— Сэр, будьте добры, повернитесь вниз лицом.

Лесник молча повиновался. Девушка, смазав ему спи­ну каким-то пахучим кремом, приступила к массажу.

К его удивлению, пальцы хрупкой-девчушки, когда она массировала ему спину, оказались не только ласковыми и нежными. В отдельных местах спины, особенно в области позвоночника, шеи и лопаток они показали свою цепкость и силу.

С каждой серией движений девичьей ладони по его поз­воночнику Лесник чувствовал, как его тело покидает уста­лость, наступает приятное успокоение, появилось желание провалиться в сладкую дрему.

Когда девушка попросила его лечь на спину, у него уже почти пропало первоначальное любопытство к ней. Прикрыв глаза, полностью расслабившись. Лесник улавливал реакцию мышц своего тела на движения пальцев девушки. Он ее уже воспринимал не как представительницу другого пола, а как опытного специалиста, который несет ему благо.

Лесник много повидал на своем веку массажистов, как правило, бездарных невежд, бывших боксеров и борцов, и успел разочароваться в них. Чаще всего эти мужланы-дилетанты (женщины практически не встречались), кроме боли и новых болезней ничего иного своим клиентам не давали. Бывало, что от слоновьего усердия они травмировали кли­ентам позвоночники, ломали ребра. Одному такому масса­жисту он с удовольствием набил морду и предупредил, что если тот не прекратит заниматься незнакомым ему ремеслом, то он превратит его в пожизненного инвалида, какими этот горе-лекарь уже сделал нескольких своих клиентов.

Сейчас же, юная девушка провела всего лишь один се­анс, но и этого оказалось достаточно, чтобы успеть по до­стоинству оценить ее высокий класс.

После массажа Лесник, поблагодарив мастера за отлич­ную работу, вместе, с друзьями вернулся в баню. Там они вновь приняли душ, смыли с себя разные мази и кремы и, одевшись, покинули баню.

—  

Ну как мой сюрприз? Понравился тебе или нет? — самодовольно поинтересовался у него Филичи, зная зара­нее ответ Лесника, поскольку он был написан на его лице.

— 

За такое обслуживание и лимона не жалко, — ис­кренне заверил его Лесник.

—  

У моей мадам Констанции здесь для толстосумов есть и другие, еще более приятные развлечения. Если хоти­те, то сейчас пойдем пупки стирать необъезженным телоч­кам? — предложил друзьям Филичи.

— 

А ты уверен в том, что они меня не разочаруют и до­бьются того, чего я тоже хочу? — улыбнувшись, спросил Лесник.

— 

Нет, дорогой, все будет зависеть от тебя, — снимая с себя ответственность за непредсказуемый результат, возра­зил Филичи.

— 

Прошли уже те года, когда в общении с женщинами все зависело от меня. Когда доживешь до моих лет, поймешь такую простую истину. Поэтому не сыпь мне соль на раны,

она и так болит. Давайте лучше пойдем куда-нибудь еще и займемся чем-нибудь другим.

Они заглянули в бар, где их стол мгновенно обслужил смазливый официант. Выпив спиртного, закусив, послушав музыку, посмотрев стриптиз, они решили поиграть в кар­ты, для чего перешли в игровой зал, где вдоль стен размес­тились десять игровых столов. Только на пяти столах шла игра, тогда как остальные пустовали. Середина зала тоже была свободной. Заняв один из столиков они расписали преферансную «пулю».

Только в два часа ночи американские друзья Лесника отпустили его домой. Оказывая ему знаки внимания и честь, они вышли из помещения на двор провожать его. Такое внимание у них, главарей мафиозных кланов, мог по­лучить и заслужить только равный по их положению чело­век, тогда как Лесник превосходил их по мастерству.

Когда его машина, медленно двигаясь по двору панси­оната в сторону выезда, проплыла мимо американцев, то провожая ее взглядом, Простон поинтересовался у друзей:

—  

Ну как, господа, вы не жалеете, что я вас познако­мил с таким старичком?

— 

У этого старика хватка, как у молодого бульдога, — восхищенно произнес Филичи. — Если бы он тут у нас жил, то не исключено, что со временем подмял бы нас под себя,

высказал он свою точку зрения.

