— У него был пистолет?

— Может, и был, но я его не видел. Когда кончил меня расспрашивать, он сказал, что я могу продолжать свой путь. Тогда я и решил нанять своего собственного детектива.

В его тоне сквозило высокомерие, и я понял, что он привык покупать не только вещи, но и людей. Впрочем, парень несколько отличался от тех богачей, которых я знал. Он понял, что сказал бестактность, и извинился:

— Прошу прощения, я не хотел, чтобы это так прозвучало.

— С этим все в порядке. Вы не понимаете, что единственное, что вы можете сделать, — это нанять меня. Что за девушка Джинни?

Вопрос заставил его на минутку задуматься. Кольцо все еще лежало на столе, и его карие глаза были прикованы к нему. Я слышал звон посуды, доносившийся со стороны закусочной, и обрывки разговоров, в которые вплеталось веселое щебетание зябликов.

— Она красивая девушка, — произнес он с отрешенным видом, — и она действительно сплошная невинность. Как бы не от мира сего, но и очень умная девушка. Она сама не понимает, что делает. Я попытался показать ей, в какую яму она может угодить, выходя замуж за человека, о котором в действительности никто ничего не знает. Но она и слышать ничего не хочет. Говорит, что намерена за него выйти замуж, что бы я о нем ни говорил ей.

— Она сказала почему?

— Он напоминает ей ее отца. Это одна причина.

— А Мартель — старый человек?

— Я не знаю его возраста. Но, по крайней мере, я бы дал ему лет тридцать, и не больше.

— Ее, возможно, привлекают деньги?

— В таком случае она могла бы выйти замуж за меня, фактически мы должны были пожениться в следующем месяце. А я не беден. — С осторожностью богатого человека он добавил: — Мы не Рокфеллеры, но и не бедняки.

— Отлично. Я беру сто долларов в день, помимо других расходов.

— Не слишком ли много?

— Не думаю. По сути дела, этого едва хватает на приличную жизнь. Я не работаю с утра до ночи, и мне нужно содержать свою контору.

— Понятно.

— Я возьму с вас аванс — триста долларов. По своему опыту знаю, что с очень богатых людей труднее всего получить деньги, когда дело сделано.

Он скривился, услышав мои слова, но не возразил.

— Я выпишу вам чек, — произнес он, засунув руку во внутренний карман.

— Прежде всего скажите мне, чего вы ожидаете от меня за ваши деньги.

— Я хочу, чтобы вы выяснили, кто такой Мартель, откуда он появился, откуда у него деньги. И почему он остановился прежде всего здесь, в Монтевисте. Если узнаю что-нибудь о нем, я уверен, что смогу заставить Джинни прислушаться к голосу разума.

— И выйти за вас замуж?

— И не выйти замуж за него. Это все, чего я хочу добиться. Я не думаю, что она выйдет замуж за меня.

Но он бережно засунул кольцо в часовой кармашек своих брюк. Затем выписал мне чек на триста долларов в Национальном банке «Пасифик Пойнт».

Я вынул свою маленькую записную книжку.

— Как полное имя Джинни?

— Вирджиния Фэблон. Она живет со своей матерью, Мариэттой. Миссис Рой Фэблон. Их дом рядом с нашим на улице Лаурель.

Он дал мне оба адреса.

— Пожелает ли миссис Фэблон поговорить со мной?

— Не вижу, почему бы нет. Она мать Джинни, и она заинтересована в том, чтобы с Джинни было все в порядке.

— А как миссис Фэблон относится к Мартелю?

— Я с ней не говорил об этом. Мне кажется, он ей нравится, как, впрочем, и всем другим.

— Что можете сказать о ее отце?

— Его больше нет.

— Что вы имеете в виду, Питер?

Вопрос его несколько озадачил. Он засуетился и, не глядя мне в глаза, произнес:

— Мистер Фэблон умер.

— Недавно?

— Шесть или семь лет назад. Джинни все еще не может оправиться. Она его безумно любила.

— Вы ее знали тогда?

— Я знал ее всю жизнь. Я полюбил ее, когда мне было одиннадцать лет.

— Как давно это случилось?

— Уже прошло тринадцать лет. Я понимаю, это несчастливая цифра, добавил он таким тоном, будто был в этом виноват.

