— Я знаю. И не виню его во всем.

— Сайпа, например, каким-то образом вовлек в это дело Майкл Харлей, который знал вашего мужа и таил на него злобу.

— Но почему Том, мой бедный дорогой Том оказался в этом отеле? Это какой-то рок!

— Может быть, и рок. Что же касается Сайпа и Харлея, то для них отель был просто удобным местом, где они могли его спрятать.

— Почему же Том оставался с ними? Они, должно быть, очень жестокие люди. А он такой чувствительный.

— Подростки иногда стремятся к жестокостям.

— Дело не в этом, — проговорила она. — Я действительно не обвиняю Тома в том, что произошло. И я и Ральф дали ему очень мало знаний о мире, который нас окружает. Том — искренний, сосредоточенный на своем внутреннем мире мальчик с артистической натурой. Муж не хотел, чтобы он был таким. Это, видимо, напоминало ему, что Том не родной сын. Он пытался изменить Тома, а когда увидел, что не смог, потерял к нему всякий интерес. Интерес, но не любовь. В этом я уверена. О Томе он всегда очень заботился.

— Но он проводит время и с Диком Леандро? И о нем тоже заботится? Ведь так?

Уголок ее рта приподнялся, из-за чего вокруг глаз образовались морщинки.

— Вы наблюдательны, мистер Арчер.

— Приходится, это моя работа. Впрочем, Дик и не делает секрета из этого. Я его встретил сейчас, он выезжал из вашей аллеи.

— Он разыскивал Ральфа. Он очень от него зависит, — добавила она сухо.

— Не могли бы вы получше объяснить мне их взаимоотношения? Он «заместитель» сына?

— Дело в том, что мать и отец Дика разошлись несколько лет тому назад. Дику нужен был отец, а Ральфу — кто-то, кто смог бы составить ему компанию на судне, так сказать экипаж. Я думаю, для него крайне важно, чтобы кто-то разделял с ним любовь ко всему, что он так любил. И ему хотелось, чтобы этим человеком был сын.

— Он мог подобрать кого-нибудь и получше Дика.

Некоторое время она молчала.

— Возможно. Но вам, конечно, тоже хотелось бы, чтобы рядом был человек, чьи устремления совпадают с вашими. Дик в этом смысле подходящий партнер.

— Дик сказал, что ваш муж помог ему закончить колледж. Это так?

— Да, помог. Он никогда не забывает, что отец Дика работал у него в фирме. В этом отношении Ральф очень верный человек.

— А Дик?

— Он фанатично предан Ральфу, — сказала она с воодушевлением.

— Позвольте мне задать вам один гипотетический вопрос без видимого основания, как это бывает в суде. Если бы ваш муж лишил Тома наследства, наследником стал бы Дик?

— Вопрос действительно сугубо гипотетический.

— Но ответ на него может иметь практические последствия. Так что вы ответите?

— Дику, может быть, будет кое-что оставлено. Это, возможно, произойдет в любом случае. Но, пожалуйста, не воображайте, что бедный, глупый Дик, у которого есть только кудрявые волосы да мускулы, способен замыслить заговор.

— Этого я и не воображаю.

— Вы несправедливы к Дику. Он проявил большое благородство в этой ситуации. Мы опирались на него.

— Я знаю. Что ж, оставляю его в покое. — Я собрался уходить. — Очень вам благодарен, вы были со мной искренни.

— Такая запоздалая искренность не заслуживает особой благодарности. Может быть, вы хотите что-нибудь еще узнать?..

— Да. Вот сведения, которые могли бы мне помочь: не назовете ли вы агентство, через которое усыновили Тома?

— Мы сделали это не через агентство, а частным образом.

— Через судью или через врача?

— Через врача. Не могу назвать сейчас его имени, но именно врач нашел нам Тома. Мы оплатили все расходы по сделке, которая была якобы совершена с матерью.

— Кто она?

— Какая-то бедная молодая женщина, попавшая в затруднительное положение. Я никогда в жизни не встречалась с ней, да и зачем мне это нужно? Я старалась почувствовать, что Том — мой собственный сын.

— Я понимаю.

— А какое отношение имеют настоящие родители Тома к текущим событиям?

— Возможно, Том бродит по Лос-Анджелесу в поисках своих действительных родителей. У меня есть реальная причина для такого предположения. У вас где-нибудь записана фамилия врача?

