Вот и сегодня он приехал, подвезя немного посевного материала, да овощей для посадки.

– День добрый Пётр Ильич, – зашёл он с поклоном в дом, – вот привёз вам ещё зерна сеять, да семян всяких разных, там и капуста и свеколка и морковь, бобов немного.

– Спасибо, тебе Прохор Лукич, за помощь, за заботу. Но вижу, не только эти дела привели тебя к нам. Что ещё, выкладывай.

– Да вот ещё привёз я вам молодого монаха. У вас ведь здесь нет, кому службы править? А он парень толковый, в обучении у нашего отца Антипия состоял с малолетства.

– Спасибо и за это, действительно нет у нас человека, способного службу провести, а надо бы. Вон и Светлое Христово Воскресение на носу, а отслужить некому. Но ещё, вижу, что-то тебя беспокоит. Говори уже не стесняйся.

– Да твоя правда, Пётр Ильич, беспокоит. А беспокоит меня твой Николка, Вахрушев.

– Что же он такого натворить успел, вроде у меня на виду постоянно.

– А не заметил ты. Разве, что он частенько в ските отсутствует, не задавался вопросом, где пропадает?

– Он у меня человек любознательный, всё округу изучает, приглядывается, заодно проверяет, нет ли дороги иной к нам, не подберётся ли кто с тылу, откуда мы и не ждём совсем.

– Округу, говоришь? Да не округу он осматривает, а в деревню чуть ли не через день шастает, совсем голову девке закрутил, – в сердцах вспылил староста.

– Ого, Прохор Лукич, не твою ли дочь заприметил? – улыбнулся полковник. – Так он у меня парень справный, и женат никогда не был, здесь можешь не беспокоиться. Да и не обидит он барышню.

– Ты, Пётр Ильич, вот покличь его сюда, покличь.

– Хорошо, Михаил, – позвал полковник ординарца, – Миша позови мне Вахрушева сюда, разговор есть.

Есаул, видимо чувствовал, что о нём речь идёт и не заставил себя ждать, явился просто моментально.

– Разрешите Пётр Ильич, здравствуй Прохор Лукич.

– Проходи Николай Александрович, проходи, присаживайся. Ну, что, расскажи мне друг любезный, чем ты занимаешься в последнее время, да не таись, у нас от Прохора Лукича секретов никаких нет.

– Я господин полковник заслоны расставил на подходах к скиту с юга и востока, там есть несколько проходов…

– Погоди о проходах говорить, ты мне лучше расскажи, от чего в деревню зачастил?

При этих словах боевой офицер, как то смутился и у него совершенно пропал дар речи.

– Вот, вот именно про это я и говорю, – Подскочил с лавки деревенский староста, – видишь, как глаза, шельмец прячет?

– Погоди, Прохор Лукич, надобно разобраться. Говори, Николай.

– А что говорить? Любим мы друг друга, я уже хотел Пётр Ильич просить Вас свататься идти, да всё как то не с руки было.

– Вот видишь, Прохор Лукич, свататься хочет. Так что готов свою дочь за моего казака отдать? Любаша, девка справная, да и мой молодец, не промах, ты только погляди.

– Да что же это будет, коли все твои казаки, решат пережениться? Где мы девок столько наберём?

– Нет, все не решат. Во-первых, некоторые из них уже женаты, им я не позволю, во-вторых, отдельные уже и староваты для продолжения рода, а вот отдельные. Почему и нет? Опять же и тебе польза, новая кровь вольётся, детишек поприбавится, а то я смотрю, совсем туго у вас с этим делом. Так что, Прохор Лукич, засылать сватов?

– Прав, ты Пётр Ильич, как ни крути, а во всём прав. Что делать, коль и моя дурочка втрескалась в твоего казака по самые уши? Засылай, как раз на Пасху и засылай, а осенью, как положено и свадьбу сыграем.

– Вот и договорились, так глядишь жизнь и наладится. Иди Николай, потом с тобой всё обговорим. Есть ещё что? – Поинтересовался полковник, когда есаул вышел.

– Есть, дошли до мены слухи, что не затопили вы золото, как мы с тобой договаривались, а спрятали его на старом монашеском кладбище.

– Погоди, – полковник поднялся и прикрыл поплотнее двери. – Откуда слухи то такие?

– Отец Антипий, рассказал, видел он там всё.

