— Даже топорик бросать не надо. Яблоки сбиты. Здорово!

Три дерева на мгновение замерли, а затем снова двинулись вверх по склону. Из открытых ртов не раздавалось ни звука, но Кикаха и Маккей видели, как многочисленные глаза вращались, что могло свидетельствовать о каком-то типе общения. Хотя, как утверждал Уртона, эти твари не обладали способностью мыслить, но на инстинктивном уровне они наверняка сотрудничали — как муравьи. И теперь они, очевидно, шли на помощь к упавшему сородичу.

Кикаха побежал вперед и оглянулся на бегу. Маккей, Орк и Уртона оставались безучастными. Анана, с лучеметом в руке, следила, поворачивая голову туда-сюда, стремясь держать происходящее в поле зрения.

Уртона, конечно, еще в самом начале приказал Маккею расправиться с Кикахой и Ананой при первом удобном случае. Но если бы негр сейчас раскроил череп обладателю индейского имени, его пристрелила бы Анана. Кроме того, Ангус начинал подумывать, что у него будет больше шансов выжить в этом кошмаре, если он примкнет к Анане и Кикахе. К тому же Кикаха был единственным, кто не обращался с ним как с черномазым. В принципе Владыки не испытывали каких-либо антипатий к неграм, так как всех остальных рассматривали как своего рода черномазых — впрочем, к соплеменникам они относились далеко не по-дружески.

Маккей бросился вперед и остановился как раз вне пределов досягаемости метавшихся щупальцев. Он подобрал восемь яблок, сунул четыре в карманы джинсов и, держа по два в каждой руке, выпрямился. Вот это да! Оседлав упавшее дерево, Кикаха доставал из пасти стрелу. Когда он наконец вырвал ее, с острия капала белая жидкость. В это мгновение вокруг его талии обвилось щупальце. Вместо того чтобы вырваться и убежать, Кикаха изо всех сил ткнул правой ногой в пасть, а затем резко развернулся. Его тут же отбросило прочь конвульсивным движением щупальца, вызванным, несомненно, сильной болью.

Маккей мог увернуться, но он подхватил Кикаху, и оба рухнули наземь. Минуту-другую они лежали неподвижно, затем Кикаха перекатился в сторону и встал на ноги.

— Ты цел? — спросил он, внимательно рассматривая Маккея.

— Вроде бы ничего не сломал, — ответил тот, принимая сидячее положение.

— Спасибо. Не смягчи ты мое падение, я мог бы сломать себе спину. И знаешь, парень, у этих щупальцев еще та сила!

К ним подбежала Анана.

— Ты не ранен, Кикаха? — встревоженно воскликнула она.

— Нет. Меня выручил Черный Ангус, и с ним, кажется, тоже все в порядке.

— Черный Ангус? — взвился Маккей. — Ах ты, сукин сын!

— Это неизбежно приходит в голову[17], — рассмеялся Кикаха. — Особенно, если ты вырос на ферме. Не обижайся, Маккей.

Владыка обернулся. Троих разведчиков больше не было видно: склоны набухавшего холма становились все более крутыми, и деревья с трудом сохраняли равновесие, не говоря о том, чтобы идти вперед. Двигавшаяся за ними орда тоже остановилась.

— Нам не нужно отходить на холм, — заметил он. — Здесь без нас организуют наше отступление.

Однако если изменения будут продолжаться в том же темпе, то через какие-то пятнадцать минут откос с наклоном в сорок пять градусов мог стать отвесным.

— Мы угодили в бурю изменений материи! — определил Кикаха. — Если она быстро уляжется, то нам ничего не грозит. А если нет...

Щупальца поверженного дерева еле шевелились, из пасти сочилась бледная жидкость. Очевидно, удар ноги причинил ему немалый вред.

Кикаха поднял оброненный Маккеем топорик и, подойдя к дереву, принялся срубать ветви. Древесина оказалась мягкой: на отсекание каждой хватало двух ударов. Щупальца же оказались жестче: их он ампутировал четырьмя ударами. Отбросив топорцк, Кикаха приподнял конец ствола и развернул его так, чтобы дерево могло скатиться по склону.

— Зря тратишь энергию, — попеняла ему Анана.

— Ожидание того, что должно произойти, сжигает больше энергии, — ответил Кикаха.

