Возвратившись к себе домой, Лесник счел необходи­мым позвонить Голдобееву, чтобы сообщить ему о резуль­тате своей беседы с Туляком. Трубку подняла его супруга Антонина Алексеевна, она сообщила ему, что ее муж в настоящее время находится на работе. Леснику пришлось звонить Голдобееву в офис его фирмы:

— 

Юрий Андреевич?

—

Да!

— 

Узнаете, кто вас беспокоит?

— 

Конечно, Виктор Степанович, я слушаю вас.

—   

Юрий Андреевич, у меня есть друг, который хочет получить у вас на фабрике работу. Вы не могли бы подъехать ко мне домой и с ним побеседовать. Сможете сами опреде­лить его деловые качества и на месте решить — будете брать его к себе на работу или нет.

Голдобеев понимал, что Лесник хочет с ним немедлен­но встретиться, тогда как весь остальной разговор Лесника был чистым блефом.

—  

Сейчас подъеду, — слишком заинтересованно для работодателя ответил глава фирмы «Стимул».

Когда Голдобеев приехал домой к Леснику и, сопро­вождаемый Угрюмым, поднялся к нему в кабинет, Лесник, пожимая ему руку, сообщил:

— 

Сегодня в восемь часов вечера вы должны вместе со своим шофером, на своей машине подъехать к моему дому. Я поеду вместе с вами за вашим внуком.

— 

Он жив, здоров?

— 

Как мне сообщили, его содержат в сносных услови­ях, и он жив и здоров.

—

Я вам благодарен за такое радостное для меня сооб­щение. Сколько мне надо будет взять с собой денег для его выкупа?

— 

Нисколько!

—  

Как так нисколько? Зачем же было тогда бандитам его похищать?

—

Я их уговорил добровольно отказаться от своей глу­пой затеи.

— 

А вам я тогда сколько буду должен за вашу услугу?

—

Тоже ничего.

—   

Ничего не понимаю. Никто не хочет у меня брать взятку. Как будто в дурдом попал. Говорят, что только там взяток не берут, да и то — не врачи, а больные. Как вам уда­лось уговорить налетчиков вернуть нам нашего Михаила без. каких-либо условий?

—  

Видите ли, Юрий Андреевич, у воров, я имею в виду настоящих, имеются свои принципы, гордость. Мне уда­лось такому вору раскрыть глаза и доказать тот факт, что захват ребенка заложником и требование за него выкупа позорят честь настоящего вора. Таким своим поступком он изменит своей масти.

—  

Неужели вор ради своей масти может отказаться от реального, крупного денежного выкупа?

—  

Может, но не каждый. Тот, с кем я имел дело, как раз относится к такому малочисленному воровскому ис­ключению.

— 

Пока Михаила не буду держать в руках, не смогу по­верить в существование таких идейных воров.

— 

Это ваше право. Я только хочу вам сказать, что у на­стоящих воров принципы дороже даже жизни, не говоря уже о деньгах. Когда после войны воры раскололись на два лагеря, на сук и воров старой закваски, то они в зонах реза­ли друг друга тысячами, при этом каждая сторона до пос­леднего отстаивала свои принципы и устои, в которые они верили. На эту тему есть много документальной и художес­твенной литературы. Если вам захочется более подробно ознакомиться с данной темой, то почитайте литературу, и вы тогда поверите в то, что я вам сейчас сообщил.

—

Обязательно восполню этот пробел.

—

А теперь давайте, Юрий Андреевич, расставаться до вечера.

—

Мне можно будет дома поделиться с близкими своей новостью?

— 

Можно, но не желательно.

— 

Почему не желательно? Это ведь все равно через не­сколько часов произойдет!

— 

Я выражаю не только ваши интересы, но и преступ­ников. Если кто-то из работников милиции, у которой во многих местах есть свои уши, узнает, что вы сегодня вече­ром вместе со мной поедете получать своего внука, то они могут, в интересах закона, попытаться задержать налетчи­ков. В свою очередь, те, обнаружив засаду, устроенную им работниками милиции, не пожелают рисковать собой и от­кажутся от встречи с нами. Если сегодня по вашей вине встреча заинтересованных сторон не состоится, то я буду вынужден уйти в сторону. Как говорится, сами варитесь в собственном соку.

