Рокингем сдержал довольную улыбку. Получилось даже слишком просто: нечестивые слова разбудили тайные страхи, живущие в каждой семье. Он плотнее закутался в свой плащ.

По темной дороге промчался порыв холодного ветра с предгорий, пожар время от времени вспыхивал с новой силой, захватывая дерево за деревом в саду.

Откуда-то из глубины фургона послышался скрипучий голос:

— И что случилось, когда вы сюда приехали?

Рокингем выпрямился в седле, повернувшись лицом к фургону.

— Мы обнаружили мальчишку с топором в руках. Мать лежала окровавленная у его ног, тело отца уже успело остыть.

— О, Святая Матушка!

Несколько горожан приложили указательные пальцы ко лбу — жест, отгоняющий зло.

— А девчонка подожгла сарай и дом. Когда мы появились, мальчишка набросился на нас с топором. Я был вынужден защищать слепого прорицателя и потому отступил.

— Как такое могло произойти? — спросил возница, с широко раскрытыми от потрясения глазами. — Я знал этих детей… они всегда были очень славными, вежливыми, и в них не было ни капли порока.

Тут заговорил Дисмарум, впервые с того момента, как фургон подкатил к ферме. Он приподнял капюшон и повернулся на свет факела:

— Демоны. Злые духи подчинили себе их сердца.

Теперь уже все в фургоне поднесли пальцы ко лбу. Один парень даже выпрыгнул и побежал в сторону далекого города, его шаги быстро стихли в ночи.

— Приведите их ко мне, но не причиняйте им вреда, — сказал прорицатель. — Не убивайте, иначе зло покинет их умирающие сердца и проникнет, возможно, в кого-нибудь из ваших детей. Будьте осторожны. — Дисмарум снова опустил капюшон и помахал Рокингему костлявой рукой, чтобы тот ехал вперед.

Рокингем пришпорил коня, за ним поскакала лошадка Дисмарума.

— Расскажите всем о том, что здесь произошло, — обернувшись, крикнул Рокингем. — Найдите и приведите нечестивых детей в гарнизон!

Как только фургон скрылся за поворотом, Рокингем придержал своего коня, пока его не догнал Дисмарум.

— Мы расставили ловушки, — сказал он старику.

Дисмарум молчал. Неожиданно над кронами деревьев послышался шум мощных крыльев. Скал'тум пролетел мимо них в сторону города, они в страхе прижались к своим лошадям.

— Моли всех святых, чтобы дети в них попались, — пробормотал Дисмарум, когда крылатое чудовище скрылось за светлеющим восточным горизонтом.

Джоак направлял Дымку через Милбенд, Элена сидела у него за спиной, обхватив брата за пояс Лошадь шлепала по широкой мелкой речушке, брызги из-под копыт время от времени долетали до ног девушки. Вода была холодной — приближалась зима. Однако Дымка весело фыркала, словно река успокоила ее страхи.

— Как только переберемся на другую сторону, мы будем в безопасности, — сказал Джоак хриплым от усталости и дыма голосом. — Река широкая, и я не думаю, что огонь сможет через нее перебраться. По крайней мере, надеюсь на это.

Элена молчала, она тоже на это надеялась. Пожар распространялся, языки пламени, словно пальцы огненной руки, пытались схватить их. В какой-то момент огонь чуть не загнал их в ловушку, когда они оказались в сухом ущелье между двумя холмами. Им пришлось вскочить на Дымку и мчаться назад по собственному следу. Чудом спаслись. К счастью, они больше не слышали и не видели крылатого чудовища.

Когда дети вышли к реке, луна уже села, а на востоке начало светлеть.

— Джоак, сколько еще до Уинтерфелла? — спросила Элена.

— Я не знаю, ничего не видно сквозь проклятый дым. Но, думаю, мы доберемся до города к началу дня.

Джоак пришпорил Дымку пятками, и она начала подниматься по берегу реки на сухую землю.

— Мне кажется, отсюда нам стоит вести ее на поводу, — сказал он и спешился, затем помог сестре спуститься на землю.

Она чуть не упала на колени, так устали у нее ноги. В них пульсировала боль, суставы скрипели от изнеможения. Все тело саднило, как будто с него сорвали кожу.

Джоак поддержал ее.

— Мы можем немного отдохнуть, Эл.

Она вытерла перепачканное сажей лицо и кивнула, спотыкаясь, подошла к заросшему мхом камню на берегу и села. Неподалеку Дымка нашла побеги травы и принялась их жевать.

Джоак громко вздохнул и плюхнулся на землю у самой воды, откинулся назад, опираясь на руки, и смотрел на дым, поднимающийся к звездам.

Элена опустила голову. Со вчерашнего вечера все, во что она верила, сама земля, по которой ходила, превратилась в предательское болото. Ничто не казалось настоящим. Даже Джоак и Дымка, оба всего лишь на расстоянии вытянутой руки, представлялись ей какими-то нереальными, словно в любой момент могли исчезнуть и оставить ее в полном одиночестве среди деревьев. Она обхватила себя руками и, вся дрожа, начала раскачиваться на камне. Девушка заплакала.

Она не заметила, как Джоак поднялся с земли и подошел к ней, обнял и прижал к себе, мешая раскачиваться. Но она продолжала дрожать в его объятиях. Он сильнее прижал ее к себе и притянул голову к своей груди. Ничего не говорил, просто крепко обнимал.

Постепенно дрожь прекратилась, и Элена приникла к брату.

Она знала, что сейчас ее прижимает к себе не только Джоак. Это объятие было наполнено любовью и теплом матери, а сила его рук напомнила отца. И не важно, что случилось ночью, они продолжали быть семьей.

Ей хотелось оставаться в его объятиях до тех пор, пока солнце не взойдет над горными пиками, но Дымка неожиданно громко фыркнула и, испуганно прядая ушами, отскочила от реки. Джоак выпустил сестру и поднялся на ноги посмотреть, что испугало лошадь. Юноша присел на корточки на мшистом берегу и стал вглядываться в воду.

Элена тоже встала и взяла поводья.

— Ты что-нибудь там видишь, Джоак?

— Ничего. Эта ночь сделала ее пугливой.

Элена прекрасно понимала страх Дымки. Она осторожно подобралась к Джоаку и встала рядом с ним, вглядываясь вверх и вниз по течению реки. Вода журчала, набегая на гладкие камни между заросшими папоротниками берегами. Все выглядело как обычно.