Я взглянул на часы: девятый час. Гарольд мог бы мне еще пригодиться, если только он способен на это. Отчасти для того, чтобы это проверить, я попросил его перейти шоссе и повидать своего старого знакомого, Бена Дали. Он не отказался.

Бен угрюмо взглянул на нас с порога своей конторки, залитой ярким светом.

Когда он признал Гарольда, настроение его явно улучшилось. Он вышел, намеренно не замечая меня, и пожал ему руку.

— Давно не виделись, Гар!

— Давно, Бен.

Они заговорили друг с другом о прошедших годах. Говорили тепло и искренне, не обнаруживая никаких признаков былых греховных связей. Конечно, это еще не стало очевидным, но меня порадовала мысль, что ни один из них не замешан в недавних преступлениях.

Я прервал их разговор:

— Уделите мне одну минуту, Бен? Вы могли бы помочь распутать это убийство?

— Каким образом? Еще кого-нибудь убить?

— Если вы можете, попробуйте сделать еще одно опознание. — Я достал фотографию Дика Леандро и почти насильно сунул ему в руки. — Вы видели когда-нибудь этого человека?

Он изучал фотографию целую минуту. Руки его слегка вздрагивали.

— Может быть, но я не уверен.

— Когда?

— Прошлой ночью. Может быть, это именно он подъезжал к отелю прошлой ночью.

— Человек с девушкой в новеньком «шевроле»?

— Да. Это мог быть и он. Но в суде я бы не поклялся.

Было без четверти девять, когда я остановил своего «верного коня» напротив автобусной станции в Санта-Монике.

Я вошел в здание станции: Стелла, этот невероятный ребенок, сидела уже там за стойкой для ленча, в глубине помещения, так, чтобы видеть все, что происходит в дверях и снаружи. Конечно, она сразу заметила меня, так как ждала моего появления, и постаралась спрятать лицо за чашкой кофе. Я сел около нее. С раздраженным стуком она поставила чашку на стол: кофе ее давно остыл и подернулся серой пленкой.

Она заговорила, не глядя на меня, как разговаривают в шпионских фильмах:

— Уходите отсюда, а то вы спугнете Томми.

— Он меня не знает.

— Но я предпочла бы остаться одна. Кроме того, у вас вид полицейского или кого-то в этом духе.

— Почему у Тома такая аллергия на полицейских?

— У вас тоже была бы такая аллергия, если бы вас разыскивали, чтобы посадить под замок.

— Если ты будешь убегать из дому, тебя тоже посадят под замок.

— Им не представится такой возможности, — сказала она, посмотрев на меня с неприязнью. — Отец водил меня сегодня к психиатру, чтобы убедиться, не нужно ли отдать меня в школу в «Проклятой лагуне». Я рассказала врачу все, как и вам. Она сказала, что с нервной системой у меня все в порядке. Но как только отец вошел к ней в кабинет, я выскочила, села в такси и приехала сюда, потому что автобус уже ушел.

— Мне опять придется везти тебя домой?

— Разве у подростков нет никаких прав? — спросила она с молодым задором.

— Конечно есть, — ответил я. — В том числе и право находиться под защитой у взрослых.

— Я не уеду отсюда без Томми.

Это имя она выкрикнула слишком громко. Половина людей, находившихся на этой маленькой станции, оглянулась на нас. Женщина за стойкой быстро подошла к Стелле.

— Он чем-нибудь мешает вам, мисс?

Она помотала головой:

— Нет. Он мой хороший знакомый.

Это только усилило подозрения женщины, но она промолчала. Я заказал чашку кофе. Когда женщина отошла, я сказал Стелле:

— Я тоже не уеду отсюда без Тома. Кстати, что думает о нем твоя подруга-психиатр?

— Она мне не сказала. А что?

— Ничего. Я только спросил.

Официантка принесла кофе, и я стал медленно пить. Было без восьми минут девять. Люди начали подтягиваться к дверям, боясь пропустить автобус.

Я вышел наружу и почти столкнулся с Томом. На нем были брюки и грязная белая рубашка. Лицо тоже грязное, за исключением места, где начинала пробиваться бородка.

— Простите, сэр, — сказал он и отступил в сторону.