– Так не было у нас здесь его, не приходил и не приезжал, как мог попасть в склеп?

– Про это не спрашивай, сам не знаю. Он старый монах и ведомы ему пути в мир усопших. Просто сказал, что видел.

– Понятно, молодому, тому, что ты ко мне присылаешь, тоже эти пути ведомы?

– Нет, они передаются только перед самой смертью, когда монах уходит умирать, тогда и приемника с собой берёт, показать путь следующему.

– Понятно, и чем был возмущён отец Антипий? Тем, что мы волю твою не выполнили, или тем, что мёртвых потревожили? Так коль мы сами монахами стали, то значит и нам там лежать, должны были знать дорогу.

– Просто сказал, что не место там, да и всё. Но скажи, как вы туда дорогу нашли и почему не затопили всё?

– Не могли мы затопить, коль нашли место для хранения. Это ведь не просто золото, это казна и понадобится она ещё для восстановления справедливости на Руси. А ходы эти как раз и разведал твой будущий зять, да и ловушек он там наставил, так, что предупреди отца Антипия, что бы лишний раз, без него туда не ходил, может беда случиться.

– Я, конечно, передам, да вот только послушает ли?

– А ты ему так и скажи, мол, теперь Николай будет о покое мёртвых заботиться, он там подготовил всё, что бы их ни кто не тревожил. А как сам соберётся в мир иной, то Николай его проводит.

– Хорошо, передам. Так я жду вас на Пасху. До свидания, – старик поклонился и направился к выходу.

– Конечно, обязательно будем, Прохор Лукич, до свидания, – проводил его полковник до самых дверей. – Вахрушев, Николай, а ты что тут вертишься? Зайди-ка ко мне.

– Слушаю, Пётр Ильич, – забежал Вахрушев в дом.

– Ты знаешь, что Отец Антипий регулярно наведывается в пещеру и даже присмотрел себе там место под погребение?

– Да, я его там видел, как раз по его следу я и вышел к деревне, один из ходов ведёт к ней.

– Значит, туда может попасть любой деревенский?

– Нет, тот ход намного сложнее, того по которому шли мы в первый раз, это во-первых, во-вторых, он имеет очень много ответвлений, и совершенно невозможно в них разобраться. Помните, меня не было несколько дней, так вот, я не рискнул возвращаться этим ходом. Пошёл через тайгу, а потом прошёл снова от пещеры, и поставил для себя ориентиры. Не зная их человек, просто сгинет в подземельях, и наконец, в-третьих, этот ход замаскирован намного лучше, чем тот, которым мы пользуемся. Там система камней, полностью скрывающая проход и только лишь находясь в определённой точке, можно его увидеть.

– Но ведь такая точка существует?

– Да существует.

– Значит, теоретически в неё может попасть кто угодно, к примеру, мальчишка, собирающий грибы или ягоды, да будь кто.

– Теоретически, может, практически – нет.

– Хорошо, я поверю тебе. Но, тем не менее, надо этот ход завалить.

– Нет, нельзя, это естественная вентиляция всего сооружения.

– Сооружения? Почему сооружения?

– Понимаете, Пётр Ильич, не может это всё быть естественным, слишком правильные формы, слишком всё рассчитано, ведь тот тоннель, что идёт от нас он имеет идеальную спираль, вот посмотрите, – Вахрушев достал из своего планшета какие-то бумаги, и разложил на столе. – Это чертёж тоннеля, вот он заканчивается погребальной пещерой, посмотрите она тоже идеально круглой формы, причём в центре купола имеет отверстие, через которое светит луна. Она появляется там, в определённый день, в определённое время. Ни разу после того дня, когда мы впервые туда пришли я луну не видел. А вот это поход в деревню. Видите все эти ответвления, это наверняка лабиринт, но я не углублялся в них, они все неоконченные. Надо будет обязательно дочертить всё до конца. А вот здесь и здесь ещё два хода, в них я не ходил, но вот этот напротив нашего, похоже, уходит по такой же спирали ещё ниже, а этот тогда должен повторять первый лабиринт. Но всего этого я ещё не успел обойти и узнать.

– Великолепно, но кто, скажи на милость, мог здесь на краю земли построить вот это всё? Нет, ты наверняка ошибаешься в своих догадках. Безусловно, пещера эта, творение природы.