— Наверное, они держали тебя не только для тяжкой работы, но и для собственных удовольствий?

— Да, время от времени они избивали меня и садились на меня верхом.

— Снимите с него цепи и кандалы, — приказал я. — Он — мужчина.

Обыскивая лагерь талун, пигмеи нашли мешочек с ключами. Одним из ключей Айари отомкнул кандалы Тургуса из Порт-Кара.

— Ты отпускаешь меня? — спросил он недоверчиво.

— Да, — кивнул я, — ты свободен. Можешь идти, куда хочешь.

— Я хотел бы остаться.

— Тогда ударь меня, — сказал я.

— Что?

— Ударь меня.

— Но ты же освободил меня!

— Бей! — приказал я.

Он бросился на меня с кулаками. Я блокировал удар и стукнул его в живот, затем в челюсть. Он захрипел и растянулся на земле. Как только он попытался встать, я очередным ударом сбил его с ног. Четыре раза он поднимался и бросался на меня, и четыре раза я опрокидывал его наземь. Наконец он упал и уже не смог подняться на ноги.

Я помог ему встать.

— Мы идем вверх по реке, — сказал я.

— Это безумие, — покачал головой Тургус.

— Ты можешь идти куда хочешь.

— Я остаюсь с вами.

— Перед тобой — Кису. — Я указал на бывшего мфалме Укунгу. — Мы оба, он и я, отдаем тебе приказы, а ты их выполняешь. Усердно и беспрекословно.

Кису потряс копьем.

Тургус потер челюсть и ухмыльнулся.

— Не беспокойтесь. Я буду выполнять ваши приказания.

— Неподчинение карается смертью, — добавил я.

— Понимаю.

— Мы — не такие благородные господа, как Шаба. Тургус улыбнулся

— На реке Шаба тоже вел себя не слишком благородно.

Как и мы, Тургус прекрасно понимал, что без железной дисциплины на реке не выжить.

— Мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?

— Точно так, капитан.

— Посмотри на этих женщин, — сказал я, махнув рукой в сторону талун. — Какая из них тебе по нраву?

— Вон та. — Тургус без колебаний указал на длинноногую темноволосую талуну, помощницу предводительницы. В голосе его звучала угроза.

— Должно быть, за время рабства ты близко познакомился с ней?

— Да уж, — скривился он. — Век не забуду.

— Она твоя, — сказал я.

По телу девушки пробежала дрожь.

— Нет! — вскрикнула она. — Не отдавайте меня ему! Пожалуйста!

— Ты принадлежишь ему, — отрезал я.

— Но он убьет меня!

— Если ему того захочется, — пожал я плечами.

— Пожалуйста, не убивай меня! — взмолилась она, обращаясь к Тургусу. — Я буду выполнять все, все, что ты пожелаешь!

Тургус и бровью не повел.

— Я буду самой нежной и преданной рабыней, какую только может пожелать мужчина! Дай мне шанс!

Он отвязал ее от дерева, снял путы с лодыжек, рывком поставил на ноги и жестко пригнул ей голову. Обе предводительницы талун, блондинка и брюнетка, стояли рядом, глядя в землю, со связанными за спиной руками.

Я извлек из трофейного мешка две пары ручных кандалов. Женщины-воительницы всегда имеют при себе подобные орудия на случай, если к ним в руки попадут рабыни. К рабыням талуны особенно жестоки и беспощадны. Они считают, что, отдавшись в рабство мужчине, женщина тем самым предает свой пол. Но я подозреваю, что дело здесь вовсе не в праведном гневе. Талуны отчаянно и злобно завидуют своим порабощенным сестрам, чья жизнь исполнена радости и смысла. Рабыня, с восторгом подчиняющаяся воле господина, являет собой вызов и угрозу хрупким иллюзиям талун. Почему талуны ненавидят рабынь? Да потому что в глубине души каждая талуна мечтает стать рабыней.

Я защелкнул на запястьях блондинки наручники и только тогда снял с нее путы. Затем я вынул у нее изо рта кляп. Он издавал омерзительный запах. Тем не менее я не выбросил его, а прикрепил к ошейнику. Девушка упала на колени, жадно хватая ртом воздух. Я утер ей губы горстью листьев.

— Ты хочешь быть рабыней?

— Нет! — выкрикнула она. — Ни за что!

— Что ж, — сказал я, — прекрасно. Я передал другую пару наручников Тургусу, и он защелкнул их на запястьях брюнетки. Она в испуге смотрела на него.