Я не мог допустить, чтобы он вошел внутрь, где разговор между нами мог привлечь внимание людей, а это чревато встречей с полицией. Мне нужно было поговорить с ним до того, как кто-нибудь еще увидит его. Он был настороже, молод и быстр, и если бы бросился бежать — вряд ли бы я догнал его.

В одну секунду эти мысли пронеслись у меня в голове, и еще до того, как он подошел к дверям станции, я догнал его, обхватил за туловище, поднял в воздух и, отчаянно сопротивлявшегося, принес к машине. Я бросил его на заднее сиденье, а сам сел рядом. Все это время по дороге шли другие машины, но никто не остановился и не задал мне никаких вопросов — люди обычно именно так и поступают. На это я и надеялся.

Том всхлипнул и попытался было захныкать, издав носом свистящий звук. Он понял, что его путешествию пришел конец.

— Мое имя — Лу Арчер, — сказал я. — Я частный детектив, работаю на твоего отца.

— Он не мой отец.

— Приемный отец — тоже отец.

— Для меня он — не отец. Я не хочу иметь никакого отношения ни к капитану Хиллману, ни к вам, — проговорил он совершенно безразличным голосом.

Я заметил на его правой руке кровоточащий порез. Мальчик положил палец в рот и пососал его, внимательно поглядывая на меня. В такой момент воспринимать его серьезно было трудно, что бы там ни было, он еще оставался ребенком. Однако смотрел очень серьезно.

— Я не поеду обратно к моим так называемым родителям.

— У тебя ведь больше все равно никого нет.

— Есть, я сам.

— Ты пока не можешь отвечать за себя.

— Еще одна лекция.

— Хорошо, я приведу факты. Если бы ты мог прямо посмотреть на себя и оценить объективно, то увидел бы, что тебя подводят твои поступки. Например, что ты сделал с врачом, который намного тебя старше?

— Он пытался отвезти меня домой.

— Ты и так поедешь домой. Альтернатива для тебя — жизнь с бездельниками и преступниками.

— Вы говорите о моих родителях, моих настоящих родителях? — Он нарочно драматизировал разговор, но в голосе его чувствовалась какая-то неуверенность. — Моя мама не была бездельницей и не была преступницей. Она была… прекрасна!

— Я не ее имел в виду. И ты это прекрасно понимаешь.

— И мой отец не такой уж плохой, — сказал он не особенно уверенно.

— Кто их убил, Том?

Он весь зажался и замкнулся в себе, лицо его стало похоже на деревянную маску, которую обычно используют для отпугивания злых духов.

— Об этом я ничего не знаю, — заговорил он монотонно. — Что Кэрол убита, я прочитал в газетах вчера вечером. А что Майкл убит, узнал из газет только сегодня. Следующий вопрос?

— Не надо так разговаривать, Том. Я не полицейский и не твой враг.

— Если иметь таких так называемых родителей, какие были у меня, враги не нужны. Все, что хотел мой… все, что хотел капитан Хиллман, это чтобы в его доме жил пай-мальчик, с которым можно время от времени пошутить. Я и пошутил с ним.

— Но ведь не ты первый стал шутить? Правда? Ты «пошутил» после его последней шутки? Это была милая «шутка»!

В первый раз он прямо посмотрел на меня, то ли со злобой, то ли со страхом.

— Я имел право уехать со своими настоящими родителями.

— Может быть. Не будем спорить об этом. Но ты определенно не должен был вымогать деньги у твоего отца.

— Он не мой отец.

— Я знаю это. Но он вырастил тебя. Сколько ты можешь повторять одно и то же?

— А сколько вы можете называть его моим отцом?

«Он хороший, но трудный парень», — подумал я и сказал:

— О’кей. Будем называть его мистер Икс, твою мать — мадам Икс, а тебя будем называть потерянный дофин Франции.

— Это совсем не смешно.

Он был прав — это было не смешно.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что, помогая им получить эти двадцать пять тысяч долларов, ты оказался замешанным в серьезном уголовном преступлении?

— Я не знал о деньгах, они не говорили мне. Думаю, и Кэрол ничего не знала.

— В это трудно поверить, Том.