— Думаю, нам надо проникнуть в храм и выяснить, есть ли там врата. Если есть, мы пройдем через них. Если сможем.

— Именно это я и ожидала от тебя услышать, — улыбнулась Анана. — Пошли.

Пока они надевали свои пояса, рюкзаки и колчаны, Кикаха мысленно восхищался Ананой. Что за женщина! Ни сомнений, ни колебаний. Живо оценивает положение — вероятно, она разобралась во всем раньше меня, — а потом действует, как требует обстановка.

Хотя... порой кикаха испытывал раздражение потому, что Анана угадывала его мысли еще до того, как он их высказывал. А в последнее время, как он догадывался, она испытывала к нему похожее чувство. Слишком долго они довольствовались исключительно обществом друг друга. Каквастамы же вряд ли смогли бы заменить людей. Они были равнодушны к юмору, почти не обладали чувством прекрасного, и техника у них не развивалась уже несколько тысячелетий.

Анана с копьем в одной руке и факелом в другой шла впереди. Кикаха, сжимая томагавк, следовал за ней чуть сбоку и сзади, пока они не добрались до храма. Бревенчатое здание было погружено во тьму. Его никто не охранял — часовые напились и храпели на деревенской площади. Сопровождаемый Ананой, освещавшей факелом путь, Кикаха обошел храм, проверяя, нет ли других входов, кроме большой двустворчатой деревянной двери со стороны фасада.

Кикаха вытащил один конец бруса, который служил замком, из скобы, а затем распахнул дверь. Факелы, горевшие в нишах стены, осветили в самом центре помещения уменьшенную копию храма. Кикаха отодвинул засов на двери в меньший храм, и распахнул ее. Анана встала к нему поближе. Не заходя внутрь, Кикаха сунул голову в дверной проем и оглядел малый храм. Два факела внутри освещали шестиугольник с двумя деревянными идолами по сторонам.

— Наконец-то! — воскликнула Анана.

— Я же говорил, что они здесь.

Шестиугольник, образованный серебристыми металлическими балками толщиной с руку, был достаточно широк, чтобы пройти через него вдвоем.

Они вошли в храм и остановились в нескольких дюймах от шестиугольных врат. Кикаха ткнул томагавком в середину шестиугольника. Но часть томагавка, вошедшая в пространство врат, отнюдь не исчезла, как ожидал Кикаха. Он зашел с другой стороны и снова ткнул томагавком — безрезультатно.

— Неактивированы, — последовал вывод. — Ладно. Нам не нужно кодовое слово, мы воспользуемся рогом.

Сунув томагавк за пояс, Кикаха открыл висевший на том же поясе замшевый футляр и достал оттуда рог Шамбаримена. Отливавший серебристым блеском, длиной два с половиной фута и весом около четверти фунта, он напоминал рог африканского буйвола. Мундштук был сделан из какого-то неяркого золотистого вещества. В широком раструбе на расстоянии полудюйма от края виднелась паутинка или сеточка из серебристых нитей. Снизу располагались в ряд семь кнопок. Когда свет падал на рог под определенным углом, на его верхней стороне вспыхивал иероглиф, занимавший половину длины.

Рог создал выдающийся ученый из числа древних тоанов, то есть Владык, и его внутренний механизм оставался непроницаемым для рентгеновских лучей, ультразвуковых волн и всех прочих средств проникновения в материю.

Кикаха поднял рог и поднес мундштук к губам. Нажимая на кнопки в определенной последовательности, он протрубил мелодию, которую знал наизусть, представляя себе, как семь нот вылетают из раструба, словно семь золотых гусей с серебряными крыльями.

Музыкальная фраза должна была сделать видимыми и активировать скрытые врата или «трещины», если они находились в пределах звукового диапазона рога. Ноты активировали также видимые врата. Таким образом, это был универсальный ключ.

Кикаха опустил Рог. Казалось, ничего не произошло, но стоило Анане поднести к вратам копье, как его наконечник исчез.

— Получилось! — крикнула она, вытаскивая копье.

Кикаха задрожал от возбуждения.

— Пятнадцать лет! — взвыл он.

Анана посмотрела на него и приложила палец к губам.

