Теоретически, война велась но причинам религиозного характера: потому что надо было кормить небо и землю, потому что Уицилоночтли велел им завоевать мир, потому что только героическая смерть па ноле боя или на жертвенном камне могла обеспечить славную жизнь в Доме Солнца. Жрецы с изображениями богов на спинах шли впереди армий с опережением в один день. Перед началом сражения их главные усилия были направлены на то, чтобы разжечь огонь быстрым, при помощи ладоней, вращением деревянного «сверла», вставленного в углубление другой деревянной налки. Как только огонь загорался, жрецы громкими криками давали сигнал к атаке. Первых пленников без промедления убивали перед изображениями богов. Полная победа знаменовалась поджогом храма местного бога-покрови- теля, а иногда и пленением бога. Таким образом, побежденные лишались обычной сверхъестественной поддержки: разрушался храм — свидетель их славы и плод усилий многих поколений; сжигались сохранявшиеся в святилище книги, чтобы уничтожить одновременно и память побежденного народа. Наконец, захваченные в плен воины противника уводились в города Тройственного Союза*, чтобы послужить там пищей богов и победителей.
К религиозным соображениям добавлялась, особенно после Монтесумы, претензия па мировое господство. На практике, однако, религиозные и идеологические соображения оказывались для мешиков недостаточным аргументом агрессии. Поэтому выставлялись обычно какие-то конкретные мотивы, иногда — просто формальные предлоги: отказ от свободной торговли; нападение на купеческий караваи; убийство послов; отказ от «справедливого» распределения даров природы с целью сохранения монополии на тот или иной продукт. Подобно действовавшим немного позже испанцам и некоторым современным державам, они сражались, взывая к богу и к международному праву и выставляя всякого рода практические аргументы для оправдания своих действий. Доводы, едва скрывавшие такие истинные мотивации, как страх, экономический интерес, государственный престиж, личная слава, обязанности но отношению к вассалам, поддержание порядка в империи...
ПЕРВЫЙ ОАХАКСКИЙ ПОХОД
В 1503 году, то есть в том самом году, когда Монтесу- ма осуществил свою войну но случаю коронации, он предпринял также первый поход против Хальтенека и Ачи- отлапа, в миштекский край со столицей в Оахаке.
Хальтенек находится в 25 км к востоку от Ачиотлана и в 65 км напрямую к северо-западу от Оахаки. Ачиотлап в рассматриваемую эпоху был «большим храмом и синагогой» миштеков, то есть их религиозной столицей. Прежде, во времена Дзахвинданды, город вызывал опасения соседей-вра- гов. Ходили слухи, что король Дзахвиндапда владел каким- то волшебным мешком. В случае необходимости он забирался па гору, у подножья которой находился его город, и просил своего бога о выделении ему необходимого числа воинов. Затем ему достаточно было встряхнуть свой мешок, и оттуда выходило сколь угодно большое войско. Позже, несмотря на исчезновение драгоценного вместилища, город чувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы замыслить разгром войск Ахвицотля но дороге через перешеек Теуантепек на Хоконочко (1496?) и нанести императору поражение при Гьепголе. Затем город пришел в упадок.
Chronique X делает Хальтенек и Куацонтлаи главной целью этого похода. Узнав, что в Мехико новый король, и надеясь на то, что этот король будет недостаточно решительным, короли Ксальтепека и Куацонтлана, двух густонаселенных государств, решили одновременно подвергнуть его испытанию. Они приказали убить всех мешиков и их сторонников, проживавших у них на границе. По другой версии, акт международного терроризма состоял в нападении со смертельным исходом па случившихся в тех краях купцов из Аскапоцалько, Куауатитлана и Чалько. После этого они заняли оборону. Дороги и троны были сделаны непроходимыми, подступы блокированы, города окружены большими рвами и палисадами.
Монтесума, но-видимому, даже обрадовался такому ходу событий. Он позвал на совет государей Тескоко и Тлаконана, а также королей провинций, чтобы сообщить им о создавшей
ся ситуации. Сразу после совета, па котором было решено, естественно, начать войну, союзники приступили к решительным действиям. Короли вернулись к себе, чтобы распорядиться о мобилизации. Император отправил шпионов за сведениями о крае и о дорогах к нему. Он созвал интендантов провинций и приказал им запяться поставкой плащей, плюмажей, оружия и продовольствия из резервного запаса.
