Прежде всего Тик обратился к эпохе Шекспира. В эти годы, как уже отмечалось, он занимался переводами английского драматурга. Писатель не только выпустил два тома «Предшественников Шекспира», снискавших особую благодарность немецких читателей, но в 1826—1829 гг. опубликовал три новеллы о Шекспире и его современниках: «Жизнь поэта», «Праздник в Кенильворте» и вторую часть «Жизни поэта» — «Поэт и его друг».
Вместе эти новеллы образуют трилогию, отразившую разные годы жизни английского драматурга. В «Празднике в Кенильворте» описана первая встреча одиннадцатилетнего Шекспира с искусством, в «Жизни поэта» — основные этапы становления его мастерства, завоевания славы. В новелле «Поэт и его друг» — разочарование на вершине искусства.
В дрезденский период изменились эстетические взгляды Тика, и новеллы шекспировского цикла написаны уже в иной художественной манере, чем «Странствия Франца Штернбальда» или «Руненберг» и «Бокал». Перед нами новый писатель, обратившийся к реальной жизни, как это отмечал Гейне. В этом легко убедиться, прочитав «Праздник в Кенильворте». Очень просто, даже в какой-то степени протокольно, суховато представлен домашний уклад в доме Шекспира, семейная замкнутость и постоянная озабоченность матери, деловой настрой отца, его погруженность в денежные расчеты, отрешенность от всего остального. Исторически конкретно и достоверно описан праздник в замке и его окрестностях — событие экстраординарное для местных жителей. И вполне объяснимо небывалое (непонятное только для Шекспира-старшего) паломничество поселян на праздник в Кенильвортский замок по случаю приезда королевы.
В живописную картину празднества вписываются эпизоды, которые можно воспринять как реминисценции романтического мира, создававшегося на рубеже XVIII—XIX вв.
Маленький Вильям отделяется от группы идущих на праздник попутчиков. «Он подумал, что самое лучшее для него — это отделиться от всех этих людей и оказаться в полном одиночестве… И как только Вильям углубился в рощу, он оказался в прекрасном зеленом уединении…» Это именно тот образ, который Тик в свое время ввел в немецкую литературу под названием «лесное уединение» («Waldeinsamkeit»). Его маленький герой наслаждается пребыванием в лесу, не считаясь с тем, что своим бегством он, вероятно, вызвал тревогу и волнение близких, вопреки воле отца взявших его с собой. Здесь он встречает известного в то время поэта Гаскона в маскарадном костюме лесного божества Сильвана. Тут нет ничего таинственного и загадочного, а маскарад подготовлен для королевы Елизаветы, которую ожидают на празднике. Вильям помогает поэту, подхватывая последние слова и изображая эхо. Королева Елизавета почувствовала в этом мальчике будущего актера и даже наградила его золотой медалью, которая особенно обрадовала его отца…
Историзм Л. Тика в этой новелле проявился не только в изображении реальных исторических лиц: родителей поэта, королевы Елизаветы и ее придворных, поэта Гаскона, сэра Роберта Дидли, а также сопровождавшей мальчика Анны, будущей жены поэта. Тику удалось убедительно воссоздать колорит эпохи. Эпизод из жизни мальчика предстает как правдивая историческая фреска, срез эпохи. Перед нами Тик, уже во многом расставшийся с былым романтизмом.
В 20—30-е годы XIX в. Л. Тик создал 17 новелл, некоторые из них по объему приближаются к роману или, если пользоваться терминологией русской поэтики, могут быть названы повестями. Среди них следует особо отметить «Мятеж в Севенах» (1826), «Возвращение императора» (1831), «Бесовский шабаш» (1832), «Смерть поэта» (1834).
Последние две повести вызывают особый интерес прежде всего потому, что они обнаруживают возросшее мастерство Л. Тика в жанре исторической прозы, а кроме того предвосхищают идеи и образы романа «Виттория Аккоромбона», завершающего целый период, да и все творчество писателя.
