«Черт бы побрал Рыжего Орка! — подумал он про себя. — А ведь он лишь вытащил на свет из глубины моего подсознания то, что там таилось. Я знал о его присутствии там — подозрительность никогда не покидает меня целиком, — но у меня просто не было совершенно никаких веских причин подозревать Хрууза в дурных намерениях. Да и сейчас нет. Мне следует выкинуть из головы предупреждение Рыжего Орка... хотя, если поразмыслить, ведь и Манату Ворцион говорила, что, возможно, я слишком доверяю Хруузу. Но она тут же признала, что для подобного замечания у нее нет никаких оснований. За исключением одного: не стоит доверять никому, пока не пройдешь с ним огонь и воду... а может, даже и когда пройдешь.

Обычно я подозреваю всех и каждого так же естественно, как дышу. Но Хрууз предъявил такие впечатляющие вверительные грамоты в виде оснований для ненависти к Владыкам. Я и не сомневаюсь в ней. Но кого еще он ненавидит, кроме тоанов? Всех людей? Может ли он быть таким же безумцем, как и Рыжий Орк, но умеющим гораздо лучше скрывать свои чувства? Я определенно ни в чем не могу обвинить Хрууза. Для этого нет никаких оснований.

Но, возможно, он таки затевает что-то такое, отчего я совсем не приду в восторг. Как мне определить, что он на самом деле думает и чувствует? Я мог бы его заточить в темницу — но мне без него не обойтись, да и потом, будет нечестно и несправедливо сажать его туда без веских оснований.

А! Идея! Попрошу его пройти проверку на детекторе лжи! Нет. Возможно, он способен обмануть машину или любые наркотики правды с помощью ментальных приемов. Если это под силу Рыжему Орку, то и Хруузу по плечу. Да и в любом случае его метаболизм и нервные реакции, скорее всего, отличаются от человеческих. И детектор и наркотики наверняка сработают не так, как с людьми. И вообще, если я обращусь к нему с подобной просьбой, то тем самым нанесу смертельную обиду. Я просто не могу этого сделать. Или мне все равно следует так поступить?»

Он посмотрел на Хрууза, гадая, что же именно творится в этой голове кузнечика.

— Ты собираешься казнить Рыжего Орка в скором времени? — спросил Хрууз.

— Еще не решил. Убить его, конечно, нужно. Но я терпеть не могу это делать — есть у меня такая слабость, — а заняться этим придется мне лично: нажать на кнопку и пустить в камеру газ или как-то по-другому. Перепоручать это кому-то другому я не стану. Так поступают только трусы.

— А я смотрю на это иначе, — возразил Хрууз. — Разве ты сам убиваешь животных, которых подают тебе на обед?

— Мясо себе я обычно добываю сам. Но ты в чем-то прав. Хотя и не совсем. Рыжий Орк не животное, что бы там о нем ни говорили. Даже несмотря на то, что он собирался убить меня и съесть, как будто я животное.

— Надеюсь, ты вскоре решишь свою дилемму, — сказал хрингдиз. — А я между тем подумывал, не следует ли мне вернуться в свой мир и побыть там какое-то время.

Предупреждение Рыжего Орка, подобно пальцам, щипало рецепторы в мозгу у Кикахи, словно те были сделаны из струн арфы. И в этой музыке — а скорее, диссонансе — звенели сильные ноты подозрения. Черт бы побрал опять Рыжего Орка!

— Зачем? — спросил, сохраняя спокойный тон, Кикаха.

— Как ты знаешь, я все пытался здесь пробиться сквозь коды доступа Рыжего Орка и проникнуть в различные отделения компьютера. В его банках данных может содержаться информация, нужная нам для создания своей машины стирания памяти и работы на ней. Если она найдется, мы сможем лишить его памяти вплоть до любого возраста, какой изберем, и таким образом избавиться от неприятной необходимости казнить тоана. Но есть и еще одна, куда более весомая причина. Возможно, Рыжий Орк лгал, говоря, будто он не сохранил ту часть памяти Ананы, которую изъял. Та может лежать в банке данных. Если она там, то мы сумеем вернуть ей память.

Услышанное настолько взволновало Кикаху, что всякие сомнения в отношении хрингдиза рассеялись, как стая птиц при звуке выстрела. В конце концов, какие у него доказательства, будто Хрууз замышляет что-то зловещее? Да ни малейших. В сражении с Рыжим Орком хрингдиз оказал неоценимую помощь. Более того, несмотря на свою чудовищную внешность, он внушал симпатию.

— Ты действительно так думаешь? — спросил Кикаха.

— Подобное возможно.

