Юнь Лишоу захихикал и, подойдя к Юэнян, обнял ее.

– Сударыня! — умоляющим голосом заговорил он. — Жили бы там у себя, к чему вам понадобилось приезжать сюда! Как исстари ведется: кто с товаром входит в дом, у того и торговля бьет ключом. Не знаю, что со мной. Только увидал я вас, и отняли вы у меня и душу и сердце. Сам не свой. Нечего тянуть, давайте свадьбу играть.

Он принес вина и хотел выпить с Юэнян.

– Пойди позови брата, — велела Юэнян. — Мне надо с ним переговорить.

– Какого брата! — Лишоу засмеялся. — Я их обоих с Дайанем прикончил. — И он крикнул подручных. — Покажите сударыне.

Те в одно мгновенье поднесли к зажженному светильнику окровавленные головы У Второго и Дайаня. Юэнян побелела от ужаса и без памяти упала на пол. Ее поднял подбежавший Юнь Лишоу.

– Не бойтесь, сударыня! — успокаивал он ее. — Вашего брата больше нет в живых. А вы станете моей женой. Я — военачальник, вашу честь не запятнаю.

«Разбойник загубил брата и слугу, — размышляла Юэнян. — Он, чего доброго, и меня прикончит, если противиться буду». И Юэнян с деланной улыбкой сказала:

– Я согласна стать вашей женой, но с условием.

– Каким? — спросил он. — Говори!

– Давай сперва соединим узами брака наших детей, а потом свою свадьбу сыграем.

– Согласен! — воскликнул Лишоу и велел позвать барышню Юнь и Сяогэ.

Их поставили рядом и велели выпить свадебный кубок вина. Так соединив свои сердца узами брака, они стали мужем и женой. После этого Юнь Лишоу схватил Юэнян и потащил было на постель, но Юэнян решительно воспротивилась его грубым домогательствам.

– Ах ты, негодница! — заорал он, выйдя из себя. — Меня обманывать, да? Думаешь, если твой сын женат на моей дочери, так я не решусь с ним разделаться, а?

Он достал меч и, подлетев к Сяогэ, одним взмахом отсек ему голову. На несколько шагов вокруг брызнула кровь.

Да.

Увидев обезглавленный труп сына Сяогэ, Юэнян всплеснула руками, пронзительно закричала… и проснулась. На счастье, то был только сон. После пережитого кошмара вся она покрылась потом.

– Вот странно, вот странно! — повторяла она.

– Отчего вы плачете, матушка, что с вами? — спрашивала разбуженная ее криком лежавшая рядом с ней Сяоюй.

– Мне приснился дурной страшный сон, — проговорила Юэнян и рассказала его служанке.

– А мне, матушка, что-то не спалось, — поведала в свою очередь Сяоюй. — Приоткрыла я потихоньку дверь и подсмотрела монаха. Он же, оказывается, целую ночь с душами умерших разговаривал. Приходили к нему покойный батюшка, матушка Пятая, матушка Шестая, зять Чэнь, начальник Чжоу, Сунь Сюээ, жена Лайвана и госпожа Симэнь. Сама только что видала. Поговорил с ними монах, и они исчезли.

– Ведь многие из них тут рядом, за монастырем, похоронены, — пояснила Юэнян. — Как им не приходить! Это все больше казненные да самоубийцы. Только наступит ночь, и улягутся люди, так они из могил и выходят.

На этом их разговор и кончился.

Пробили последнюю ночную стражу. Запели петухи. У Юэнян умылась и причесалась, а потом проследовала в залу для медитации, где она сотворила молитву и воскурила благовония перед изваянием Будды.

– Урожденная У! — громко позвал ее монах Пуцзин, остававшийся в медитационной позе. — Ну как? Озарило тебя нынче прозрение?

Юэнян опустилась на колени и отвесила наставнику земной поклон.

– Досточтимый наставник! — обратилась она к монаху. — Разве могла я, ваша ученица из рода У, простая смертная, увидеть в вас, отец наставник, досточтимого будду!? Сон этой ночи дал мне прозрение.