— Они все вырубились, — Кикаха махнул рукой. — Если нам и нужно чего-то опасаться, так скорее того, что ждет нас по ту сторону врат.

Он мог просунуть через врата голову и удовлетворить свое любопытство по поводу другой вселенной. Хотя не обязательно другой, поскольку данные врата могли помочь им оказаться в любом месте на этой же планете.

Однако создатели врат довольно часто оснащали их ловушками. Так, например, голову могло отсечь упавшим (или взлетевшим) ножом гильотины или сжечь огнем. Иногда жертву поджидал смертельный электрический разряд, или струя горящей жидкости, или направленный лазерный луч.

Чтобы избежать ловушки, следовало пустить перед собой кого-нибудь, на чью жизнь вам наплевать, — например раба. Владыки обычно так и делали. Но Кикаха с Ананой могли поступить так разве что с плененным врагом, пытавшимся их убить.

Копье Ананы вернулось из другого мира без повреждений. Однако ловушка могла быть настроена на распознавание плоти или даже биоволн высокоразвитого мозга.

— Хочешь, я пойду первой? — предложила Анана.

— Нет. Несмотря на то что здесь вряд ли есть ловушка.

— Я пойду... — начала Анана, но Кикаха прыгнул в пространство, обрамленное шестиугольником, не дав ей договорить.

Он приземлился на обе ступни, согнув колени, сжимая в руке томагавк и пытаясь охватить взглядом пространство со всех сторон сразу. А затем выпрямился и сделал несколько шагов в сторону, чтобы Анана прошла через врата, не сталкиваясь с ним.

Здесь царил полумрак без какого-либо видимого источника света. Кикахе удалось разглядеть громадную пещеру с растущими из пола сталагмитами и сталактитами, которые свисали с потолка. Эти каменные сосульки образовались из карбоната кальция, растворяемого сочившейся сверху водой, и напоминали зубья разверстого капкана. Одним словом, если не считать освещения, эта пещера ничем не отличалась от любой другой подземной каверны.

Тут через врата прыгнула Анана с копьем в одной руке и пылающим факелом — в другой.

— Пока все спокойно, — уведомил ее Кикаха.

— Еще рано судить об этом, — женщина пожала плечами.

Огромная пещера тянулась вдаль насколько хватало глаз, также уходя во тьму справа, слева и сзади. Движение воздуха над ним ощущалось слабо, однако прохладный сквознячок остудил вспотевшее тело Кикахи. Жаль, что у них не нашлось побольше времени на подготовку, тогда бы они обязательно взяли с собой одежду, еду, запасные факелы.

Владыка, установивший врата, вероятно, сделал это тысячи лет тому назад, а-затем, воспользовавшись ими всего раз или два, предпочел другие. Но Кикаха с Ананой не знали, как выбраться из этого мира. В распоряжении Кикахи имелся лишь один способ. Он поднес рог к губам и протрубил семь звонких нот, нажимая пальцами на кнопки. Закончив играть, он опустил рог и ткнул томагавком в шестиугольник. Конец томагавка исчез.

— Врата активированы и с этой стороны! — крикнул он. Анана звонко чмокнула его в щеку.

— Может, нам и правда повезло!

Кикаха выдернул томагавк и задумчиво протянул:

— Да, если только...

— Что?

— Они могут пропустить нас обратно в мир трехногих. Такая шутка вполне в духе Владык.

— Тогда давай тоже повеселимся, — Анана прыгнула в шестиугольник и исчезла.

Кикаха подождал несколько секунд, давая ей время отойти в сторону или же вернуться назад, если у нее будет на то причина. А потом прыгнул сам.

Радость охватила его: это не храм каквастамов! На массивной каменной плите, где он оказался, не было видно никаких врат, но они, конечно, там находились. Плита возвышалась в центре круглой башни размером с амбар. Каменные стены венчал конический потолок из какого-то металла, выкрашенный в красный цвет. В гладком каменном полу не было ни единого отверстия для лестницы. Выходы представляли собой открытые арки — четыре по количеству сторон света. В их проемах виднелись протяженная холмистая равнина, лес и фрагменты похожего на замок здания, частью которого была и эта башня, возвышавшаяся над землей футов на пятьсот.