— Мой муж точно назвал бы ее вам.

— Но его сейчас нет.

— Может быть, в его столе, в библиотеке. Я пойду посмотрю.

Я последовал за ней и, пока она производила раскопки стола, еще раз рассмотрел фотографии, висевшие на стенах. На групповом фото, сделанном на палубе корабля, были, очевидно, сослуживцы Хиллмана. Я внимательно вглядывался в их молодые Лица. Все они погибли при Мидуэе.

Потом я рассмотрел фотографию Дика Леандро на яхте. Его красивое, здоровое, пустое лицо ничего не выражало. А вдруг для кого-нибудь другого оно будет что-нибудь значить? Всякое бывает. Я снял его фото со стены и положил во внутренний карман пиджака.

Эллен Хиллман ничего не заметила. Она нашла фамилию, которую искала.

— Элиа Вайнтрауб, — сказала она, — вот фамилия врача.

По междугородному телефону я позвонил доктору Вайнтраубу. Он подтвердил свое участие в деле усыновления Тома Хиллмана и пригласил меня к себе во второй половине дня.

Перед тем как выехать в Лос-Анджелес, я повидал лейтенанта Бастиана. Он занимался этим делом уже три дня, но не сильно продвинулся вперед. Звездообразные морщины на его лице стали, казалось, еще глубже. Охрипшим и от этого еще более резким голосом он произнес несколько иронически:

— Было бы прекрасно, если бы вы снизошли до нас и в прошедшие дни.

— Я работаю сейчас на Ральфа Хиллмана.

— Знаю. Это дает вам определенные преимущества, которые вы и используете. Но и вы и я заинтересованы одним и тем же делом, и, по идее, нам полагается кооперироваться. А это означает периодический обмен информацией.

— Зачем же, по-вашему, я пришел?

Он опустил глаза.

— Хорошо. Что нового в ваших розысках?

Я выложил Бастиану почти все, то есть столько, сколько могло удовлетворить и его, и мою щепетильную совесть. Себе я оставил только доктора Вайнтрауба и то, что Том, может быть, вернется сегодня на автобусную станцию в Санта-Монике. Я хотел с ним встретиться один на один. Обо всех остальных злоключениях мальчика и о том, что он, видимо, добровольно находился в отеле «Барселона», я честно доложил лейтенанту.

— Очень плохо, что Отто Сайп умер, — угрюмо заметил Бастиан. — Он мог многое прояснить.

Я согласился.

— Что же на самом деле произошло с Отто Сайпом? Вы же были свидетелем?

— Он бросился на Бена Дали с лопатой в руках. Бен держал мой револьвер, а я в это время осматривал труп Харлея. Револьвер выстрелил сам собой.

Бастиан неопределенно пошлепал губами.

— Вы наводили справки о Дали?

— Мне было не до этого. Я знаю немного. Он владелец станции техобслуживания автомобилей напротив «Барселоны». Показался мне заслуживающим доверия. Ветеран войны…

— Гитлер тоже ветеран. Лос-Анджелес сообщает, что у Дали были какие-то делишки с Сайпом. Сайп, например, покупал через него подержанные автомобили.

— Это естественно, станция Дали самая близкая от того места, где работал Сайп.

— Не мог Дали убить Сайпа, чтобы заставить его замолчать?

— Нет, не думаю, но возьму это на заметку. Меня больше интересует другое убийство. Вы видели нож, которым Зарезали Харлея?

— Нет еще. Но у меня есть описание. — Бастиан взял со стола несколько бумаг. — «Нож, который принято называть охотничьим, выпущен фирмой „Фортсман“ в Орегоне. Об этом говорит марка фирмы на ноже. Длина лезвия около шести дюймов, резиновая ручка в черную и белую полоску, на ручке отпечатки пальцев». Описание точное? Могу добавить, что у ножа широкое, заостренное на конце лезвие.

— Я видел только ручку. Но если у ножа широкое, заостренное лезвие, можно предположить, что именно им убили и Кэрол!

— То же самое я сказал в Лос-Анджелесе. Они высылают мне нож для идентификации.

— Это я и собирался вам предложить.

Бастиан наклонился вперед, тяжело опираясь ладонями на крышку стола, заваленного бумагами.