—  

Кишка у него тонка, — возразил ему Дебантини, не согласный с таким категорическим мнением друга.

—

Ты любишь пылить, а думать за тебя приходится мне,

— 

вступил с ним в привычный спор Филичи. — Хочешь, я тебе докажу сейчас свою точку зрения?

—

Давай, теоретик, показывай, — не торопясь возвра­щаться в духоту помещения, согласился Дебантини.

—  

Ты помнишь, сколько баксов только за одну ночь смог добыть сегодня Лесник?

— 

Помню!

—

Теперь представь, сколько он сможет их нахапать за месяц, я уж не говорю — за год. С такой кучей денег он мо­жет организовать и вооружить целую армию головорезов и дать бой любому из нас в отдельности, а со временем — всем нам вместе.

—

Зачем нам эти крайности. Я согласен с тобой в том, что с такими руками и головой, как у Лесника, он нигде не пропадет. Одним словом, толковый старик, — рассудил Простон. — Тебе, Филичи, не надо его противопоставлять нам, тем более, что он с нами драться не собирается.

—

То, что он силен, я не спорю, — высказал свою точку зрения Дебантини. — Пусть гладкой скатертью будет ему дорога домой.

Они вошли в здание, вернулись в бар и продолжили ужин.

— 

Что его учитель Лапа, что сам Лесник, оба они ка­кие-то чудаковатые, — развивая тему уличного разговора, высказался Дебантини.

— 

Из чего ты сделал такой вывод? — поинтересовался у него Простон.

—  

Представь себя на месте Лапы, которому вместе со мной выпадает возможность бежать из тюрьмы на вертоле­те. Если ты не полетишь со мной сейчас, то вполне можешь остаться париться в ней всю жизнь. Ты согласился бы бе­жать со мной или нет?

— 

Если шансов застрять там навсегда слишком много, то почему бы мне не дернуть вместе с тобой? — сказал Про­стои.

—

Я бы точно так поступил, а вот Лапа тогда со мной и Сальватором не пожелал бежать.

—

А знаешь, почему Лапа тогда отказался с нами уле­тать? —глубокомысленно спросил Филичи.

— 

Почему?

— 

Он не верил в нашу затею, но был уверен в способ­ности своего ученика. Пообщавшись всего несколько дней с Лесником, я понял, что он за птица. И понял Лапу, кото­рый не верил в наши возможности, но верил в способности своего ученика. Теперь с высоты прожитых лет, возможно, и я на месте Лапы отказался бы полететь вместе с вами из тюрьмы, — рассудил Филичи.

— 

Ну с чудачеством Лапы мы вроде бы разобрались, а где ты его увидел в поступках Лесника? — обращаясь к Де­бантини, поинтересовался Простон.

—

Умея организовать операцию и чисто работать, Лес­ник за один лимон смог нанять нужных ему специалистов, чтобы успешно обчистить сейфы Потсбернера, а он под­ключил нас, дал возможность прилично заработать, — по­яснил ему Дебантини.

—

Что-то в твоем рассуждении есть! Но с другой сторо­ны, мы не знаем планов Лесника. Почему он поступил именно так? Ведь он ничего не делает не подумав. Вот и выходит, что наша помощь ему была нужней помощи его соотечественников-эмигрантов, — заметил Простон, — За­втра он улетает домой, свалив нам на плечи возню с Потсбернером.

— 

Возня с ним стоит свеч, — заявил Филичи.

—  

Когда он должен вернуться из Мексики домой? — спросил Дебантини у Простона.

— 

Предположительно, дня через три, — ответил тот.

— 

Мы готовы к его встрече?

— 

Вполне!

—

Давайте выпьем по рюмке за то, чтобы наша затея с Потсбернером удалась так, как мы хотим, — предложил Дебантини.

Исчерпав общую тему для разговора, они через неко­торое время тоже расстались.

Перед тем, как покинуть Америку и отправиться в аэро­порт, Лесник заехал в ресторан «Ночная фиалка» к Локману. Там он взял у Хаима Якобовича семь миллионов баксов и акции фирмы Корвина Фостера на общую сумму пять миллионов долларов. Деньги он взял себе, а акции отдал Константину.