—  

Есть у меня для тебя одна работенка. Не пыльная, но денежная.

— 

Какая? — подхватываясь с постели и присаживаясь на край кровати, спросил Угрюмый.

—  

Хочу отправить тебя в гости к Валету.

—  

Я по нему не очень-то соскучился, но если по делу, то поеду.

—   

Конечно, по делу.

—  

Какому?

— 

Там один какой-то вшивый местный авторитет взду­мал мне угрожать, что он сожжет мой дом, тот, что мы не­давно купили, если я не приеду к нему и не соглашусь пла­тить ему дань.

Угрюмый, вновь упав спиной на кровать, от удивления вытаращил глаза, а потом расхохотался громко, до слез:

—

Тебя, Лесника, какая-то шантрапа вздумала брать на испуг?

—  

Вот именно.

— 

Что это за придурок? Ему что, моча в голову ударила?

—  

Кличка Лука, она тебе ничего не говорит?

—     

Никогда о нем не слышал, но вижу, что твой Лука хороший наглец. Какое поручение в отношении его ты мне хочешь дать? — с готовностью предложил свои услуги Уг­рюмый, наконец-то осознав, чего ему до сих пор не хвата­ло! Он соскучился по конфликтным ситуациям, по настоя­щим дракам. Тепличные условия в доме Лесника его пере­стали устраивать.

— 

Я хочу, чтобы ты прямо сейчас с водителем на «жи­гулях» выехал туда. Остановишься у Валета.

—  

Чего мне там у него делать?

—  

Завтра, к моему приезду, в гостиницу, вы с Валетом должны успеть всё разнюхать о Луке, чтобы я знал, что он из себя представляет и с кем мне придётся иметь дело.

—  

Сейчас день, а приедем мы к ним в город глубокой ночью. У кого мы ночью сможем получить исчерпывающую информацию о Луке.

—     

Надо, дорогой Гриша, иногда шариками в голове шевелить. Для чего я тебя посылаю к Валету? Ведь он в том городе всю жизнь живёт, безусловно, имеет знакомых сре­ди блатных и голодных. Через них-то вы и получите на Луку нужную информацию.

— 

Какая необходимость мне сейчас ехать туда, если мы и завтра, все вместе приехав, сразу сможем у Валета полу­чить нужную информацию на Луку?

—  

Завтра Валет может напиться пьяным, куда-нибудь уехать, умереть, а я, приехав туда, не собираюсь тратить вре­мя на его поиски.

—    

Вот теперь усек, что почем и вопросов нет. Дуру с собой брать?

—   

Бери, может быть, завтра ещё и пригодится.

— 

Когда я доберусь до Валета, то тачку отпускать к тебе или оставить себе?

—    

Оставь себе, вместе с Валетом утром садитесь на хвост Луке и следите, куда он поедет, где будет кантоваться. После десяти, через каждый час звони мне в «Уникум», в кабинет, чтобы я знал, где искать этого преподобного Луку.

—  

Это мы могём, — беспечно заверил Лесника Угрю­мый.

Через пятнадцать минут после этого уяснения инструк­ций домашний киллер на машине покинул дом хозяина.

Как Лесник и предполагал, Угрюмый, приехав домой к Валету, получил от него исчерпывающую информацию на Луку, поэтому им не пришлось обращаться за дополнитель­ными сведениями ни к кому другому.

С Туляком и его молодчиками Лесник остановился в офисе компании «Уникум». С их приездом здание превра­тилось в потревоженный улей.

Сидя в кабинете, который ещё недавно занимал Стокоз-младший, Лесник внимательно слушал сообщение Ле­селидзе, иногда перебивая его рассказ короткими реплика­ми типа: «Вот нахал! Ишь чего захотел...»

Позвонил Угрюмый и сообщил по телефону результа­ты коллективных наблюдений за Лукой, Лесник приказал ему взять такси и немедленно приехать в «Уникум», оста­вив Валета и водителя для дальнейшего наблюдения.

Поприветствовав вошедшего в кабинет Угрюмого и

поздоровавшись с ним за руку, Лесник попросил:

—  

Давай рассказывай, что вы с Валетом разнюхали в отношении Луки. Что он из себя представляет и чего стоит?