Оружие было взято также из тех самых королевских арсеналов, которые впоследствии были удостоены визита испанцев. Предоставим слово одному из специалистов в этой области, конкистадору Берналю Диасу, который имел полную возможность проверить эффективность ацтекского оружия: «У Монтесумы были специальные хранилища, заполненные оружием. Некоторая часть оружия была богато украшена драгоценными камнями и позолотой. Здесь были разные но размеру круглые щиты; дубинки-булавы; двуручные мечи с лезвиями из обсидиана, которые были не менее эффективны, чем маши шпаги; копья, £олее длинные, чем наши, и нож который имел, пожалуй, сажень в длину. Эти копья были такими крепкими, что никогда не ломались, а при ударе о щит или другой твердый предмет пе зазубривались. Они были, впрочем, так хорошо отточены, что резали как бритвы; и, действительно, люди использовали их для бритья головы. Там можно было увидеть превосходные луки и стрелы; затем пики (или, скорее, дротики): одни простые, другие с Двумя зубьями, вместе с метательными дощечками; много пращей с набором обработанных вручную круглых камней. Там же можно было заметить своеобразный щит, который был так искусно изготовлен, что его легко можно было сложить вдвое, чтобы он меньше занимал места, когда в нем не было прямой необходимости, а в раскрытом состоянии, во время боя, он закрывал человека почти полностью. Там были также доспехи, подбитые хлопком, тщательно отделанные и украшенные разноцветными перьями, образующими рисунки, которые могли иметь значение девизов. Кроме того, мы видели там несколько шлемов, выполненных из дерева и кости и украшенных перьями».
Приспособление для метания дротиков имело вид палки около шестидесяти сантиметров длиной с крючком на конце, на который опирался дротик. Являясь как бы продолжением руки, это приспособление позволяло метать снаряд весом полтора килограмма на расстояние шестидесяти метров, что вполне могло остановить нападающих. Что касается мечей и эспадронов (maquahuitl), то они были выполнены из дерева и снабжены лезвиями из обсидиана, черного вулканического стекла, осколки и пластины которого настолько остры, что действительно могли служить для бритья. Таким оружием можно было с одного раза срубить голову или рассечь туловище пополам. Император издал приказы о военной готовности и о срочном снабжении армии всем, что было необходимо для далекого похода. В ожидании похода ветераны ежедневно обучали молодых солдат обращению с оружием; занятия проходили в школах и домах молодежи.
Есть свидетельство об инциденте, который произошел тогда, когда Тлателолько задержался с поставкой провизии, а также оленьих шкур, которые выполняли роль одеял, и оружия. Монтесума призвал к себе правителей города-близ- неца и спросил у них, почему они не выплачивают дань, наложенную на них его отцом после того, как они подняли мятеж. Те сослались на то, что предыдущие императоры не обращали на это внимания. Монтесума заявил, что такому положению пришел конец и что он требует своего. Тлате- лольцы вынуждены были подчиниться. Дорогая провизия, плащи из волокна агавы и разные виды оружия были поставлены в таком громадном количестве, что huey tlatoani позволил тлателолькским сеньорам разбить свой лагерь возле него. Он заботился об их благополучии и вернул им их титулы, И даже позволил восстановить их храм, который после поражения, нанесенного им Ахаякатлем, был превращен в свалку мусора и нечистот, что должно было служить наказанием для их бога — вдохновителя мятежа. Таким образом, тлателольцы снова завоевали, по крайней мере на время, расположение своего государя, снова став родственниками и друзьями — лишь бы только они выплачивали дань. Призыв к оружию был встречен восторженно. Отовсюду прибывали толпы людей. Казалось даже, что придется воспрепятствовать этому рвению, которое грозило оставить города без мужского населения. Даже авантюристы из Тласкалы, Чулолы и Хуэксоциико присоединились к императорским войскам. Присоединялись ради физической разминки, удовольствия, добычи, ради славы, то есть ради «цветочной» смерти, которая обеспечивала счастье на том свете. «Однако, — пишет Дюран, — история (в данном случае — Chronique X) никогда не приводит точного числа тех, кто отправился на войну; просто она сообщает в общем виде, что толпы были бесчисленными... Поэтому и я очень редко указываю число воинов».