– Тогда не ходи туда, куда путь держала, — сказал монах. — Ибо там ждет тебя то, что видала. Ни один из вас пятерых не уцелеет в живых. А сыну твоему на роду написано было встреться со мной. Потому что семена добра посеяла ты в дни жизни прошедшие. Не посей ты их, тебе грозило бы неминуемое расставание с сыном своим. Твой покойный супруг Симэнь Цин творил зло, отвергал добро. В это дитя воплотился он и в перерождении явился на свет у тебя. Он развеял бы в прах состояние твое и уничтожил дело твое, а умер бы обезглавленный, но я пришел спасти его. Я беру его себе в ученики. Как говорится, уйдет в монахи один, а девять предков вознесутся на небо. Тогда и грехи твоего мужа будут ему отпущены. Если ты сомневаешься, иди за мной. Я тебе сейчас покажу.

Пуцзин быстрыми шагами направился в келью, где все еще спал Сяогэ. Монах слегка коснулся своим посохом головы Сяогэ, тот повернулся, и Юэнян увидела лежащего в постели Симэнь Цина. Шея у него была закована в тяжелую колодку, а тело опутано цепями. Монах опять коснулся спящего своим посохом, и перед Юэнян снова лежал Сяогэ. Юэнян громко зарыдала. Стало быть, Сяогэ и есть Симэнь Цин в перерождении, поняла она.

Через некоторое время Сяогэ пробудился. К нему подошла мать.

– Ты последуешь за отцом наставником и станешь монахом, — сказала она сыну.

Перед изображением Будды монах Пуцзин совершил над Сяогэ обряд пострижения. Сяогэ принес монашеский обет и получил о себе пророчество. Бедная Юэнян обняла сына и опять разрыдалась. Тяжело ей было смириться с уходом Сяогэ. Ведь отнимали у нее родного сына, которого она растила и лелеяла до пятнадцати лет. Рушились ее надежды — она теряла наследника и продолжателя рода. Дядя У Второй, Сяоюй и Дайань были тоже не в силах подавить овладевшую ими скорбь.

Так монах Пуцзин взял к себе Сяогэ и дал ему монашеское имя Минъу, то есть Просветленный. Перед уходом Пуцзин наказывал Юэнян:

– А вам советую вернуться домой. Ведь не пройдет и десяти дней, как отступит чужеземное войско, разделится страна на Север и на Юг и Срединная равнина вновь обретет императора. Утихнет брань, и воцарится мир. Так что возвращайтесь домой и живите спокойно.

– В который же год и день дано будет вновь свидеться матери с сыном после обращения его в монахи? — спросила Юэнян.

Она еще раз обняла сына и громко зарыдала.

– Не оплакивай сына, женщина! — проговорил монах. — Гляди! Вон явился вам другой почтенный инок.

Юэнян и ее спутники повернули головы, а монах Пуцзин тем временем обратился в порыв ветра, и взяв с собою ученика, исчез.

Да,

Однако оставим Пуцзина и обращенного им в монахи Сяогэ.

Расскажем про У Юэнян, ее брата У Второго и остальных беженцев. Не прожили они в монастыре Вечного блаженства и десяти дней, как чжурчжэньское царство Цзинь и в самом деле возвестило о воцарении в Восточной столице Чжан Банчана, которого величало императором. Были также объявлены имена тех, кто назначался на высшие гражданские и военные посты в стране. Плененных императоров Хуэй-цзуна и Цинь-цзуна отправили на север.

Князь Кан, оседлав статую коня, переправился через реку Янцзы[25] и взошел на престол в Цзянькане[26]. Его провозгласили императором Гао-цзуном. Цзун Цзэ был пожалован пост верховного главнокомандующего.

Пришло освобождение и на земли Шаньдуна и Хэбэя. В Поднебесной воцарился мир, и народ вернулся к повседневному мирному труду. Воротилась и У Юэнян со своими спутниками. Когда они отперли ворота и двери дома, то все — имущество, вещи и утварь — оказались на своем месте.

Впоследствии наследником Симэнь Цина стал Дайань. Юэнян дала ему имя Симэнь Ань, а в народе его величали господин Симэнь Младший. Он и ухаживал за хозяйкой в старости. В семьдесят лет У Юэнян тихо скончалась. Таково было воздаяние за ее добрые дела и молитвы.