– Ах ты, вонючка проклятая! Где чай, я тебя спрашиваю? Наставницы жития читают, пора чай подавать, а вы тут чем занимаетесь?! — не желая поднимать шум, только и проворчала Юэнян.

– Чжунцю на кухне дежурит. Я ей велела чай заваривать, — опустив голову, проговорила Сяоюй и поспешно вышла.

Дайань, минуя внутренние ворота, тоже улизнул к себе.

Через два дня, когда Юэнян проводила обеих невесток и монахинь, она велела Дайаню перейти жить к Лайсину, а Лайсина перевела в помещение, которое занимал прежний привратник Лайчжао. Дайаню были заказаны две кровати, новая одежда, шапка, туфли и чулки. Сяоюй получила от хозяйки сетку для волос, серебряные и золотые головные украшения, четыре серебряных с позолоченными головками шпильки, серьги, кольца и прочие безделки, а также два набора одежд из узорного шелка и атласа. В благоприятный день ее выдали замуж за Дайаня. Днем она служила в покоях Юэнян, а на ночь перед закрытием внутренних ворот уходила ночевать к Дайаню. Каких только лакомств не таскала мужу Сяоюй. Юэнян знала об этом грешке своей горничной, но виду не подавала. Ведь, как говорится, кто любит, тот не замечает; кого любишь, тот не надоест; где одни едят, а другие глядят, там не жди ни мира, ни покоя; у сварливой хозяйки ропщут служанки.

А пока расскажем о Пинъане. У него на глазах Юэнян заметно выделила Дайаня — не только одела и обула, но женила и дала отдельное жилье. А двадцатидвухлетний Пинъань, будучи на два года старше Дайаня, жил по-прежнему вместе с остальными слугами, и хозяйка не собиралась его женить.

Однажды Пинъань оказался в закладной лавке и стал свидетелем того, как приказчик Фу принял у посетителя в заклад за тридцать лянов серебра набор золотых головных украшений и позолоченный крючок для занавески, которые тот обещал через месяц выкупить, включая проценты. Приказчик Фу и Дайань, ничего не подозревая, положили драгоценности в шкаф. У Пинъаня глаза разгорелись на золото. Выкрал он драгоценности вместе со шкатулкой и отправился в заведение, где хозяином был У Длинноногий, державший певиц Сюэ Цуньэр — Заботливую и Баньэр — Компанейскую. Две ночи провел с ними Пинъань. Он швырял деньгами, что не ускользнуло от зоркого глаза вышибалы. Доглядев в шкатулке у Пинъаня золото, вышибала сделал вид, будто отправляется за вином и покупками хозяйке, а сам пошел да шепнул сыщику. Задержанного Пинъаня наградили пощечинами и повели под стражу.

И надо же было тому случиться! Как раз в это время по улице верхом на коне проезжал У Дяньэнь. Он был недавно назначен приставом и над головой у него висела дщица-мандат.

– Кого задержал? — спросил он.

– Докладываю! — опустившись на колени, говорил сыщик. — Задержан подозрительный. Ночует у певиц. Имеет при себе золотые дамские украшения.

– Приведи ко мне! — распорядился У Дяньэнь. — Сам допрошу.

Пинъаня доставили в участок. За столом сидел У Дяньэнь. По обеим сторонам выстроились рядами вооруженные подручные. Сыщик ввел связанного Пинъаня, который сразу узнал У Дяньэня. «Да это же наш бывший приказчик, — подумал Пинъань. — Он меня отпустит».

– Меня зовут Пинъань, — обратился он. — Я из дома Симэнь Цина.

– Если ты слуга, то зачем ходишь к певицам? — спрашивал У Дяньэнь. — А золото как к тебе попало?

– Матушка Старшая одалживала своей родственнице золотые украшения, — пытался объяснить Пинъань. — Меня за ними послала. Возвращался я поздно. Городские ворота закрыли. Пришлось заночевать у певицы. Тут меня и задержали.

– Не ври, рабское отродье! — заругался У Дяньэнь. Неужели у твоей хозяйки столько золота и серебра, что она доверяет его какому-то слуге, чтобы тот ночевал с ним у певиц! Украл ты эти украшения! Так и говори! Не то пытать велю.

– Правда, родственнице одалживали, — настаивал слуга. — Меня хозяйка за ними послала. Зачем мне вас обманывать!

У Дяньэнь вышел из себя.

– Вот разбойник, рабское отродье! Видать, без пыток от него правды не добьешься! — закричал пристав и крикнул подручных. — А ну-ка несите тиски! Пытать негодяя!

