С другой стороны, любовь в романе изображается в духе универсальных представлений ранних немецких романтиков. В моменты высочайшего напряжения любовного чувства, вкушая «бессмертное блаженство», Виттория и Браччиано приобщаются к вечным тайнам жизни, творящим силам природы, ее «великим мистериям»: «Божество пронизывает все наше существо ‹…› каждая клетка нашего бытия причастна великому миру природы и вливается в бесконечность…» Сама же встреча героев напоминает романтическое «узнавание» двух извечно предназначенных друг другу душ.
В романе, несомненно, нашел отражение и романтический культ женщины, в особенности свойственный поэтам иенского кружка, с которым Тик был тесно связан в молодости. Романтическая поэтизация присуща изображению редкостной красоты героини, ее ума, изысканной духовной культуры, пророческого дара. Утонченная атмосфера ее литературного салона, где собираются блестящие итальянские поэты и художники, резко контрастирует с окружающим страшным миром, его грубыми «физическими вожделениями».
Называя литературно-музыкальные вечера в доме Виттории «поэтическими академиями», автор соотносит их с характернейшим явлением культурной жизни Италии эпохи Возрождения. Вместе с тем здесь возникают ассоциации с «поэтическими симпозиумами» ранних немецких романтиков. В салоне Виттории развертываются «одухотворенные споры и изящные диспуты», политические и философские рассуждения перемежаются чтением стихов, музыкой и пением, царит атмосфера непринужденного светского общения, остроумной беседы, и в центре — очаровательная хозяйка-поэтесса, которой поклоняются как своего рода произведению искусства.
Пространные беседы об искусстве занимают в романе столь же большое место, как и во многих более ранних произведениях Тика («Странствия Франца Штернбальда», новеллы 1820—1840 гг.). Эстетическая тема по-прежнему оказывается в центре внимания писателя. В уста своих героев он вкладывает рассуждения о многих проблемах, остро поставленных романтической эстетикой: об отношении искусства к природе, о поэтической фантазии и вдохновении, о трагической участи поэта, его жалком положении при дворе «избалованных, эгоистичных князей» — о чем еще на заре романтизма с горечью писал друг Тика Вакенродер в «Фантазиях об искусстве». По сравнению с другими произведениями Тика в романе «Виттория Аккоромбона» философско-эстетические разговоры более органично связаны с развитием сюжета, характерами и судьбами героев. Так, они не только раскрывают характер главной героини, но и своеобразно реализуются в ее судьбе.
Авторская поэтизация Виттории усиливается тем, что она показана не только как прекрасная, духовно утонченная женщина, но и как талантливая поэтесса. Ее образ составляет смысловое ядро романа, вокруг которого группируются все остальные персонажи.
Роман Тика имеет стройную композицию. Он состоит из пяти книг, и каждая из них, как верно заметила немецкая исследовательница М. Тальманн[63], проходит под знаком того мужчины, который сыграл определенную роль на данном этапе жизни героини. Их можно условно обозначить следующим образом:
Книга I. Бунтарь Камилло.
Книга II. Простак Перетти.
Книга III. Князь Браччиано.
Книга IV. Интриган Фарнезе.
Книга V. Преступник Орсини.
Первое чувство Виттории — чувство нежности и легкой влюбленности — отдано Камилло Маттеи, простому деревенскому парню, страстно и бескорыстно полюбившему девушку, оценившему ее красоту, но не сумевшему понять ее нравственное величие.
Во второй книге изображены отношения Виттории и Франческо Перетти, племянника кардинала Монтальто. Под давлением обстоятельств, спасая брата от казни, а семью от разорения, героиня выходит замуж за Перетти, не испытывая к нему ни малейшего влечения. «Я теперь скована гнетом повседневной обыденности и тяну воз упорядоченной скуки, как все люди», — с горечью констатирует она. Любовь к Виттории становится роковой для Франческо: ясно осознавая ее превосходство над собой, но не сумев подняться до ее уровня, он, наоборот, опускается все ниже, погружается в разврат и в конечном итоге совершает предательство, за что и расплачивается жизнью.
