Предавшись ревности на миг, скажу,
Тебя любить я буду вечно
И ревновать не буду никогда.
В и т т о р и я
О, ты шут —
Великодушие перерастает ум!
Чем соизволишь боль мою унять?
Неужто вновь греховною любовью?
Теперь скорее разожжешь костер
На океанском дне, чем у меня в груди.
Б р а ч ч ь я н о
Не проклинайте, ради бога!
Меня угодно слушать?
В и т т о р и я
Никогда.
Ф л а м и н ь о
Как дьявольский нарыв, это женское упрямство
Ничем не прорывается! Фу, фу, господин,
(шепчет Браччьяно)
Ведь женщину берут, как черепаху,
На спину повалив. (Громко.) Клянусь, сестра,
Я за тебя. Ну вот, она в обиде.
Престранно, легковерный человек, —
Вообразить влюбленность флорентийца!
Заманит ли купца товар чужой,
Подмоченный и грязный? И все ж, сестра,
Как вам идет ваш недостойный гнев.
(К Браччьяно.)
Зайчонок устоит едва ль, ведь женская обида,
Что бег зайчат, годится для игры,
Минут пятнадцать плача и рыданий —
Потом — на задних лапках.
Б р а ч ч ь я н о
Неужто этот милый взгляд,
Что украшал твое лицо, теперь исчезнет?
Ф л а м и н ь о
Ни одна жестокая хозяйка в мире, которая одалживает монетку подметальщикам, нанимая их, не поступила бы так. (Шепчет Браччьяно.) Обнимите ее, мой господин, поцелуйте ее. Не будьте как хорек, который отпускает свою жертву при малейшем колебании воздуха.
Б р а ч ч ь я н о
Дадим же вновь друг другу руку.
В и т т о р и я
Вот как!
Б р а ч ч ь я н о
И никогда ни гнев, ни хмель
Меня на ревность не подвигнет!
Ф л а м и н ь о (шепчет Браччьяно)
Идите к цели,
Продолжайте смело.
Б р а ч ч ь я н о
Мирись со мной, вселенной предоставь
Нас пушками пугать.
Ф л а м и н ь о
Он сожалеет,
Ведь и лучший ошибается порой от ревности.
А дорогие вина дают крепчайший уксус. Знай,
Моря — сильней, бурней спокойных речек,
Те ж — благотворней и нежней. А женщина в покое —
Что тихая вода под сводами моста —
В нее легко мужчина входит.
В и т т о р и я
О, лицемерие мужчин!
Ф л а м и н ь о
Его мы с женским молоком всосали…
В и т т о р и я
…к беде еще одну беду прибавив.
Б р а ч ч ь я н о
Нежнейший друг…
В и т т о р и я
Унижена я, разве не довольно?
Ах! Ваша нежность, будто снежный шар,
Остатки холодности внутрь вбирает.
Ф л а м и н ь о
И вмиг растет
В жару сердечном. Ускорит это
Рим, пьянящее вино.
В и т т о р и я
Щедрей была награда соколу и псу,
Чем мне. Я больше не скажу ни слова.
Ф л а м и н ь о
Остановите речь ее нежнейшим поцелуем.
(Браччьяно и Виттория целуются.)
(В сторону.) Что ж, миновал отлив, и челн причалил.
В объятьях вновь! Всегда кудрявым нам
У женщин предпочтенье. И отлично!
Б р а ч ч ь я н о
И ты еще ворчишь?
Ф л а м и н ь о
Ваш тесный дымоход всегда дымит.
За вас я попотею.
Тесней прижмитесь и молчите так,
Как греки, сидя в деревянном звере.
Дела бы к обещаньям приложить —
Картинкой мяса никого не накормить.
Б р а ч ч ь я н о
В неблагодарном Риме жить…
Ф л а м и н ь о
…вполне заслуживает «варварским» прослыть.
Б р а ч ч ь я н о
Глупец! Верь, то, что предлагает Флорентиец
(В любви ли, в хитрости — не знаю я), —
Побег задуманный — я сам осуществлю.
Ф л а м и н ь о
Удобней этой ночи нам и не найти:
Скончался папа, кардиналы взяты в конклав{229}
Первосвященника избрать.
А в городе великое смятенье.
Переоденемся ее пажами,
Возьмем почтовых, на корабль — уедем.
В Падую.
Б р а ч ч ь я н о
Я Джованни отошлю
Тайком сейчас же. С матерью своею поедете.
Марчелло мы возьмем, что Флорентийцу служит.
Я выйду раньше всех. А вы, Виттория,
Надейтесь вскоре быть княгиней.
Ф л а м и н ь о
Вот как, сестрица!
Подождите, государь, расскажу-ка я вам одну басню. У нильского крокодила завелся в зубах червяк и стал причинять ему большую боль; маленькая пташка, не больше кролика, взялась быть крокодиловым цирюльником — хирургом. Влетела в пасть, поклевала червяка и тем принесла значительное облегчение. Эта огромная рыба, очень довольная происшедшим, но неблагодарная, опасаясь, что птичка расскажет по всему околотку, что награды не получила, защелкнула челюсти, намереваясь погрузить ее в вечное безмолвие. Но природа, не потерпев такой неблагодарности, снабдила головку птицы пером или жалом, чье острие поранило крокодилов зев, вынудив его открыть кровавую тюрьму, и уцелел милый зубочист от своего жестокого пациента.