— Ты хочешь быть рабыней? — спросил Тургус.

— Нет, нет! Никогда!

— Отлично, — усмехнулся он.

Я сердечно пожал руку предводителю пигмеев.

— Удачи тебе!

— И тебе удачи.

Мы повернулись и пошли прочь — я, Кису, Айари, Тургус, Дженис, Элис, Тенде.

— Эй, а что делать с этими? — крикнул нам вдогонку предводитель пигмеев.

Мы обернулись. Он указывал на длинную шеренгу пленных талун.

— Что хотите! — махнул я рукой. — Они ваши.

— А эти? — Он показал на блондинку и брюнетку.

— Мы их отпустили. Пусть идут на все четыре стороны.

— Снимите с нас кандалы! — ныла бывшая предводительница талун.

Обе они, блондинка и брюнетка, плелись за нами до самой реки.

Мы с Кису и Айари вытащили каноэ из укрытия и поволокли к воде. Дженис, Элис и Тенде шли следом, навьюченные припасами.

— Ну, пожалуйста! — взмолилась блондинка и повернулась спиной, показывая кандалы.

— Снимите! — вторила ей брюнетка. Кису и Айари спустили каноэ на воду. Рабыни погрузили наши припасы, заняли свои места и взялись за весла.

— Освободите нас! — зарыдала блондинка.

— Это всего-навсего наручники, — сказал я. — Снимите их сами.

— Мы не сможем! Нам не хватит сил. Мы всего лишь женщины.

Я равнодушно пожал плечами.

— Умоляю! — всхлипнула она.

— Послушай, гордая свободная женщина, — сказал я, — уж не собиралась ли ты всю жизнь безнаказанно творить, что тебе вздумается?

— Вы не можете оставить нас здесь! — Она в страхе обернулась на лес.

Мы с Тургусом запрыгнули в каноэ.

— Пожалуйста! Не бросайте нас! — отчаянно вскрикнула блондинка.

Я повернулся и посмотрел ей в глаза:

— Ты проиграла.

— Но ведь вы можете наказать нас по-другому!

— Даже не думай об этом! — притворно ужаснулся я. — Как ты можешь! Это так унизительно! Смерть в тысячу раз лучше.

— Но я молю тебя о таком наказании! — Она упала на колени в прибрежный ил.

— И я! — последовала ее примеру брюнетка.

— Говорите ясней. Я что-то плохо понимаю.

— Мы умоляем тебя взять нас в рабство! — воскликнула блондинка. — Мы хотим стать твоими рабынями!

— Так станьте ими.

— Я объявляю себя рабыней, — сказала блондинка, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она опустила голову в ил.

— Я объявляю себя рабыней, — сказала брюнетка, обращаясь к Тургусу, — и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. — Она тоже низко склонила голову.

— Подними голову, — приказал я блондинке.

— Подними голову, — приказал Тургус брюнетке. Девушки в страхе посмотрели на нас.

— Теперь вы всего-навсего рабыни, — сообщил им я.

— Да, господин, — сказала блондинка.

— Да, господин, — сказала брюнетка.

С этого момента они стали рабынями. Женщина, объявившая себя рабыней, уже не может освободить себя сама. Отпустить ее на волю имеет право только тот, кому она принадлежит, — господин или, в редких случаях, госпожа. С точки зрения закона здесь имеется немало любопытных моментов. Например, в городе, взятом штурмом, рабыни автоматически получают свободу. Фактически, в соответствии с законом о торговле, который регулирует подобные вопросы, эти девушки на какое-то время становятся собственностью победителей. При этом тот же закон гласит, что освободитель не обязан давать девушке свободу, особенно если она хороша собой, — как говорят гориане: «слишком красива, чтобы быть свободной». Зачастую решение этих вопросов замешано на тщеславии. Завоеватели устраивают на улицах города процессию из обнаженных, закованных в ошейники рабынь, среди которых попадаются и женщины побежденного города, еще вчера бывшие свободными, и рабыни.

Кису и Айари тоже забрались в каноэ.

— Господа! — взмолились девушки, стоя на коленях на берегу. — Подождите!

— Вы — рабыни, — ухмыльнулся я. — Почему бы нам не бросить вас здесь?

Каноэ медленно разворачивалось.

— Не бросайте нас! — крикнула блондинка. Она вскочила на ноги и, увязая в иле, побежала за лодкой. За ней поспешила брюнетка.