Он подошел к середине ствола и толкнул его ногой. Дерево медленно двинулось вниз, постепенно набирая скорость, и, подскочив на небольшом бугорке, полетело в группу своих собратьев. Те повалились назад, некоторые покатились под откос, ломая ветви, а иные взлетали в воздух, словно выпущенные из пушки.

Эффект нарастал в геометрической прогрессии. Когда все закончилось, в овраге у подножия холма образовалась куча не менее чем из пяти сотен деревьев, и ни одно из них не могло подняться самостоятельно. Итоговая картина напоминала комбинацию последствий обвала и наводнения.

— Ну, прямо какой-то затор при лесосплаве! — воскликнул Кикаха. Однако на Земле ни при каком заторе во время лесосплава не фигурировало бы неисчислимое множество колышущихся осьминожьих щупальцев. И ни одно земное дерево никогда не спешило на помощь своим поверженным собратьям.

— Бирнамский лес отправился в поход, — прокомментировал Кикаха. Ни Анана, ни Маккей не поняли его[18] но слишком устали и тревожились, а потому и не просили Кикаху объяснить, о чем речь.

К тому времени людям уже с трудом удавалось удержаться на вершине холма, цепляясь за траву.

— Я спускаюсь, — заявил Кикаха. И, повернувшись, заскользил как с горки на собственной заднице. Остальные последовали за ним. Когда трение становилось слишком сильным для их ягодиц, они тормозили каблуками. На полпути вниз им пришлось остановиться и перевернуться для охлаждения седалищ. Штаны у всех протерлись в нескольких местах чуть не до дыр.

— Ты видела ту воду? — спросил Кикаха, указывая вправо.

— Кажется, да, — ответила Анана. — Но подумала, что это какой-то мираж.

— Нет. Как раз перед тем, как спускаться, я заметил там большой водоем. До него, должно быть, самое меньшее миль пятнадцать. Хотя ты же знаешь, как обманчивы здесь расстояния.

Прямо под ними, двумя сотнями футов ниже, располагался тот живой затор из бревен. Люди снова принялись скатываться по склону, который становился все круче, но не по прямой, а наискось. Шлем Маккея, лук и колчан Кикахи, лучемет и топорик Ананы затрудняли движения. Последние десять футов они пролетели, приземлившись затем кто на ноги, а кто и на четвереньки.

Деревья не обращали на них внимания. Очевидно, инстинкт спасения собратьев доминировал над потребностью убивать и поедать. Тем не менее растения образовали настолько плотный строй, что небольшой отряд никак не мог проскочить сквозь их ряды.

Склон стал почти вертикальным, и у вершины появился бугор. Через пять минут вершина холма начала походить на шляпку гриба. Огромные куски земли вот-вот могли оторваться и упасть на людей.

— Ну, Кикаха, нравится нам это или нет, но придется воспользоваться лучеметом, — сказала Анана.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? Может быть, эти твари неплохо горят?

— Ты что, спятил? — закричал Уртона. — Мы же можем и сами сгореть!

— У тебя есть предложение получше?

— Да. По-моему, нам следует установить на лучемете режим резака и попытаться прорубить себе дорогу.

— Оставшегося заряда на это не хватит, — возразила Анана. — Мы окажемся посреди этих дебрей, и тогда растения могут наброситься на нас.

— Сожги-ка парочку, — попросил Кикаха Анану, — Только выбери деревья подальше от нас.

Женщина подкрутила диск на нижней части рукоятки и прицелилась в «спину» дерева в пяти ярдах справа от нее. Несколько секунд луч жег безрезультатно, затем кора задымилась. Через десять секунд дерево охватило пламя. Растение, казалось, не сразу осознало, что происходит, и продолжало вперевалку двигаться к своим собратьям. Однако деревья, шедшие сразу за ним, остановились. Должно быть, они уловили запах дыма, и теперь сработал инстинкт самосохранения — или заложенная в них программа.

Анана подожгла еще три дерева. И только тогда ближайшие ряды позади охваченных огнем растений повалились наземь, а остальная часть колонны сначала остановилась, трепеща щупальцами, а потом, словно воинская часть, услышавшая беззвучный сигнал трубы, командующий отступление, деревья развернулись и стали как можно быстрее отходить в противоположном направлении.