Понимая, чем он рискует, если проговорится о полу­ченной от Лесника новости, Голдобеев вымученно заверил Лесника:

— 

Мне будет тяжело не поделиться с близкими радост­ной новостью, так как хочу облегчить их страдания, но я даю вам слово, что выдержу и о вечернем событии от меня никто ничего не узнает.

На этом они расстались. Несмотря на заверение Гол­добеева, Лесник, в свою очередь, тоже предпринял меры предосторожности, чтобы операция по возвращению Голдобееву внука завершилась успешно. Что именно он пред­принял, мы узнаем из следующей главы.

Как бы Голдобееву ни хотелось пораньше поехать к Леснику домой, чтобы с ним отправиться за внуком, он не мог себе позволить несдержанность, а поэтому лишь в во­семь часов вечера, как требовал Лесник, подъехал к его дому на черной «волге», управляемой Василием Филипповичем. Лесника практически не пришлось ожидать. Как только машина остановилась около дома, к ней немедленно вышел из двора Лесник со свертком в руках и забрался на заднее сиденье. Голдобеев спросил у него:

— 

Куда надо ехать?

—

Давайте потихоньку в сторону вашего дома...

Василий Филиппович молча повиновался его требова­нию.

—

А вот тут поверни направо.

После выполнения водителем и этого маневра, Голдо­беев увидел, как Лесник, развернув сверток, достал из него бинокль и, вооружившись им, стал рассматривать через за­днее стекло автомобиля движущийся за ними следом автот­ранспорт. Временами Лесник говорил Василию Филиппо­вичу, чтобы он делал новые маневры: то направо, то в ле­вую сторону. Так они колесили по городу около сорока ми­нут.

Положив бинокль на сиденье и хлопнув себя ладоня­ми по коленям, Лесник недовольно воскликнул:

—

Так я и знал, что за нами менты установят «хвост».

— 

Не может быть, я никому не говорил о нашей с вами тайне!

— 

Когда ментам что-то надо, то они это делают, нико­го не спрашивая. Вон видите темно-синие «жигули», — по­казывая рукой в заднее окно автомобиля, сообщил Лесник. — Они как будто налыгачем к нам привязаны.

—

Да как они смеют за нами следить?

— 

Смеют и имеют право. Если вы связались со мной, значит, тут что-то нечисто, а раз так, то они решили за нами установить слежку. Так как мы с вами действуем сами по себе, то и они поступают так, как считают нужным.

— 

Как же они нам мешают! — недовольно произнес Голдобеев.

— 

Наоборот, они хотят сделать вам доброе дело, — воз­разил Лесник.

— 

Какое?

— 

А вдруг я вас куда-нибудь завезу и вы станете вто­рым заложником из семейства Голдобеевых, а они тут как тут — и беззаконию не дадут свершиться, — объяснил не­которые принципы оперативной работы милиции Лесник. Постучав рукой по плечу водителя, спросил:

— 

Как тебя звать?

—  

Василий Филиппович, — ответил тот ему незамед­лительно.

— 

Так вот, дорогой мой Василий Филиппович, сейчас ты должен четко и быстро выполнять мои команды. Иначе мы с Юрием Андреевичем не сможем оторваться от ментов и сделать доброе дело, на которое настроились с утра.

— 

Выполняй его команды, — подтвердил желание Лес­ника Голдобеев,

дав гем

самым понять водителю, чтобы у того не возникло сомнений, стоит ли ему слушаться како­го-то старика.

Лесник по-прежнему продолжал указывать Василию Филипповичу направление движения. Водителю часто при­ходилось делать разные маневры. Все они смогли убедить­ся, что темно-синие «жигули» хвостом следовали за ними.

—

Сейчас мы заедем под одну арку двенадцатиэтажно­го дома. Тебе, Василий Филиппович, так надо в ней заглох­нуть, чтобы менты не смогли твою тачку завести минут двад­цать. Потом ты можешь завести свою колымагу, и ехать на ней к моему дому и там нас с Юрием Андреевичем ждать до нашего прихода. Нам же, Юрий Андреевич, придется мет­ров тридцать пробежаться. Через проулок мы выйдем на смежную улицу, где нас ждет моя тачка с водителем. Если мы сможем от ментов оторваться, то только тогда я вас по­везу туда, куда обещал.