Избранником Виттории становится герцог Браччиано. Третья книга, где описывается встреча и развитие их отношений, содержит наиболее волнующие страницы романа. Как и Уэбстер, Тик изображает Браччиано моложе, энергичнее и романтичнее, чем о нем свидетельствуют документы. Он властен и храбр, сдержан и благороден, аристократичен. Его твердая независимая позиция, мужество, сила воли — именно то, чего не хватает многим из окружающих Витторию мужчин. Если образ героини в большей мере воплощает идеальные представления автора, чем черты реальной женщины эпохи Возрождения, то Браччиано соотнесен с этой эпохой более определенно. Тик далек от идеализации индивидуализма Возрождения и в своем понимании ренессансной личности во многом близок Гегелю, акцентировавшему ее эгоистические начала и предельную «субъективность характера», который, энергично преследуя поставленную цель, имеет своей опорой «не нечто субстанциональное», а лишь «собственную индивидуальную самостоятельность»[64]. Таков и Браччиано Л. Тика. В его образе находит яркое выражение ренессансный максимализм, страстная жажда всей полноты счастья, неукротимое стремление получить «всё». Встретив в Виттории свой идеал женщины и убедившись в ее ответном чувстве, он неудержимо рвется к осуществлению своего желания, не останавливаясь перед преступлениями. С беспощадной решительностью он чинит суд над своей женой Изабеллой.
Сцена ее убийства в уединенном замке — одна из наиболее драматичных и психологически выразительных в романе. Она раскрывает сложный характер герцога Браччиано. С одной стороны — трезвый и холодный расчет, непоколебимость и спокойствие, с которыми он совершает это убийство. С другой — его убежденность в том, что он вершит правое дело, наказывая изменницу и следуя строгим нормам средневековой морали, принятым в его кругу, не задумываясь над тем, что в ее проступках есть доля и его вины. Но существует и третья сторона — скрытые мотивы: это личная, эгоистическая заинтересованность в том, чтобы устранить главное препятствие для соединения с Витторией. Убийство Перетти, произошедшее вскоре после подслушанного герцогом разговора его с Фарнезе о похищении Виттории, наводит на мысль о том, что и здесь мог быть замешан Браччиано, пусть в роли заказчика убийства. Автор, однако, оставляет это преступление нераскрытым, в точности следуя историческим документам. Вместе с тем в роман введен мотив неспокойной совести Браччиано и предчувствия грядущего возмездия. Возможно, Тик допускает некоторую недоговоренность, даже таинственность в образе герцога, чтобы не бросить тень на свою героиню.
В контексте романа весьма значимы образы двух кардиналов — Фарнезе и Монтальто, которые имеют непосредственное отношение к семье Аккоромбони: первый в качестве «друга» и покровителя, второй — спасителя и благодетеля. В дальнейшем оба становятся скрытыми врагами Виттории. Фарнезе — самый давний ее поклонник. Духовный сан и возраст не позволяют ему открыто проявлять свою страсть, но, обладая высочайшим мастерством в плетении интриг, он ищет окольные пути к намеченной цели. Эта «крадущаяся лиса с невинной миной голубя» настойчиво и неуклонно выжидает, когда наступит удобный момент; потерпев фиаско, он не расстается с коварными замыслами и отступает только тогда, когда на сцену выходит более сильный противник — герцог Браччиано, новый защитник Виттории.
Вторая и главная цель Фарнезе — тиара. Он неутомимо интригует против слабовольного папы, стремясь заполучить папский престол. Однако проигрывает Монтальто, которого открыто презирал и в котором не сумел разглядеть более сильного и расчетливого противника. К концу романа Фарнезе все больше отступает в тень и сходит со сцены, хотя не исключено его скрытое присутствие в финальных событиях. Как и убийство Перетти, гибель Браччиано остается в романе загадочной. Сам герцог перед смертью невнятно говорит о своих врагах, наконец-то одержавших над ним верх и отравивших его с помощью колдуна. Не был ли среди них и кардинал Фарнезе, имевший особые причины ненавидеть Браччиано? Вводя в сюжет романа детективные элементы, Тик намеренно оставляет многие загадки неразрешенными. Детективная линия причудливо переплетается как с социально-исторической, так и фантастической основой событий, создавая впечатление хаотичности и странной запутанности жизни.