Пальцы Пинъаня зажали в тиски. Он орал как резаный.

– Батюшка! Пощадите, не надо! — кричал он. — Всю правду скажу.

– Скажешь правду, пощажу!

– Набор золотых головных украшений и позолоченный крючок я в закладной лавке украл, — признался Пинъань.

– Зачем же ты их украл, а?

– Мне двадцать два года, батюшка. Хозяйка обещала мне невесту подыскать, а женила другого слугу, Дайаня. Он же на два года меня моложе. Зло взяло, вот и украл …

– Должно быть, хозяйка с этим Дайанем путалась, вот и поспешила его женить, так что ли? — выпытывал У Дяньэнь. — Не бойся, правду говори! Скажешь, как есть, отпущу.

– Вот этого я не знаю, — промолвил Пинъань.

– Не скажешь, так тисков у меня отведаешь.

Подручные опять приспособили тиски.

– Батюшка! Пощадите! — умолял Пинъань. — Все скажу.

– Ну то-то же! — протянул У Дяньэнь и распорядился повременить с тисками. — Говори и выйдешь на свободу.

– Да, моя хозяйка в самом деле жила со слугой Дайанем, — заявил он. — Дайань хотел жениться на горничной Сяоюй, и хозяйка, ни слова не говоря, одарила горничную нарядами, украшениями и выдала за Дайаня.

Тут У Дяньэнь велел писарю записать показания Пинъаня, а его самого оставить под стражей впредь до ареста и допроса У Юэнян, Дайаня и Сяоюй.

Но перенесемся пока в закладную лавку. Когда приказчик Фу обнаружил пропажу золотых вещей, на нем не было лица. Он стал спрашивать Дайаня.

– Но я ничего не знаю, — отвечал тот. — С меня лавки лекарственных трав хватает, а закладная на твоей ответственности.

– Я помню, как положил шкатулку в шкаф, — недоумевал Фу — куда она могла деться?

Стали разыскивать Пинъаня, но его и след простыл. Приказчик Фу в панике клялся и божился, что ума не может приложить, куда пропали золотые вещи.

– Не нашли еще ваших вещей, — только и отговаривался он, когда в лавке появился владелец. А приходил он не раз. Получая все тот же ответ, владелец поднимал у дверей лавки крик и шум.

– Я им на месяц закладывал, — кричал он. — Я с ними сполна расплатился и проценты вернул, а они не хотят мне вернуть вещи! Мои украшения и крючок стоят семьдесят-восемьдесят лянов серебра, не меньше!

Когда Пинъань не пришел ночевать, приказчику Фу стало ясно, чьих это рук дело. Во все концы были посланы слуги на розыски Пинъаня, но обнаружить его не удалось, а владелец заложенных ценностей опять поднял шум. Приказчик Фу, переговорив с хозяйкой, готов был выплатить полсотни лянов, но тот и слушать не хотел.

– Одни украшения стоят шестьдесят лянов, — говорил он. — Да крючок с камнями и жемчугом — десять лянов. Мне семьдесят лянов причитается.

Приказчик прибавил еще десять лянов, но владелец стоял на своем, и между ними начался спор. Пока они торговались, Юэнян доложили:

– Ваш слуга Пинъань пойман с украденными золотыми украшениями в кабачке у певицы. Он находится под стражей в распоряжении пристава У. Скорее пошлите кого-нибудь опознать вещи.

– У Дяньэнь стал приставом? Это же наш бывший приказчик! — воскликнула Юэнян и пригласила старшего брата на совет.

Без промедления составленная доверенность была передана приказчику Фу, который на другой же день отправился к приставу за драгоценностями. Ведь будь они возвращены своему хозяину, сразу успокоились бы и он, и закладчик, прекратились бы крики и шум у лавки. Приказчик полагал, что У Дяньэнь вспомнит прошлое и отдаст золотые вещи.

– Ах ты, старый пес, рабское отродье! — неожиданно набросился на приказчика У Дяньэнь и приказал подручным схватить его, раздеть и бить.

Приказчика Фу раздели и долго держали нагим. Наконец-то пристав смилостивился.

– Мне ваш слуга свидетельствовал, — заявил У Дяньэнь. — Ваша хозяйка, урожденная У, состояла, оказывается, в тайной связи со слугой Дайанем. Я доложил властям. Вот выдам ордер на арест госпожи Симэнь и устрою очную ставку. А ты, старый хрыч, собачья кость, еще смеешь вещи требовать!