— Да я готов расцеловать тебя! — воскликнул Кикаха.

— Пожалуйста, если это доставит тебе удовольствие.

— Мне следовало сказать, мол, так и хочется поцеловать тебя, — поспешил уточнить Кикаха. — Я выражался эмоционально, а не буквально.

— Но мне нужно вернуться на мою планету, — спокойным тоном продолжал хрингдиз. — Там у меня колоссальный архив информации, как унаследованной от предков, так и похищенной или изъятой у тоанов. Там есть многое, о чем мне ничего неизвестно. Возможно, в архиве мне удастся найти не только средство взломать коды Рыжего Орка, но и данные о том, как построить аппарат для стирания памяти. Кто знает? К тому же нашему другу, Эрику Клифтону, должно быть очень одиноко. Я переброшу его сюда — пускай побудет в человеческом обществе.

— О, черт! — выругался Кикаха.

— Что? — спросил Хрууз.

— Ничего.

— Я заметил, что когда вы, люди, употребляте слово «ничего» в контексте нашего разговора, то имеете в виду «нечто».

— Ты очень наблюдателен, — сказал Кикаха. — Но в данном случае мне просто стукнула в голову одна мысль, не имеющая ни малейшего отношения к нашему разговору.

Подозрения Кикахи в отношении хрингдиза походили на мешок с мусором, выброшенным им с берега в море. Вот его унесло, и он уже почти пропал из виду — а затем приливная волна подхватила мешок и швырнула обратно в Кикаху, сбив того с ног.

— Это чертовски любезно с твоей стороны, что ты так внимателен к чувствам Клифтона, — снова заговорил Кикаха. — Но я предпочел бы, чтобы он пока остался там.

— Почему?

Вопрос застал Кикаху врасплох. Мысленно он даже заикаться начал, но только на секунду. А потом нашелся:

— Ни с чем технологическим Клифтон тебе, думается, помочь не сможет. Но он может быть полезен в других делах. Что же до потребности в обществе, то тебе оно тоже необходимо. К тому же Клифтону ты по душе. И, уверен, ты многому сумеешь его научить. Ведь он умен и жаждет знаний.

«Слабо, ой слабо! — подумал Кикаха. — Но на большее я сейчас не способен. Надеюсь, мои слова не заставят Хрууза догадаться, что я подозреваю его».

— Отлично, — согласился Хрууз, — пускай остается. Мне нравится Клифтон. Но он, должно быть, хочет побыть среди себе подобных, потому-то я и предложил отправить его сюда. — Он помолчал немного и добавил: — Спасибо за заботу обо мне — о том, чтобы мне не было одиноко.

— Не за что, — ответил Кикаха.

Поведение хрингдиза определенно не свидетельствовало о стремлении избавиться от Клифтона. Если Хрууз затеял учинить какое-то безобразие — хотя с какой стати? — то мог легко убить ни о чем не подозревающего Клифтона, благо тот не будет настороже.

— Я хотел бы вернуться как можно скорее, — сказал хрингдиз. — Не терпится поскорее взяться за эту задачу.

Он нажал кнопку на пульте управления и встал с кресла. Атмосфера в комнате внезапно накалилась, словно в ней затрещали эмоциональные разряды. Хрууз улыбался, но лицо его от этого отнюдь не казалось менее зловещим. Оно выглядело таким всегда, независимо от выражения на нем. Щупальце на кончике языка извивалось; в позе произошло едва уловимое изменение. Словно лев, который дремал и вдруг почуял присутствие другого льва, подумал Кикаха. Он готов защищать свою территорию, готов наброситься на вторгшегося чужака.

Но заговорил хрингдиз вполне спокойно:

— Ты делаешь из мухи слона. Я чувствую появившуюся у тебя необъяснимую враждебность. Мне пока нелегко прочесть оттенки выражения человеческих лиц или понять Тонкости интонаций. Но мне кажется, что ты — как бы это выразиться? — стал в чем-то подозревать меня. Или я не прав?

— Ты прав, — сказал Кикаха, выхватив из кобуры лучемет и прицеливаясь в Хрууза. — Возможно, я совершенно неправ, сомневаясь в чистоте твоих намерений. Если так, я извинюсь — позже. Но ставки для меня слишком высоки, чтобы я мог позволить себе рисковать с тобой. Придется тебе посидеть взаперти, пока я разберусь, прав я или нет. Позже я все объясню. — Он махнул лучеметом: — Ты знаешь, где находятся врата, ведущие в спецкамеры. Я буду у тебя за спиной, так что не делай глупостей. Если попытаешься сбежать, я буду точно знать, что ты виновен.