—  

Судим за кражу, за хулиганство и по сто восьмой час­ти первой (тяжкие телесные повреждения, не повлекшие за собой смерть). На козырного не тянет, но как блатной смот­рится неплохо...

—  

Трекай дальше!

—   

Кодла

у него подобралась серьезная и уверенно дер­жит город под пятой.

—   

Вот теперь обстановка для меня прояснилась. Боль­ше мне о нём можешь не говорить. Теперь всё понятно и всё ясно. Скажи мне, Угрюмый, откровенно, ехать ли нам к Луке или пригласим его к себе?

—  

Ты, Лесник, не дури и своими гнилыми вопросами пацанов дури! — с обидой в голосе возмутился Угрюмый,

—  

А что тебе в моём предложении не понравилось? — улыбнувшись, прищурил глаза и, почти спрятав их под кус­тистые брови, поинтересовался он у товарища.

—

А давай я тебе посоветую, чтобы ты поехал на прием к Луке, — хохотнул Угрюмый. — Вот хохма будет! Только времени жалко, всё равно ж не поедешь.

—   

Почему ты так думаешь?

—    

Где это видано, где это слышано, чтобы такой ко­зырный туз, как ты, ехал на поклон к какому-то блатняге.

—  

Верно рассуждаешь, а я, между прочим, хотел на ста­рости лет сделать Луке исключение...

—  

И покрыть себя позором на всю страну? Если ты так поступишь, то я не вынесу такого позора с твоей стороны и застрелюсь. Лучше сейчас же откажись от глупых мыслей.

—  

Не бойся, я на старости лет ещё не совсем выжил из ума, — заверил Угрюмого Лесник, успокаивая его улыбкой. Неужели я позволю себе опуститься до мужика или какой- нибудь шерсти.

В преступном мире у воров имеется строгая иерархия по мастям. Чем выше масть, тем больше прав у такого вора по отношению к зеку более низкой масти. Всех мастей в преступной среде очень много. В данном романе нет необ­ходимости описывать их подробно, я остановлюсь только на одной масти фраеров, и то вкратце. Она самая много­численная. Но фраера в своей массе тоже не однородны. Они делятся на козырных, диких, простодушных и желез­ных.

Я упомянул о воровских мастях для того, чтобы чита­телю стало ясно, почему Угрюмый занял жесткую позицию и не соглашался с решением Лесника ехать к Луке на пок­лон.

По воровскому закону блатные всегда и везде должны находиться ниже козырных воров, каким был Лесник. К тому же он был признанный вор в законе, медвежатник мирового класса, а поэтому не могло быть и речи, чтобы такой мастистый вор, как Лесник, пошел на приём к блат­ному.

В реальной жизни заключенные в ИТК, а бывшие зеки на свободе между собой и с фраерами стараются придер­живаться указанных правил. Если стороны не находили вза­имопонимания, то та сторона, чьи права были попраны дру­гой, начинала требовать удовлетворения. Расплатой прови­нившегося могли быть извинения, бутылка спиртного, а иногда даже жизнь. Все зависело от того, насколько вор низшей масти обидел, оскорбил вора более мастистого.

Эти конфликты между спорящими разрешались либо самостоятельно в драках, поножовщине, убийствах, либо они обращались к уважаемому авторитету, который решал спор, опираясь на воровской закон. Его решение для обеих сторон считалось обязательным.

— Ты со мной так больше не шути, не забывай, что я тоже уже старик.

— 

Значит так, сейчас поедешь к Луке и в вежливой фор­ме предложишь ему явиться ко мне на переговоры.

—    

Вот эта работёнка мне по вкусу. Она греет кровь и будоражит нервы, — потирая ладони, заявил Угрюмый. — А если он не пожелает принять твое приглашение, тогда что мне делать? — озабоченно спросил он, подумав.

—   

Явишься ко мне и сообщишь результат своей

мис

сии.

—  

Что будет дальше?

—   

Тогда вы его притащите ко мне сюда, и я ему куль­турно напомню: кто есть он и кто я.

— 

Ты знаешь, Лесник, после твоего покаяния несколь­ко лет тому назад, я тебя как будто потерял. А теперь вижу, что ты не терялся. Ты мне таким больше нравишься, — при­знался Угрюмый.