— Сколько Джинни лет?

— Двадцать четыре. Мы ровесники. Но она выглядит моложе, а я старше.

Я задал ему несколько вопросов и о другом человеке.

Фрэнсис Мартель сам сидел за рулем своего «бентли», когда прибыл в Монтевисту около двух месяцев назад в дождливый мартовский день и поселился в доме Бегшоу, который он снял с полной меблировкой у вдовы генерала Бегшоу. Старая миссис Бегшоу ввела его, очевидно, в Теннисный клуб. Мартель редко появлялся там, а когда появлялся, то уединялся в своей кабине на втором этаже. Самым неприятным было то, что Джинни тоже уединялась вместе с ним в этой кабине.

— Она даже ушла из колледжа, — сказал Питер, — для того, чтобы все время быть с ним.

— А в какой колледж она ходила?

— В Государственную школу Монтевисты. Она завершала курс французского языка. Вирджиния всегда увлекалась французским языком и литературой. Но она бросила все так вот запросто, в один день.

Он попытался щелкнуть пальцами, но щелчка не получилось.

— Может быть, она хотела иметь более солидную опору?

— Вы имеете в виду, что ей нравится то, что он выдает себя за француза?

— Откуда вам известно, что он не француз на самом деле?

— Я чувствую фальшь, когда встречаюсь с ней, этой фальшью, — ответил Питер.

— Но Джинни этого не чувствует.

— Он ее словно загипнотизировал. У них не нормальные здоровые отношения. Тут все перепуталось и с ее отцом, и с тем, что он был наполовину француз. Она целиком отдалась этим занятиям французским и литературой в том году, когда умер отец, а сейчас она просто больна этим.

— Я не совсем понимаю.

— Я знаю, что выражаюсь не очень ясно. Но меня она очень беспокоит. Я слишком много ем, я даже перестал взвешиваться. Я, должно быть, вешу двести футов, даже больше.

Он нежно погладил свой живот.

— Надо побольше двигаться.

Он с недоумением посмотрел на меня:

— Прошу прощения?

— Ходите на берег и побольше бегайте.

— Я не могу, я слишком подавлен.

Громко хлюпая, он допил свой стакан.

— Вы займетесь этим делом немедленно, мистер Арчер, не так ли?

Монтевиста — это жилой район, соседствующий с морской гаванью на Тихоокеанском побережье. Там находится небольшой торговый центр, который получил название «Деревенская площадь». Владельцы этих, сработанных под деревенские, лавочек и магазинчиков, выдают себя за деревенских простаков, наподобие того, как жители Версаля в Париже изображают из себя крестьян.

Я получил наличные по чеку Питера в местном отделении Национального банка на Тихоокеанском мысе. Процедура требовала санкции управляющего по имени Мак-Минн, остроглазого молодого человека в консервативном сером костюме. Он сообщил, что знает семью Джемисонов очень хорошо. Старший из Джемисонов состоял даже в Совете директоров банка.

Мак-Минн с явным удовольствием сообщил об этом факте. Для него деньги обладали некоей духовной силой, которую можно осязать, даже просто разговаривая о людях, их имеющих. Я продлил испытываемое им удовольствие от беседы, спросив, как добраться до дома Бегшоу.

— Вы вернетесь назад к подножию гор. Впрочем, вам нужна карта.

Он поискал на дне ящика своей конторки и достал карту, на которой сделал несколько пометок.

— Я полагаю, вам известно, что генерал Бегшоу умер.

— Сожалею слышать об этом.

— Для нас это была существенная потеря. Он всегда пользовался нашими услугами. Миссис Бегшоу, конечно, осталась с нами. Если вам нужна миссис Бегшоу, то она живет теперь в одном из коттеджей в Теннисном клубе. Дом она сдала человеку по имени Мартель.

— Вы его знаете?

— Я видел его. Он пользуется услугами нашего банка в городском отделении.

Мак-Минн бросил на меня быстрый подозрительный взгляд.

— Вы знакомы с мистером Мартелем?

— Нет еще.

Я направился обратно к подножию гор. Склоны были все еще покрыты свежей зеленью, бурно разросшейся от прошедших дождей. Белые и пурпурные цветы на ветвях источали аромат жасмина.