В центре повести «Бесовский шабаш» — судебный процесс над «колдуньями», состоявшийся в г. Аррасе (Бургундия) в 1459 г. Главная героиня — Катарина Денизель — свободомыслящая женщина, образованная, богатая, красивая, как бы воплощающая идеал Ренессанса. Вокруг нее группируется изысканный круг, представляющий разные слои общества: дворян, духовенства, бюргеров. Всех их объединяет жизнерадостное мироощущение, интерес к науке, любовь к искусству. Они свободны от оков средневековой схоластики и средневековых представлений о мире и человеке. А между тем в богатой цветущей стране царит произвол и народ бедствует. В один из своих счастливых дней Катарина говорит декану церкви Марку: «Мы навсегда отошли от тех мрачных лет, темный омут суеверий и ужаса закрыт навсегда. Мир стал ясным и будет все светлее». Декан, домогавшийся Катарины и отвергнутый ею, вскоре добился, что она, художник Лабит и поклонник Катарины молодой аристократ Фридрих Бофер были брошены в тюрьму инквизиции и осуждены как еретики на костер. Единственными, кто пытался подняться на борьбу, оказались рабочие мануфактуры, но местные богачи отказались вооружить их, и сопротивление было сломлено. В годы активной деятельности Бёрне и Гейне Тик отразил демократические взгляды, популярные в то время. И не менее поразительно то, что в противовес идеализации Средневековья ранними романтиками Тик сурово судит эту эпоху как эпоху мрака, невежества, суеверия. А образ Катарины в чем-то предвосхищает Витторию Аккоромбону.
В новелле «Смерть поэта» Тик воздвиг памятник великому поэту португальского Возрождения Камоэнсу (1524—1580). К этому имени не раз обращались немецкие литераторы. Фрагменты поэмы Камоэнса «Лузиады» впервые переводит на немецкий язык в 1780 г. К.-З. фон Зекендорф. Переводили Камоэнса И.-Г. Фосс, А.-В. Шлегель, И.-Г. Фихте; статьи о португальском поэте писали Гердер и Ф. Шлегель, а Рейнгольд Шнейдер издал художественную биографию поэта «Страдания Камоэнса, или Закат и конец португальского могущества». Но только Тику в своей повести удалось так масштабно и так убедительно раскрыть образ Камоэнса, его величие, значение для европейской культуры. Это уже не романтический Йозеф Берлингер Вакенродера и не гениальный безумец — гофмановский Крейслер. Это художник, который считает себя совестью общества. Камоэнс так же одинок, как любой из романтических художников, но он находится в гуще жизни, он — участник истории своей страны. Пером и мечом он сражался за славу своего отечества.
Немецкий исследователь К. Гунцель увидел здесь и национальный немецкий подтекст: речь идет о родной Германии и немецкой нации, «первой среди других по наличию талантов и последней, если судить по делам, мощи и правде»[59]. Обратим внимание на дату создания новеллы — 1834 год. Это были самые тяжелые годы исторического безвременья. Новелла о Камоэнсе потрясла друзей Тика. Они увидели в ней исповедь автора, хотя судьба писателя отнюдь не была ни столь трагична, ни столь богата событиями.
Вымышленный образ Катарины из «Бесовского шабаша» и реальная историческая фигура португальского поэта в известной мере подготовили образ Виттории Аккоромбоны, мысль о которой не давала покоя писателю на протяжении всей его долгой жизни.
Л. Тик прославился не только как создатель новелл, но и как теоретик жанра. Среди романтиков он и Ф. Шлегель внесли в разработку теории новеллы весьма заметный вклад. Тик не был теоретиком; это был богатый на выдумки рассказчик, в чьей голове постоянно теснились сюжеты, которыми он охотно делился с окружающими. Однако его теория новеллы была весьма популярна в XIX в. и, по мнению многих исследователей, внесла весомый вклад в формирование реалистической литературы. По мнению Тика, «новелла ярко высвечивает более или менее крупное событие, которое, как бы легко оно ни происходило, представляет собой нечто удивительное, может быть, уникальное. Этот поворот истории, этот пункт, исходя из которого она неожиданно полностью меняется соразмерно характеру и обстоятельствам, развивает дальнейший ход событий, западая тем глубже в душу читателя…»[60]. Р. Кёпке этот «поворотный пункт» называет «диалектическим поворотным пунктом действия». По словам Кёпке, новелла в понимании Тика находится на стыке чудесного и обыкновенного.
